Сергей не стал говорить, что скорее всего причиной сожранного «тьмой» времени является активное желание Мозиллы сбежать. В конце концов, это только предположение. Доказательств все равно не найдешь.
– В общем, дамы и господа, будем считать, что украденный у нас день – всего лишь плата за то, что мы все живы. Уж лучше такой вариант, чем, оставшись в том же часу, недосчитаться кого-то из присутствующих. А это был вполне возможный вариант… В общем, надо искать убежище для ночевки.
Зоя покривилась, но, в свою очередь, глянув на небо, кивнула:
– Да, и вправду дело к вечеру… Эй, Мозилла-тормозилла, давай-ка мне ствол! – Голос ее был уже вполне дружелюбным. – А ты хоть свои родные косточки до спальника доволоки! – Она перевесила себе на шею «Скорпион» недомерка и добавила: – Эх ты, чудо в перьях… Где будем ночевать, Бустер?
– Я бы перебрался на следующую линию. Раз тут водится «египетская тьма», то может найтись на наши головы что-нибудь и посерьезнее.
– Нет уж, – сказала Зоя. – Что-нибудь серьезное нам сейчас совсем ни к чему! На следующую – так на следующую.
– Но там придется надеяться на удачу. О подвале, где мы провели предыдущую ночь, Ментол рассказывал. А здешние кварталы мне знакомы слабо. Придется искать на ходу.
– Ну, на ходу – так на ходу. Я верю в твое чутье.
Они вернулись назад, на Средний проспект, и двинулись в сторону Восемнадцатой и Девятнадцатой линий.
Подневольная экскурсия по Васильевскому острову продолжалась.
Теперь справа тянулось четырехэтажное здание со ступенчатым фасадом, окруженное высокой металлической решеткой. Между окнами второго и третьего этажей тоже располагались колонны.
– Красивое здание, – сказала Зоя. – Будто настоящий дворец… Ой, а на противоположной стороне улицы что такое? – Она вытянула руку влево. – Как будто когда-то это был трамвай…
И в самом деле, в полуразрушенной металлической коробке глаз без труда узнавал старый питерский трамвай. Не было только токосъемника на крыше.
А за трамваем пряталась другая металлическая коробка, в которой без труда можно было узнать старинный троллейбус. На борту его даже сохранились остатки желтой краски.
– По-моему, тут был музей. Если мне, конечно, память не изменяет…
– Да, это музей городского электрического транспорта, – сказал с трудом переставляющий ноги Мозилла.
– А ты откуда знаешь? – вскинулась Зоя.
– Когда я учился в школе, нас сюда возили на экскурсию.
– Так ты коренной питерец?
– Да. Но Васильевский, увы, знаю не очень. У нас квартира была на улице Седова. Это, считай, другой конец города, недалеко от Обухова.
Подошли ко входу во дворец. Дверей не оказалось – видимо, были деревянными и их давно сожрала Слизь. Рядом с широченной лестницей, ведущей к дверям, стояли два металлических флагштока. На одном все еще висела грязная тряпка не до конца сгнившего флага.
– Раз… два… три… Двенадцать ступенек, – посчитала Зоя. – Ой, смотрите! Там даже табличка сохранилась. И даже прочитать можно… Нет, нельзя, далековато. А с рельсов сходить не хочу.
Сергей остановился и достал бинокль. Попытался прочесть слова на табличке.
– Верхние три строчки не читаются… А ниже… – Он прибавил резкости. – …геологический институт имени какого-то А Пэ Карпинского.
– О! Так это же ВСЕГЕИ, – воскликнул Мозилла. – Вот он, оказывается, где находился.
Сергей посмотрел на недомерка с невольным уважением. Похоже, были времена, когда этот Трофим вовсе не собирался пойти в бандиты. Опять ни одного слова на блатной фене не прозвучало!..
Впрочем, и никто из нас не планировал браться за то, чем мы сейчас вынуждены заниматься. Все это Зона, проклятая! Не только кучу людей поубивала, но и судьбу выжившим поломала, сука! Кто знает, может, Мозилла окончил бы какой-нибудь питерский институт и был бы сейчас ученым. А Зоя была бы замужем и растила детишек…
Впрочем, что это я? Расклеился, кол тебе промежду!.. Рано еще расслабляться! Не будем забывать, что рядом вовсе не ученый и не мама очаровательных детишек, а бандит и, по-видимому… э-э-э… а хрен ее знает! Мало данных для выводов!
Миновали этот самый геологический институт, и направо открылась нужная линия.
Прошли торец института по Девятнадцатой. На другой стороне, на Восемнадцатой, красовался дом старинного вида, с аркой, закрытой металлическими воротами, посередине и эркером в три этажа рядом. А дальше – современная коробка, на крыше которой сохранились две вывески: «Сенатор» по фасаду и «Офисы» на ближнем торце. Вместо большей части фасада зияли огромные дыры. Когда-то коробку построили из стекла и бетона, но теперь она состояла из бетона и дыр…
Здание представлялось весьма опасным. Из таких провалов в стенах запросто может свалиться на голову монстр размером с бегемота. И даже если не растерзает – к примеру, из-за отсутствия зубов, – то в лепешку превратит запросто!
Так что мы все-таки двинемся по Девятнадцатой. Тут хоть зияющие пасти окон поменьше.
– А кто сказал, что будет легко? – произнес он вслух.
– Ты к чему это, Бустер? – прохрипел Мозилла.
Некоторое оживление, родившееся в нем при виде музейного трамвайчика, умерло, и теперь это снова был смертельно уставший человек.
– Да это я про тебя. Держись, Трофим! Как только наткнемся на открытый двор, там и поищем подвал.
Они прошли еще метров сорок. Добрались до очередной металлической решетки, ограждающей вход в ближайший двор. И тут из арьергарда донесся Жекин голос:
– Опасно впереди.
Сергей замер. В душе проснулась тревога.
Впереди находилось здание, по архитектуре очень похожее на школу. К дверям вела облицованная плиткой лестница. И что-то с этой лестницей происходило. Вернее, не с самой лестницей, а с металлическими перилами ограждения. Наклонные и горизонтальные трубы явно прогибались между стойками, будто на них опирались задницы гигантских сидящих невидимых школьников. А потом стойки подломились, и конструкция превратилась в обломки.
– Стоим на месте, дамы и господа!.. Подержи-ка мой «Скорпион», Зоя…
Зоя забрала оружие. Сергей снял с плеч рюкзак и вытащил из бокового кармана несколько гаек, к которым были привязаны цветные ленточки.
– О! – проскрипел Мозилла. – Ищем «комариную плешь»? Известное приспособление…
– А зачем изобретать велосипед? Приспособление идеальное! Только у нас эта ловушка называется «слоновьей пятой».
– Да я знаю! Просто вспомнилось…
Сергей размахнулся и запулил гайку в сторону школьного крыльца. Когда гравитационная аномалия сорвала ее с заданной траектории и намертво приклеила к асфальту, все стало ясно.
