залпом опрокинул её содержимое себе в глотку. Закрыл глаза, шумно выдохнул и окинул нас нетерпеливым взглядом.
— Ухх, горло дерёт, что надо. Так, я не понял… Чего сидим? Давайте, не отставайте. Генри, тебя это особенно касается.
Я с сомнением покосился на содержимое своей кружки. Блин, лишь бы не получилось, как в том анекдоте. Где: «после твоей настойки никто ничего не видит». Ну да ладно, кто не рискует, тот не… Пьёт местные помои и не разговаривает по душам.
Глотку обожгло. Дыхание почти сразу же перехватило. Я зажмурился и попытался пропихнуть следом за выпивкой глоток прохладного воздуха. Получилось хреново. Он лишь ободрал горло, заставив меня закашляться.
Немного отдышавшись, я помотал головой и отодвинул кружку в сторону. Для начала явно хватит. Тем более, что настойка оказалась и впрямь забористая. В голове начинало понемногу шуметь, а по пищеводу разливаться приятное тепло.
— Ну, теперь давай, — шумно выдохнул Роберт, отставляя кружку в сторону и выжидающе уставившись на меня, — Рассказывай.
— Ну, в общем… — я замялся, понимая, что просто не могу подобрать слова. Покосился на кружку. Взял её и сделал ещё один глоток. На второй раз пошло куда легче. Немного подумав, я выдохнул и залпом опрокинул в себя остатки кружки. Шум в голове усилился ещё больше. Но это был приятный, тёплый шум, медленно обволакивавший меня изнутри тёплой, расслабляющей пеленой, скрывавшей под собой страх раздражение и зажатость. Я обвёл всех собравшихся мутноватым и чуть осоловелым взглядом и попытался продолжить, — Я не привык… жить.
Тур и Роберт переглянулись. Здоровяк покачал головой и подлил мне в кружку ещё мутноватой жидкости, которую я тут же отправил в собственную глотку, почти не почувствовав вкуса.
— Эк ты завернул то, — покачал головой бард, — А как это вообще может быть… Не понимаю.
— До того, как попасть сюда… — язык начинал понемногу заплетаться, а мысли путаться, — Я очень тяжело болел. Семь лет. Я знал что умру. Знал даже, через сколько это произойдет. И это приучило меня не тратить время попусту… Но в то же время… Я понимал бессмысленность всего, что я делаю. Ведь и вправду, какой смысл чего-то добиваться, к кому-то привязываться, если совсем скоро это закончится. Вот такой вот… парадокс.
— Как ты сказал? — Тур уставился на меня подозрительно поблёскивавшими глазами. Алкоголь начинал пробирать и его, — Пар… ман… док?
— Сам ты мандок, — толкнул его в плечо Вернон, — Противоречие это.
— Ну… В общем вот… Поначалу… — я налил себе вина, и снова залпом осушил кружку, уже даже не пытаясь почувствовать вкус выпитого, — Я думал, что вырвался из этого порочного круга… А потом эти сраные уёбки… Ну волчьи выблядки которые… И война эта… В общем, я понял что тут то же самое. Я тоже рано или поздно умру… Только срок точный не знаю. Но суть то та же. Ни к чему особенно не стремиться, ни к кому не привязываться. Привык я так жить. Хоть жизнью это трудно назвать, — я потянулся к кувшину с самогоном, но Вернон меня опередил. Схватил его за ручку и притянул к себе.
— Та-а-ак… Генри больше не налив… Наливть. Много пить — вредно! — выдал лекарь, опрокидывая в себя добрую треть кружки чистейшего самогона, — От питья потом болят мозги. И… Ик… Печень!
— Зато душа лечится! — ухмыльнулся Тур, воздев палец вверх и отобрал кувшин у Вернона, — Так это… Генри… Ты потому Айлин отшиваешь раз за разом?
— Вот ты заладил… — я налил себе ещё вина, и залпом осушил кружку, — Может и поэтому… А может потому, что она меня… Бесит. И раздражает… И вообще… Она — жопа…
— Жопа там и правда… Что надо! — гоготнул Роберт, — Яб даже это… Опробовал… Еслиб не был послан в самой грубой форме… Так что, Генри, могу тебе сказать одно — ты идиот, раз упускаешь такой шанс. Не тупи… И учить жить!
— Главное — учись отдыхать! — добавил Тур, — Правильно отдыхать! Иначе станешь… Ума… Ума… Зараза, как же там было то…
— Умалишённым, — добавил Вернон, — Это непр… правлно. Да и вообще… Если так посмотреть — мы все умрём… Рано-поздно, не важно. Так чтож… Все бессмысленно? Нет. Если уметь жить в своё удовольствие. А не в удовольствие других.
— Хорошо сказано! — согласился Тур, подливая мне ещё прозрачной. Уговаривать меня уже было не нужно. Одно ловкое движение, и огненная жидкость уже бежит по пищеводу в сторону желудка, — Верно! Получать удовольствие надо от сегодняшнего дня. А завтрашний будет… Завтра.
— Предлагаю тост! — крикнул Роберт, поднимая кружку, — За жизнь! За сегодня! И… За красивые сиськи!
— За жизнь! — кивнул Вернон, подливая себе самогона, — И другие… приятные глазу орагны!
— Так… По душам поговорили… — Тур громко рыгнул, отодвигая от себя кружку, — А ночь ещё длинная. Я предлагаю сыграть в одну игру. Только для неё кое-что надо… Эй… Ты… Как там тебя… Марта… Неси ещё водки!
Утро выдалось тяжелым. Болела голова, по глотке, как будто прошёлся наждак. Ужасно хотелось пить, и не менее сильно тянуло отлить.
Перед глазами внезапно всплыла подсказка:
Получено достижение: «Алкаш». Теперь вас труднее свалить алкоголем с ног, но если НПС применит на вас способность «Ты меня уважаешь?», а вы откажетесь с ним выпить, то его отношение к вам заметно ухудшится.
Получен статус: лёгкая алкогольная зависимость. В течение недели ваша выносливость будет снижена на 1 пункт. Вы можете вернуть его, выпивая каждый день алкоголь, но тогда счётчик дней избавления от зависимости будет снова сброшен до недели. При дальнейшем употреблении зависимость может перерасти в среднюю, что увеличит штрафы к трезвому игроку. Однако даст бонус к силе и ловкости пьяному, а так же откроет доступ к ачивке: «Пьяный мастер».
Потеряно 20 очков уважения в Вестгарде. Сейчас ваш статус «Чужак». До следующего уровня уважения осталось 35 очков.
Мда… Похоже, знатно мы вчера погудели, раз потеряли почти всё заработанное уважение. Интересно, что же мы такого тут вытворили. Ничерта, блин, не помню. Но с бухлом однозначно надо завязывать. Открывать «ачивку» мне как-то не особо хочется, да и урон виртуальному организму со временем будет только расти. Лучше уж недельку
