костра, как Император ответил на невысказанный вопрос. — Ещё немного и ваш корабль достигнет Терры.
Всё время путешествия Станислав предпочитал проводить за костерком с Тенью Императора. То ли благодаря его желанию, то ли по ещё какой-то причине, но практически любой сон переправлял его в это место.
Сам Стас любил задавать вопросы о далеком прошлом галактики и Темной эре, о которой было не так уж много известно даже в его собственной вселенной.
К несчастью в некоторых вопросах старик тоже не мог помочь. Некоторые участки его памяти отсутствовали или были нарушены из-за чего многое ему было неведомо или он сомневался в их правдивости.
Вот и сейчас Ордынцев поднял интересный вопрос.
— Малкадор, да? — повторил вопрос старик, прищуриваясь. — Эх, старый друг. Пожалуй, единственный, кто был близок к тому, что понять всю полноту планов Императора. Иногда я думаю, что даже хорошо, что он не увидел того, к чему всё пришло. Хотя мог ли он сделать лучше? Теперь уж никогда не узнаем.
— А откуда он? — с нетерпением спросил Стас. — Когда вы с ним познакомились? Сколько ему лет?
— Иронично, но я не знаю, — ответ обескуражил Ордынцева. Старик усмехнулся. — Император встретился с ним в последние дни существования Федерации. Их сблизило то, что они оба пытались достучаться до Канцлера…
— Канцлера? Забавно. — невольно фыркнул Стас.
— Да, любопытное совпадение. Правда в отличие от того, о ком ты думаешь, тот канцлер был тем ещё идиотом. Сигиллиту к тому времени уже было минимум несколько сотен лет, а все что было ранее являлось засекреченным. Потом же нам всем было не до его прошлого.
— Понимаю, — Стас заговорщически ухмыльнулся. Недавно ему пришла интересная мысль и он решил попробовать её реализовать. — Скажи, старик, а всё, что я вижу вокруг, это же создано твоей волей, не так ли?
— Да. — медленно кивнул старец. Тень Императора старалась поменьше читать мысли своего собеседника, чтобы у них сохранялось хотя бы видимость обычного разговора.
— Это значит, что ты можешь создать здесь всё что угодно?
— Допустим, и нет, это я здесь создавать не буду. Мгновенно отказался старик, стоило только Стасу открыть рот.
— А что тогда насчет еды? — ничуть не растерялся Ордынцев, предлагая другой вариант. — Ты же можешь создать еду?
— Могу. — коротко ответил старик.
— Тогда не мог бы ты создать сосиски и палочки?
Несколько секунд старик внимательно разглядывал сидящего перед ним мужчину, пока внезапно между ними не возник небольшой золотой столик, с золотой скатертью и стоявшей уже на ней золотой тарелкой с двумя длинными, больше похожими на сардельки, мясными сосисками. Чуть в стороне лежали и искусно сделанные деревянные палочки.
— С твоей любовью к золоту я невольно боялся, что и сосиски будут золотыми, — усмехнулся Стас, протягивая руку, и поднимая сосиску с палочкой.
Легкое движение рукой и сосиска оказывается на конце палки, после чего Станислав небрежно начал поджаривать один из боков сосиски прямо над огнем костра.
— …
— …
— Ты же понимаешь, что ты сейчас жаришь сосиски прямо над пламенем гибнущего в огне Империума? — вкрадчиво спросила Тень Императора, глядя как с сосиски упала капля жира в костер, который пронзительно зашипел, пока капля истаивала, породив маленькую струйку дыма.
— Уверен, вкус будет просто восхитительным, — невинно заметил Стас. — Кроме того, может тоже попробуешь? Готов поспорить на твоё «кресло» за все десятки тысяч лет твоей жизни ты ни разу не жарил сосиски на таком огне.
— Я создавал и сжигал цивилизации, создавал и превращал в пыль целые народы, смотрел, как человечество достигает своего пика и сокрушительно падает вниз… — старик взял палочку. — Но подобного я и впрямь не делал.
Скоро уже две фигуры сидели с палочками, внимательно смотря, чтобы нигде не подгорело и со всех сторон была вкусная, зажаренная золотистая корочка.
Спустя несколько минут всё было готово и крепкие зубы вгрызлись в источающие дымок и божественно вкусные сосиски. Брызнул горячий сок, но так как все здесь было то ли сном, то ли и вовсе энергией, Стас мог наслаждаться вкусом горячего мяса, не боясь обжечься.
— Ты осознаешь, что если бы я не захотел, этот огонь ничего бы не сделал? — уточнил старик, нанизывая ещё одну сосиску. — И все вокруг ненастоящее? Твоё тело сейчас лежит в камере корабля инквизиции, а эта еда не более чем энергия?
— Понятное дело, — ничуть не расстроившись, пожал плечами Стас, повторяя за ним действие. — Но согласись же, так интереснее? Сидеть в хорошей компании за костром, кушать вкусную еду. Уверен, что-то подобное ты делал тысячу другую лет назад.
— Дольше, намного дольше, — задумался старик. — Император не жарит сосиски, а до этого было как-то не до того. Покрытая радиацией и обезумевшими ордами техноварваров Терра не самое лучшее место для пикников. А ещё раньше меня больше заботило спасение человечества против Железных людей, чем что-то такое обычное… Такое человеческое…
Старик задумчиво замолчал, Стас же не стал прерывать его мысли, как не стал упоминать, что старик вновь заговорил о себе, как об Императоре. В последнее время он стал делать это куда чаще, и Стас не знал, хорошо это или плохо. Да и по большому счету, ему было плевать.
Что самое худшее могло случиться? Он мог умереть? Ха!
— Ранее ты сказал, что сидишь в хорошей компании? — старик серьезно уставился на расслабленно откусывающего куски сосиски с палки Станислава. — Разве ты не знаешь о том, что я делал? По моему приказу сгорали целые звездные системы, нет, цивилизации из множество звездных систем. И далеко не всегда это были ксеносы. Многие из человеческих космических государств вполне неплохо себя чувствовали и после падения Федерации. Они предлагали мне мир и союз, но я стоял лишь на подчинении или смерти. По-твоему, мои ошибки делают меня хорошей компанией?
Стас вздохнул и закатил глаза. Уж кому-кому, но не ему требовалось рассказывать расколотому и безумному Императору о том, что хорошо, а что плохо.
— Скажу так, — Станислав постарался получше сформулировать мысль. — Чем выше уровень власти, тем сложнее человеку остаться не то что чистеньким, а даже просто нормальным человеком. И даже не потому что на такие уровни попадают плохие люди. Просто ты или впрягаешься в работу и делаешь то, что от тебя требует государство, или ты вредишь государству своей моралью, после чего система от тебя избавляется.
Ордынцев взмахнул рукой.
— И это я сказал лишь про государство. Я даже боюсь представить о том, каким должен быть человек, способный подчинить своей власти целый мир вроде той же Терры. Но
