Лопата обо что-то звякнула. Вирский откинул её в сторону и голыми руками принялся раскидывать снег. Кажется, есть! Он ощущал под пальцами твердую поверхность. Прямоугольный предмет, массивностью своей напоминающий камень.
Он поднялся с колен. У его ног лежал огромный черный камень, походящий на плиту. Дальше шла промерзлая земля, и камень был в ней замурован.
Что же это?
Вирский порылся в кармане и достал коробок со спичками. Чиркнув, он зажег одну и наклонился с ней над камнем.
Матовая поверхность была черна, и никакое сравнение в природе этой черноте подобрать было невозможно. Пламя спички не отражалось на поверхности, и более того, оно даже не могло осветить камень.
Спичка догорела, опалив кончики указательного и большого пальцев Сергея Вирского. Солдат рассеянно отбросил её остатки.
— Что ты за камень? — спросил Вирский.
Камень молчал.
Вирский протянул руку к его поверхности, кончик указательного пальца завис над плитой.
— Не кляни меня, Боже! — вдруг пришли ему в голову слова.
Сергей дотронулся пальцем до плиты и закрыл глаза.
Ничего не произошло.
Вирский отнял руку.
Он свихнулся, это определенно. Это давно стало понятно, вот только что ему делать?
Сергей с трудом выбрался из двухметровой ямы и посмотрел наверх. Черная луна исчезла. На окружающие деревья опустился непроглядный мрак. Поочередно зажигая спички, Вирский по своим следам двинулся назад в лагерь.
Калинин проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза, и с радостью увидел, как в просеке между деревьями видно голубое небо, подсвеченное занимающимся рассветом.
Как хорошо, что закончился тот ужасный вечер, подумал он. Ему вдруг показались нереальными случившиеся вчера события. И деревня Потерянная с маковыми булочками, и пропавший солдат, и странный след, и рассказ пленного.
— А был ли пленный-то? — спросил Калинин склеившимися после сна губами.
— Был, товарищ лейтенант! — произнес Зайнулов, который как раз и тряс его за плечо.
— Какое прекрасное утро, — сказал Алексей, с наивной улыбкой глядя на небо.
— Однако, пора выдвигаться, — напомнил политрук. — Если принимать во внимание рассказ пленного, то фашисты тоже спешат занять высоту Черноскальную. Нет никакой гарантии, что они послали не один, а два или три отряда.
— Да-да, — кивнул Алексей, поднимаясь. — Надо строить роту.
— Старшина! — прокричал Зайнулов, увидев вдалеке Семена Владимировича, возвращавшегося из леса. — Поднимайте людей. Позавтракаем на ходу!
Неприятный холодок пробежал по спине лейтенанта при виде старшины.
— А ну-ка! — воскликнул Семен Владимирович, обращаясь к ещё не открывшим глаза красноармейцам. — Хватит спать, как артиллерийские лошади! Подъем!
Пока солдаты строились, Алексей, желая ещё раз убедиться, что события вчерашнего дня ему не приснились, достал из кобуры пистолет ТТ. Он вынул магазин и выщелкнул оттуда три патрона.
Третьим в магазине находился исполосованный насечками патрон, изготовленный бородатым оружейником Федором Рогачевым. Калинин вернул патроны в магазин.
Прогоревшие поленья к утру покрылись инеем. За ночь костер потух, и вода в чайнике превратилась в лед. Поэтому Смерклый умывался снегом. Набрав полные ладони и сдерживая крик, Фрол кидал горсти снега на лицо и растирал его. Эта утренняя процедура придавала ему бодрости.
— Привет, Смерклый!
Фрол повернулся и увидел возле себя того высокого горбоносого солдата. На нем по-прежнему отсутствовала шапка, воротник был распахнут, а глаза покрыты сеткой красных прожилок. Взгляд его был безумен.
— Ты что, так и спал без шапки? — удивленно спросил Смерклый.
— Я вообще не спал, — ответил солдат.
— С ума сошел?
Солдат рассмеялся. Смех получился каркающим, почти хриплым. Фролу показалось, что за ночь солдат успел подхватить ангину.
— Разве безумец я, который похож на сумасшедшего? — спросил он. Безумцы они.
Он обвел вокруг себя взглядом.
— Безумцы они, — повторил Вирский, — хотя и пытаются казаться нормальными. Неужели нормальный человек завел бы роту в этот лес?
— Лес действительно странный, — согласился крестьянин. — Но ведь они выполняют приказ.
— Какой к черту приказ! Они хотят положить здесь роту!
Фрол внезапно заметил нечто странное. На запястье правой руки Вирского из-под рукава шинели выглядывало небольшое черное пятнышко, размером с половину монеты. Оно не походило на родинку или боевую рану.
— Ерунду-то не говори! — произнес Фрол.
— Да? — зверски сверкнув глазами, спросил Вирский, приблизившись к крестьянину вплотную. — Они уже начали осуществлять свой план.
— Какой план? — недоверчиво спросил Фрол.
Утро успело порадовать солнечными лучами и ясным небом. После хорошего сна Фролу совсем не хотелось разговаривать с сумасшедшими.
— Вспомни, что сделал с тобой рядовой Приходько…
Воспоминания и чувства прошедшего вечера внезапно накатились на крестьянина. Яркое солнечное утро померкло в его глазах. Перед ним как наяву встала картина, когда он ползет по стволу березы к зацепленному на верхушке вещмешку, а солдаты вокруг потешаются над ним… издеваются…
…(как Приходько привязал вещмешок к вершине березы?)…
Ему вдруг стало горько. Вирский был прав — все вокруг него ожесточились. А организовал это издевательство над человеком мерзкий хохол, заделавшийся холуем у политрука и молодого лейтенанта.
Кулаки Смерклого сжались, его затрясло.
— Поэтому не я сумасшедший, — тихо сказал Вирский, — а они!
— Это Приходько! — хмуря лицо и кусая губы, воскликнул Смерклый.
— Чшш! — Вирский прижал палец к губам.
— Я должен отомстить ему! — не мог остановиться Фрол. — Я хочу навсегда стереть эту ухмылочку с его лица! Я хочу, чтобы он плакал!
— Чшш! — повторил Вирский.
— Рота — строиться! — раздался хриплый окрик старшины.
Вирский, пятясь, стал отходить от Смерклого.
— Нужно было выдать солдатам лыжи, — произнес он.
Рота начала движение. Разведчики вновь ушли вперед. «Правда, теперь им придется туго, — подумал Калинин. — Снег не протоптан немцами, которые шли этим же путем днем ранее. Разведчикам придется брести по колено в снегу. Впрочем, это ещё не самый худший вариант».
Калинин и Зайнулов шли первыми. Алексей старался держаться подальше от старшины, но тот не приближался, двигаясь где-то в хвосте и разговаривая с командиром второго взвода Калугиным.
