дороге далеко от лагеря. Гладстон испытал пьянящее чувство свободы, никаких угрызений совести у него не было. «Подожду их в Ридене!» — думал он. Через два дня они прибыли в город. Не обращая ни на кого внимания Реджи ломанулся в ближайшую гостиницу, снял самый роскошный номер, переоделся в сухое, впервые за много дней, и приказал приготовить себе ванну. После ванны, он вкусно с удовольствием поел, хотел даже взять себе шлюху, рыжую, конопатую девицу, строившую ему глазки, но после ужина его разморило и он отправился к себе насвистывая песенку которая была очень модной в столице год назад. Что-то там сейчас поют? Как дела при дворе? Реджи вытянулся на постели, укрывшись тёплыми шкурами. Дождь за окном стал мелким и совсем слабым, в камине ярко пылал огонь. Ни с того ни с сего Реджи вспомнил о людях своего отряда. «Ничего страшного! Скоро они будут здесь! Вон и дождь почти прекратился!» — успокаивал он сам себя. Его стало сильно клонить в сон, ему было хорошо. И тут в дверь громко и настойчиво постучали, Реджи подпрыгнул на месте и сел на кровати сонно хлопая глазами.
— Кто там? — спросил он недовольным голосом.
— Реджи Гладстон, вы арестованы по приказу лорда Рикарда! — прогрохотал голос из-за двери. Он был знаком Реджи, но думать об этом было некогда, Гладстон заметался в поисках меча. Дверь потряс один сильный удар, за ним другой, и она, треснув, развалилась на две половины. Не успел Реджи схватиться за рукоять меча, как в его комнату ввалилось четверо горцев в длинных плащах, впереди был одноглазый старик.
— Отдайте меч! Не дурите! — грозно приказал он.
У Реджи опустились руки, он покорно отдал оружие и позволил связать себе руки за спиной. Нужно было что-нибудь сказать, но он не находил слов. Вероятно, горцы снова восстали и Лиона Рикард решила не упускать случая свести с ним свои счёты. Конечно, их скоро разобьют, но не будет ли это слишком поздно, для него, для Реджи Гладстона? Реджи посадили в телегу, рядом с его прыщавым оруженосцем.
— И Вы здесь сир? — сказал он, жалобно шмыгая носом.
Гладстон ему не ответил, он понял, что здорово влип.
Лукас Синт проснулся и сел на постели. Солнце недавно встало, было свежо и приятно. Сквозь узкую бойницу, тянуло свежим воздухом. Даже сквозь кирпичную стену было слышно как храпит Норман Кемпбел. «Ему-то хорошо! Отправил жену и детей подальше в горы к родственникам и спит себе спокойно!» — подумал Синт. Мысли о том что Сэльма по-прежнему подвергается серьёзной опасности не оставляла его ни на одну секунду. Лукас подумал, что это он начал войну, начал её ради спасения этой девушки. Конечно, война всё равно рано или поздно началась бы и без его участия, но именно он посоветовал юной леди Рикард, посадить в темницу Реджи Гладстона и сам осуществил этот арест. Приказ естественно отдал Рагна, по совету своей жены, так что Лукас Синт был вроде как не причём, но сам-то он отлично знал чьё рыльце в пушку. Теперь он настойчиво советовал выдвинуться на Карс и захватить его. Аргументы у сира Лукаса были сильные. Именно Карс, а вовсе не ползучим образом захваченный Риден, в котором сторонники Лалатины Рейгарден, действовали уже почти открыто, а именно Карс был древней столицей горного Королевства. Так что символическое значение было налицо. Конечно, можно было короноваться в древнем замке горных Королей, как сделала это Вендис, но Лукас Синт считал, что красочная церемония при большом стечении народа произведёт хорошее впечатление и станет доказательством силы новой Королевы. Кроме того Карс был самым важным узловым пунктом снабжения стоявшим на перекрёстке нескольких торговых путей, так что оставлять его в руках Королевских войск означало дать врагу опору для атаки на горные кланы. Все эти аргументы, безусловно, имели смысл, но о главном для себя аргументе, сир Лукас не говорил ни слова. В Карсе находился бордель «Ласка» в котором работала Сэльма, каждый день, собирая информацию для повстанцев и каждый день, рискуя своей жизнью. Когда Синт думал об этом во рту у него появлялась горечь. Несмотря на логичность своих аргументов, на этот раз добиться каких-то действий от своего лорда ему не удавалось. Лиона Рикард, похоже, удовлетворилась тем, что человек, арестовавший её отца, сидит теперь у неё под замком, а Рагна вообще плыл по течению, не решаясь ни на какие активные действия. Итак, всё чего удалось добиться Синту, это задержанием Реджи Гладстона спровоцировать начало боевых действий. В результате бургомистр Ридена сбежал и город без боя перешёл сторонникам Лалатины. Впрочем, он и так был уже в их руках. Дальше наступила пауза, в столице ждали прибытия кораблей с родственниками Маленького Короля, один из которых должен был стать во главе страны и повести за собой войско на горные кланы. Сами же горцы как всегда ругались, делили шкуру неубитого медведя и теряли драгоценное время. Сир Лукас про себя выругался. Подойдя к окну, он стал смотреть на раскинувшиеся перед глазами зелёные склоны гор. По склону внизу мчались две лошади белая и чёрная. Белая принадлежала Лионе Рикард, а чёрная, по всей видимости, её мужу. Молодые люди возвращались с прогулки, на которой они понятно чем занимались. «Они и так из постели не вылезают! Мало им что ли!» — думал Синт с раздражением. Рагна Рикард вёл себя на взгляд Синта как ребёнок. Судя по всему, он был в таком восторге от замка и на самом деле считал что в этом замке они смогут отбиться от целой армии. Сколько Лукас не убеждал его, что двадцать человек слишком мало для защиты такого большого замка, у Хатча влетало в одно ухо и вылетало из другого, похоже, кроме молодой жены его больше ничего не интересовало. Лукас Синт тяжело вздохнул, за стеной Кемпбел продолжал храпеть. Синту хотелось пойти и пинками разбудить его, с трудом поборов в себе это желание, он продолжил смотреть в узкое, похожее на бойницу окно. Лошади уже никуда не скакали, они паслись на пологом склоне горы, с такого расстояния Лиона и Хатч были не больше муравьёв, но сир Лукас видел, что они лежат рядом в траве недалеко от своих лошадей. Ему стало стыдно, что он пусть и невольно и с большого расстояния, но всё же подглядывает за ними. Он перевёл взгляд дальше и увидел кавалькаду всадников под флагами, приглядевшись внимательно, он различил красно-чёрные цвета
