Да уж, с таким арсеналом…
Снова пришлось остановиться: из соседнего переулка выехала группа диковинных всадников. И сами наездники, и их мощные рослые быкони были с ног до головы закованы в стальные и пластиковые латы и напоминали скорее груду ожившего металлолома, чем живых существ. Под глухими массивными шлемами нельзя было разглядеть лиц, а длинные мечи, широкие секиры и тяжелые булавы выглядели весьма внушительно. У одного наездника из седельной сумы торчал приклад то ли чудного, не похожего на калаш автомата, то ли автоматической винтовки. И доспехи людей, состоявшие главным образом из металлических щитков с пластиковыми вставками, и попоны быконей, и большие притороченные к седлам треугольные щиты украшали черные кресты.
Тяжеловооруженные всадники уверенно разрезали толпу и бесстрастно двигались вперед, словно не замечая никого и ничего вокруг. Мимо купеческого обоза они проехали молча, даже не повернув голов. Только лязг и позвякивание металла. Только топот тяжелых копыт и сухой стук прочного пластика… Как будто дребезжащая вконец раздолбанная автоповозка проехала. Или телега, груженная ломом.
Чем-то мрачным и жутковатым повеяло от этой встречи.
— А это кто такие? — Виктор проводил закованных в латы незнакомцев настороженным взглядом.
— Крестоносцы-Инквизиторы, — хмуро ответил Петро — Рыцари-монахи. У них в Бухте есть своя миссия. Видишь во-о-он там крест.
Неподалеку, над крышами городских строений, действительно возвышался на тонком длинном шпиле крест, покрытый черной краской. Странный знак. В Сибири тоже крест считался древним культовым символом, но в черное его никогда не красили.
— Фанатики, — скривился Петро. Видно было, что у казаков с Инквизиторами отношения складываются не так, чтоб очень. — Неместные.
Судя по тону Петро, это тоже была нелестная характеристика.
— А откуда они здесь взялись?
— С запада приплыли. Из Европы.
Что такое Европа, Виктор имел весьма смутное представление. То ли страна такая, то ли… То ли не страна. Но где находится запад, он, конечно, знал.
— Там кое-где сохранились сильные людские анклавы, — продолжал казак. — В них и заправляют братья-Инквизиторы.
— Как заправляют? — спросил Виктор.
— Молятся, строят замки, проводят рейды по Котлам.
— Рейды? Зачем?
— Мутантов истребляют. Огнем и мечом. Причем в буквальном смысле. Одним башки рубят, а кого живьем поймают — жгут на кострах. Мутанты для них ну… как исчадия ада, что ли. А война с ними — вроде как святое дело. Говорят, инквизиторские отряды даже до нашего Большого Котла доходят.
Виктор недоверчиво присвистнул. Выходит, не одни бухтовские добытчики такие отмороженные ребята.
— Инквизиторы считают, что в крестовых походах против мутантов должен принять участие каждый, — продолжал казак. — Кто участвует, мол, тот спасется, кто не участвует — погубит душу. О том крестоносцы и проповедуют.
— И для этого в Бухту приплыли? — спросил Виктор.
— Ага. Хотят навербовать паству и погнать в Большой Котел с юга.
— И что, получается вербовать?
— Не-а, — расплылся в улыбке казак. — Бухтовский народ привык торговлей жить, а не войной. А уж крестовые походы бухговцам вообще до одного места. Нашим станичникам тоже есть с кем воевать: духи покоя не дают.
— Ну а добытчики?
— А что добытчики? Добытчики — за добычей в Котел ходят, а не ради спасения души. Да и мало их, добытчиков этих. Раз, два и обчелся. И держатся они особнячком, так что среди этой публики не больно-то и попроповедуешь.
* * *
Они наконец добрались до огромной — на полгорода, наверное — рыночной площади.
Первые же появившиеся в поле зрения торговые ряды поразили изобилием и многолюдностью. Ни ордынский передвижной караван-сарай, ни Приуральский базар, ни рынок Сибирска-на-Оби не шли с этим шумливым и толкучим торжищем ни в какое сравнение.
Однако как следует рассмотреть иноземные товары и прицениться к ним не получилось. Ся-цзы неожиданно предложил повернуть в сторону от рыночной площади.
— Сначала — постоялый двор-гостиниц, — убеждал спутников китаец. — Базар — потом. Моя знать, как здеся надо. Моя знать один надежный Бухта-человек. Он всегда находить место для моя и моя друзья.
Петро лишь пожал плечами: мол, решайте сами.
Решили последовать совету Ся-цзы. Сразу лезть со всеми повозками на переполненный рынок в самом деле было бы неразумно. Сначала нужно где-то остановиться, определить товар под охрану, отдохнуть немного после дороги, а уж потом присматриваться, прицениваться и торговать.
Оставив базарные ряды позади, они оказались в портовых кварталах. Со стороны моря подступы к Бухте тоже прикрывала городская стена. Сразу за стеной располагались склады, гостиницы и постоялые дворы для купцов, прибывающих в Бухту морем и сушей. Дальше был порт, примыкавший к широкой гавани. Часть гавани у моря отсекал длинный, широкий и основательно укрепленный мол, уходящий далеко в воду и заканчивающийся башенкой каменного маяка.
Мол словно обозначал границу портовой акватории. С внутренней стороны он был оборудован многочисленными причалами, а со стороны моря — огорожен частоколом с бойницами и торчащими над водой защитными рогатками. Между берегом и маяком и дальше, вынесенные за мол, виднелись водные заграждения, кое-где даже с боевыми площадками. Плавающие, примотанные к буям, установленные на вбитых в дно сваях, усеянные шипами, связанные цепями и веревками, оплетенные колючей проволокой, они способны были задержать любой неприятельский флот.
— Зачем все это? — удивился Виктор.
— Защита, — пожал плечами Петро.
— От кого?
— Ну, во-первых, от пиратов. Вокруг торговых путей и богатых прибрежных городов постоянно всякая шваль крутится.
— Вот как? — Виктор задумался. Действительно, если даже в Сибири на глухих лесных трактах лютуют разбойники, то и морские пути тоже, наверное, должны облюбовать местные лиходеи. — А во-вторых?
— Во-вторых, заграждения защищают Бухту от морских тварей. Знаешь, какие сюда монстры иногда заплывают?
В водных заграждениях имелась лишь пара узких извилистых проходов, которые легко было перекрыть и по которым суда могли проходить лишь поодиночке, на веслах и только при помощи местных лоцманов. Медленно движущиеся по путаному фарватеру корабли становились прекрасными мишенями и в случае опасности потопить или сжечь их защитникам Бухты не составило бы труда.
Чистая вода начиналась только у портовых причалов. Здесь очень тесно — бок о бок друг с другом стояли самые разные суда. Вытянутые весельные галеры, пузатые парусники и парусно-весельные гибриды всех мастей, имевшие мало общего с небольшими ладьями, лодками и плотами, которые ходили по сибирским рекам. Виктор заметил даже пару уродливых колесных пароходов с закопченными трубами. А возле дальнего конца мола, возле самого маяка, покачивался у причала старенький, чудом сохранившийся сторожевой катер с латаным-перелатаным корпусом и проржавевшей насквозь пулеметной башенкой на носу, обвешанной деревянными щитами.
