Её оттащили подальше и водрузили на какую-то железную балку, торчащую над бассейном зеленоватой жидкости в желудке таракана. Валькирия стонала так тошно, что мне даже стыдно стало за неё. Я нехотя поднялась, отряхнулась и протёрла глаза. Раствор костюма помог спасти зрение, и перед взглядом предстала следующая картина…
Всё они были ещё живы. Брис пинал камни, проглоченные вместе с нами. Грет и Мета носились вокруг сестры, совершенно не понимая, что делать. Крин нагнулся над умирающей Валькирией и закрыл лицо ладонью. Из-под неё капали отвратительные мужские слёзы. Я, не желая привлекать внимания, приблизилась к месту скорби, встала рядом с Илмой. У неё в труху перемолоты ноги по самые бёдра, даже костюм не справился с внешними факторами. Весь рот девушки в крови, глаза пустые. Она захлёбывалась, зачем-то протирая опухшие губы от рвоты, то и дело выплёскивающейся из неё. Она утратила прежний вид, и я опустила фонари шлема, чтоб не видеть подобного срама.
— Помоги ей, прошу тебя! — Грет впервые обратилась ко мне подобным тоном. Её голос сотрясался от рыданий, слабость в хватке выдавала полное отсутствие воли к жизни. Она больше не старшая сестра, теперь похожая на обычную девку с четвёртого круга Города. Нищенка, проститутка, наркоманка…
— Пира! — Мета так же присоединилась к мольбам, только более тихо. Она всегда хрипла, чуть что ей позволяли в пылу битвы хоть немного покричать. Как старуха она припала к моим ногам, по пояс погрязнув в кислоте. И трудно разобрать, что пытается донести. Посреди общего гама она теряется безвозвратно.
Крин положил свою огромную ладонь мне на плечо. Не произнеся ни слова, уставился в мои глаза. Его опухшие шарики наполнились бесконечной скорбью. Мне стало противно, и я отдёрнулась от него, воззрившись на Илму, почти отдавшую Солнцу своё сердце. Наши взгляды соединились, вот только её быстро потухал. Она умирала у всех на глазах. Без почестей, без гимна. Я невольно напела про себя отдельные нотки, а это всё равно не то.
Пустив последний булькающий вдох, Илма с раззявленным ртом резко опустила голову. Аж ударилась затылком об железо и чуть не свалилась в желудочный сок. Крин успел её подхватить, отвернувшись от оставшихся Валькирий. Грет попыталась отнять младшую сестру, только великан не позволил. Они ругались на Крина вместе с Метой, а толку никакого. Илму приватизировал мужчина, держа её подальше от сходящих с ума девушек. Никогда не видела, чтоб сёстры были когда-то сплочёнными. В разгаре битвы — да, они всегда действовали как единый организм. Но чуть пропадали в тишине выстрелы и подыхал последний таракан, как они разбредались кто куда. В основном Грет и Мета держались друг за дружку, пока Илма слонялась сама по себе. А сейчас вдруг такая скорбь? Я им не верю, и я разочарована.
Грет всё-таки вытащила Илму за лодыжку из тисков Крина и сжала между своим телом и телом Меты. Крин не рыдал, лишь его плечи содрогались, будто его вот-вот вырвет. Я на всякий случай встала подальше. Чуть не наступила на ногу Брису, который всё это время в полном молчании наблюдал со стороны. Его бледное лицо закрывал визор, и не дай Солнце ему тоже пуститься в слёзы.
— Что с тобой?
Брис повернулся ко мне, прикрывая рот. Как обычно хочет выдать целую тираду замечаний и наблюдений, но сдерживается. Пусть пришлёт на ВЕРИ-СМАРТ если что, а пока следует прийти в себя. Я шлёпнула Бриса по лицу, и кислота с перчаток разлетелась в разные стороны. Он не отреагировал, лишь отступил от меня и присоединился к остальным. Они показались такими далёкими, что даже их фонарики потухли. Я осталась одна, стою по колено в опасной жидкости, сверху капает та же кислота. Вонь уже не такая отвратная, и я быстро привыкла, пока остальные в ужасе не понимали совершенно, куда себя деть. И так странно осознавать, что всё это время я была настолько сильнее остальных. Жаль потраченного времени на имитацию дружбы.
Я сделала глубокий вдох, ощутила лёгкое жжение в горле, словно сама проглотила что-то лишнее, не принадлежащее моему нутру. Весь дискомфорт вскоре прошёл, я привыкала к этому месту достаточно быстро. А вот они выглядят как куча мяса, рыдающая разными голосами, пока я одна тут торчу и жду, пока все успокоятся. Не вижу трудности, различаю только лицемерие. Никогда не любили друг друга, и сейчас поставлю всё на кон, что оплакивают они не Илму, а сами себя. Я сплюнула и ринулась к ним, не желая больше ждать.
Первым оттолкнула Бриса, словно намеренно вставшего ко мне спиной. Он загородил сестёр, по ту сторону от которых Крин торчал словно груда того же металла и камней, только борода выдавала в нём человека да блестящие от слёз глаза. Они и правда заглушили фонари, пока мои скользили по их красным лицам. К оставшимся в живых Валькириям не сразу протянула руку, но, собрав волю в кулак, схватила мёртвое тело за запястье и потянула на себя.
— Что ты делаешь?! — Грет впервые накричала на меня, и от такой дерзости у меня аж брови задрожали. Я отстала от Илмы, сместив внимание на Грет, но не успела ничего сделать. Брис обхватил меня сзади, зажал горло в локте и другой рукой зафиксировал моё плечо. И пытаться не стоит освободиться. Одно неловкое движение, и сама себя отправлю в обморок. Брис знает толк в удушении, и его шлюхи тоже, так что не хочу быть одной из них.
— Брис, прошу тебя, убери её! — Мета обращалась к Брису, постепенно оттаскивающему меня подальше от моего же отряда. Внутри вскипал гнев, я топала ногами по склизкому соку под всеми нами, постепенно растворяющему наши костюмы. Сколь бы ни была слаба кислота, она с помощью времени точно справится с задачей. И если мы ничего не предпримем, то расплавимся до состояния рвоты Илмы.
— Что ты творишь? — Брис шептал мне на ухо. Тёплое дыхание возбуждало, но я сдержалась. Чтоб мне ответить на его глупые вопросы, ему пришлось чуть ослабить хватку.
— Отряд разваливается, а у нас ещё много дел…
Брис отпустил меня, оттолкнул в сторону. Мои фонарики били ему прямо в лицо, и он даже не защищал глаза руками. Его челюсть тряслась, на подбородке скопились пот, слёзы и сопли. Он весь дрожал, не находя успокоения телу.
— Что ты такое говоришь, мы же…
Я не перебивала, он сам прекратил что-либо произносить. Подождал с минуту, пытаясь рассмотреть меня, а я была защищена светом. Он, не найдя зацепок для
