Когда колыхающееся словно медуза серебристое покрывало вновь собралось в ком, на поверхности ничего не было. Ни оружия, ни людей, ни даже мёртвых тел. И только едва заметная серебристая плёнка на том месте где прошел ком живого металла.
М-борги передовой линии продолжали вливаться в этот ком, и по мере того, как он рос, волна достигала всё новых и новых коридоров и переходов, поглощая живых людей и технику и оставляя за собой лишь вылизанные до первозданной чистоты полы и стены.
Заслонка двухметровой толщины задержала волну ровно на тридцать секунд, после чего гигантская серебристая пиявка просто воткнулась в силовой щит, вытягивая всю энергию базы до последней капли.
Вся поверхность волны мгновенно вскипела мельчайшими пузырьками, и словно вздох пронёсся по коридорам и переходам боевой станции, останавливая даже те механизмы, что имели автономное питание.
К этому моменту жизнь Серга держалась лишь на тонкой ниточке, удерживаемой полковыми магами, вливавшими в него целые океаны энергии. Но тревожный сигнал уже прошёл по всем бригадным маготехникам, и всё новые и новые люди вливались в процесс, образуя сначала малый круг, потом большой — из двенадцати магов, а потом, когда инженерная рота снесла все перегородки вокруг, и Великий Круг — из тридцати шести магов.
Серг тоже сражался за жизнь, только не свою, а сержантов и офицеров бригады. Чудовищный монстр, в которого превратились м-борги, слившиеся воедино, не очень разбирал, где свои, а где чужие, но, ощутив всё то, что давала поглощённая искра человеческой жизни, уже не мог остановиться, пожирая всех на своём пути.
Предельным напряжением воли Серг давил агрессию существа по отношению к своим людям, но чем сильнее становилось порождение магов, тем тяжелее было его сдерживать.
Злость и бессилие перед ситуацией, как всегда, породили в душе Серга мутную волну, которую он и выплеснул с отборными росскими матюками.
Длинные многоэтажные конструкции оказывали благотворное воздействие даже на стальные балки, а на м-боргов, только что осознавших себя как мыслящее существо, повлияли словно удар кувалдой. В попытках осознать, как, что и куда собирался с ними сделать этот странный человек, месиво из м-боргов начало замедляться и через несколько минут распалось на составные части.
Вокруг станции ещё кипел бой. Полосовали друг друга лучевыми пушками истребители, аккуратно, пытаясь не задеть своих, стреляли фрегаты и неторопливо подплывали к месту битвы тяжёлые крейсера, но без поддержки базы, без ротации кораблей и огня пушечных батарей марканский флот был обречён.
Стянувший на себя половину атакующего флота, крейсер Ника уже не двигался, принимая раз за разом удары вражеских пушек, и лишь изредка огрызался огнём одной-единственной пушки, которой, правда, хватало, чтобы очередной корабль вспыхнул ослепительной звездой.
К моменту подхода отдельной флотской группы вокруг крейсера плавало одно огромное облако мусора из обломков кораблей и капелек выплеснувшейся из баков воды.
Линкор «Свобода» уже распахивал десантные отсеки, готовясь высаживать штурмовые подразделения на поверхность базы, когда по всем частотам прорезался маяк бригады Алого легиона, сообщавший всем вокруг, что в гонке за призовыми они опоздали и данный объект уже взят под контроль.
Двадцать тысяч человек персонала станции перестали существовать как биологические объекты, а сама станция была похожа на кусок сыра, внутри которого порезвились мыши. Бригада потеряла около тридцати человек личного состава и больше трёх тысяч м-боргов, чьи ядра были просто распылены выхлопом реактивных двигателей. Но оставшиеся двенадцать тысяч уже не были машинами, хотя и не являлись полноценно мыслящими существами. Но подобное можно сказать и о многих людях, так что этой частью проблемы занималась комиссия, срочно собранная из высших офицеров Хаторана и представителей объединённого командования.
Личный состав бригады был эвакуирован, а база с находящимися на ней двенадцатью тысячами м-боргов была блокирована линкорами, державшими её на прицеле своих главных калибров в готовности распылить на атомы.
Возглавлял комиссию сам иерарх хатов — Седар Лингар, со стороны Саргона присутствовал командующий Алым легионом генерал-командор Табриз, а от Флоры — генерал-полковник Идира Сарват, возглавлявшая управление перспективных исследований и знавшая не понаслышке, как обращаться с опасными формами жизни.
Галерея, возвышавшаяся над самым большим на станции залом, немного выдавалась вперёд, и с неё было хорошо видно все двенадцать с небольшим тысяч м-боргов, замерших в батальонных коробках. Все м-борги приняли человекообразную форму, но не обычную, когда это была лишь фигура с двумя ногами, двумя руками и чем-то вроде головы, а тщательно проработанными лицами, и даже форма была повторена до последней детали.
— Ну? — иерарх, задумчиво смотревший на замерших в строю существ, повернулся к стоявшим рядом. — Делать-то что будем? Я так понял, что есть два основных варианта. Оставить подразделение как было, загнав их куда-нибудь подальше, или распылить на атомы.
— А в чём, собственно говоря, проблема? — Идира поправила портупею и переступила стройными ногами в высоких форменных сапогах. — Агрессии не проявляют, индекс разумности достаточно высокий… Пусть служат, как служили. Можно дать им ограниченное гражданство. А можно и нормальное. Мало ли у нас тупиц и уродов в армии? Будет на двенадцать тысяч больше.
— Их командир до сих пор в коме, — спокойно пояснил Табриз, глядя в бездонные серые глаза красавицы, — возятся уже две бригады. Ваши медики и команда магов-врачей.
— А при чём тут его состояние? — женщина повела плечом. — Сделал всё правильно. И орду эту прижал, и людей своих спас. А умрёт — ну так война же.
— Умрёт — тогда точно распылять, — произнёс иерарх. — Он фактически привязал их к себе или, точнее, перепривязал как мастер м-боргов. Я вообще о таком даже не слышал. Наш сильнейший маг — Хинхайо — ну вы знаете о нём наверняка, как только услышал новости, сразу рванул в клинику. Будет выяснять, что это вообще такое было.
— И всё-таки я бы вернулся к судьбе этих… гм… парней.
— Ну если вас не пугают двенадцать тысяч големов с мозгами людей… — иерарх развёл руками.
— Меня, седо Лингар, уже ничто не пугает, — генерал-командор хмыкнул. — У меня три миллиона законченных кретинов, под управлением которых находится пятнадцать миллионов весьма совершенных орудий убийства. Триста полевых трибуналов в месяц, а эти ублюдки всё продолжают творить такое, от чего любой гражданский судья просто двинется рассудком. Вот вчера, например, трое десантников решили слетать за пойлом на штурмовом боте. И это, конечно, ещё совсем не беда. Ну подумаешь, угнали машину стоимостью десять их пожизненных окладов. Но там же просто негде было сесть. Пятачок перед магазином настолько маленький, что даже флаеры там не садились. Но разве это может остановить доблестный Алый легион? Нет, разумеется. Они сели рядом. Прямо на городской парк, естественно, его полностью уничтожив выхлопом посадочных эмиттеров. Спокойно дошли до магазина, купили десять ящиков какого-то страшного пойла и полетели бухать дальше. У меня в легионе не цирк. Скучно не бывает.
