сиденье, и подпёрт с обеих сторон немаленькими гвардейцами, которые в своих бронежилетах занимали как-то уж слишком много места. Тут я вдруг заметил заинтересованный взгляд водителя, что разглядывал меня в зеркало заднего вида.
— А вы, случайно, не этот… как его… ну типа волшебник который. Секирин, во.
— Нет, — соврал я, не моргнув и глазом, — мы просто похожи.
Параллельно я заметил, как сидящий на переднем сидении боец, тот самый, которому что-то нашептывал на ухо товарищ в коридоре, как бы невзначай задел водителя локтем. Потом между ними был немой обмен взглядами, и сидящий за рулем как-то поспешно потерял интерес к разговору.
— А, ну понятно…
Он завел автомобиль, а я попытался вытянуть из-под седалища одного из бойцов ремень безопасности.
— Вы позволите? — Я вопросительно посмотрел на парня, что сидел по правую руку от меня.
— А? Чего? — Тот даже не понял, что я от него хочу.
— Пристегнуться, говорю, позволите? Вы сидите на ремне.
— А-а, это. Ну-ну, давай, конечно! — Он как-то по-издевательски улыбнулся, словно был убежден, что ремни безопасности придуманы для слабаков и трусов. — Сознательный гражданин, хвалю! Пристегиваться всегда надо!
Смысл его слов очень разнился с показушно-токсичным тоном, которым они были сказаны, но я не обращал на него внимания, а просто невозмутимо пристегнулся и кивнул, показывая, что теперь можем ехать. Водитель, который оказался единственным пристегнутым помимо меня, начал неспешно выкручивать руль, сдавая задом и выводя УАЗ на дорогу, пересекающую весь двор.
Не успели мы даже толком вырулить, как весь салон содрогнулся от мощного удара. Отовсюду послышались ругательства, зазвенело разбитое стекло, бухнула водительская подушка безопасности. Троицу бойцов сильно мотануло, приложив черепушками так, что аж затрещал толстый пластик их шлемов, которых они так и не сняли.
Я же, будучи готовым к столкновению, за секунду уперся ногами в расположенные впереди сидения и прикрыл лицо руками, так что все прошло для меня совсем без последствий. Ну, кто-нибудь еще хочет посмеяться над теми, кто пристегивается в автомобиле?
* * *
Женя устало сидел в дежурной машине и ждал возвращения группы задержания. Сегодняшняя смена была настолько сумасшедшая, что ладони уже горели от руля. Отчасти это было еще и потому, что он уже третий день не мог наладить гидроусилитель, отчего крутить баранку было совсем непросто. Так что те моменты, когда он ждал ребят, были для него просто непередаваемо прекрасными.
Но ничто не длится вечно, вот распахнулась дверь подъезда, и оттуда вышли парни, конвоируя какого-то чувачка с очень знакомым лицом. Где ж он его видел?
Водитель устало потер глаза своей вечно чумазой от масел и автомобильных смазок рукой. За грязные руки он получил уже не один выговор, а вдобавок еще и не самое приятное прозвище Черный, но не обращал на это особого внимания. Ну любит он в машинах ковыряться, что поделать? Зато его боевая подруга не ломается почти, а если и ломается, то все равно может ехать. А то что руки не отмываются — так и ничего страшного. Он своих пристрастий не стыдится, пусть все видят, что не белоручка какой.
Группа забралась в машину и сюда же усадила задержанного. Почему его не запихнули в обезьянник, Женя не стал спрашивать, не его ума дело. Раз посадили, значит, так надо.
Вперед как всегда забрался прапор, старший в их наряде, а сзади сержанты, зажавшие между собой паренька со знакомым фейсом. Черт, где ж он мелькал?
Вдруг задержанный поднял глаза и их взгляды встретились в отражении зеркала. Тут же молнией стрельнуло узнавание. Да это же тот самый! Из зомбоящика!
— А вы, случайно, не этот… — от внезапной догадки Черный заговорил даже раньше, чем сумел сформулировать вопрос. Блин, дай бог памяти, чтоб вспомнить фамилию у этого хрена! — Как его… ну типа волшебник который. Секирин, во.
— Нет, мы просто похожи.
Парень ответил вполне спокойно и даже в какой-то степени почти дружелюбно, но почему-то стало очевидно, что дальше на эту тему он разговаривать не намерен.
А тут еще и прапорщик пихнул его локтем, да так зыркнул, что любое желание поболтать мгновенно пропало. Так что Черный намеки прекрасно понял и свернул беседу.
Женя повернул ключ зажигания (из-за этих чертовых росгвардейских приказов приходилось глушить машину каждую остановку, потому что установленные мизерные нормы расхода едва-едва покрывали фактический расход, теперь даже не слить лишку себе в канистру, списав на прогрев и простой, прикрыли лавочку, жмоты) и терпеливо стал дожидаться, пока закончится возня на задних сидениях. Тот, который не-Секирин пожелал пристегнуться, и Черный в уме ему поставил за это плюсик.
Женя, в отличие от этих троих охламонов, в ДТП побывал дважды, один раз даже кувыркался через крышу, так что о пользе ремней узнал на собственном опыте. Но парни из группы задержания были не такие, они, похоже, считали себя бессмертными. Сразу видно, не капал им бензинчик на рожу с перебитого бензопровода, ведь они даже сейчас в адрес постороннего человека не удержались от пары издевательских комментариев. М-да, ну, дай бог, эти бестолочи и дальше в своем розовом мирке жить будут, где ремни безопасности никому не нужны.
Когда пассажир (язык как-то уже не поворачивался называть его задержанным) защелкнул застежку, Женя начал потихоньку сдавать назад, чтобы выехать на дорогу, а то ему влезть пришлось аж на тротуар, чтоб прям к самому крыльцу подъехать. Но не успела машина высунуться и на половину кузова, как что-то мощно врезалось им в бок, развернув УАЗ почти на девяносто градусов.
Ёкарный бабай! Да что же это за чудила по двору на такой скорости-то гоняет?!
Зазвучали крики и маты, а в лицо с такой силой выстрелила подушка безопасности, что от удара в глазах аж звезды зажглись, а с носа щедро полилась юшка.
Окинув взглядом салон, Женя с облегчением выдохнул. Вроде ничего серьезного. Прапор рожу себе расквасил об переднюю панель, а парочка сзади приложилась об кресла, и теперь валялись кверху жопами в промежутке между сидушками. А вот пристёгиваться надо потому что! Этот-то вон, пассажир, вообще не пострадал. У него даже выражение лица не изменилось, будто он каждый день сидит в автомобилях, в
