Вопреки моим ожиданиям, старейшина не предпринимала никаких действий. Сидела, скромно сложив руки на коленях, полуприкрыв глаза, на чем-то концентрируясь. Ветер слегка играл ее черными волосами, в остальном лисица казалась хрупкой фарфоровой куклой в своем церемониальном наряде. Между прочим, я впервые видел ее в одежде белого цвета – не серебряного, а именно белого. Наконец она слегка пошевелилась, достала из-за пазухи красный шелковый платок, положила его перед собой, поклонилась, прикоснувшись к полу лбом, и только после этого развернула.
Внутри находились двадцать четыре маленьких костяных пластинки с выгравированными иероглифами. Старейшина закатала рукав халата, правой рукой взяла костяшки, поднесла их ко рту, подула на них, бросила на пол. Внимательно минут десять изучала результат, затем выбрала девять и положила перед собой, остальные убрала. Выбранными пластинками она окружила сосуды с предками, опять поклонилась и на коленях отползла назад. Затем сложила руки в молитвенной позе и стала что-то тихо напевать, полностью отрешившись от окружающего.
Я по-прежнему не ощущал никаких токов сил около Ступающей Мягко – готов поклясться, что магию она не использует. Тем не менее, алтарь каким-то образом отреагировал на заунывное пение кицуне, если можно назвать пением один-единственный звук, тянущийся на разной частоте, – энергетика его стала изменяться. Тонкие линии света закружились вокруг нашей площадки невидимым простому глазу водоворотом, чтобы единым потоком влиться в хранилища праха. Не знаю как, но Ступающая Мягко стягивала разлитую повсюду силу, не используя никаких заклинаний, вообще без применения магии. Прежде я считал такое невозможным, даже намеков в книгах не встречал.
Предки отозвались на призыв главы клана. Медленно, очень медленно из ваз стали вытягиваться тусклые тени, постепенно наполняясь светом, наливаясь силами. К тому времени, как они полностью выбрались из своих убежищ и повисли под крышей, почувствовать их присутствие сумел бы и простой человек. А ведь их мощь росла, духи продолжали поглощать предложенное старейшиной угощение из энергии живого мира. Впрочем, кажется, правильнее сказать, что Ступающая Мягко каким-то неясным способом вплетала три умершие, но не ушедшие души в энергетику нового обиталища клана.
Если раньше потоки ци, тянущиеся к алтарю, напоминали спутанный клубок нитей, то с течением времени они изменялись, приобретали упорядоченный характер, в их расположении угадывалась своя структура. Вот интересно, души служат лишь для того, чтобы предупреждать о чужом присутствии на землях кицуне, или способны причинить реальный вред? И если да, то способны ли они навредить мне? До сих пор как-то не доводилось сталкиваться в бою с мертвыми. Вампиры обладают материальным телом и, в общем-то, мало чем отличаются в энергетическом плане от живых, а отличаются ли души усопших от существ с нижних планов, я не знал. С призванными духами сталкивался – и в лабиринте, и в качестве «факультатива», когда Малик проводил очередной эксперимент.
Старейшина замолчала. Внезапно наступившая тишина невольно заставила меня подобраться. Души заволновались, немного сместились в мою сторону. Не могу сказать, что конкретно изменилось, но в их движениях появилась неясная угроза. Ступающая Мягко быстро провела длинным ногтем по запястью и окропила свой кровью алтарь, затем, не вставая с коленей, придвинулась поближе и несколько капель пролила на мою голову. Мертвецов это не удовлетворило: они плавно закружились, не нападая, но и не позволяя выйти за пределы навеса. Кицуне недовольно поморщилась и поднялась с колен.
Чем-то ее движения напоминали танец, только очень ритуализованный. Лисица словно использовала собственное тело в качестве языка, таким непривычным образом разговаривая с предками. Думаю, она впала в транс: ничем иным нельзя объяснить закатившиеся глаза и запредельную точность движений. В полной тишине, нарушаемой лишь тонким посвистом ветра в развешанных везде полых трубочках, Ступающая Мягко плыла по расстеленным циновкам, мягко ступая, опуская и поднимая руки на строго определенную высоту, под тщательно выверенным углом, и в ответ танцевали души. Видимо, они пришли к какому-то соглашению, потому что один из мертвых покровителей клана обвился вокруг меня, от прикосновения к ауре возникло ощущения мелкой наждачной бумаги. Плохо: оболочка пустоты еще не совсем исцелилась от последствий схватки с Браном, а теперь еще и это.
К счастью, покойник почти сразу вернулся в свое прибежище на алтаре, остальные двое последовали его – ее? – примеру. Водоворот энергии, окружавший площадку, медленно распался, исчезли тонкие нити, привязывавшие души усопших к новым владениям родного клана. Буквально через пару минут не осталось никакого следа от творившегося ритуала, не самая малая порция силы бесследно пропала, словно ее и не существовало. Кицуне устало опустилась на пол.
– Все, – хриплым голосом произнесла старейшина. Откашлялась, схватилась рукой за горло и вновь выговорила: – Все закончилась.
– Помочь вам добраться?
Ступающая Мягко ничего не сказала, но с благодарностью кивнула в ответ. Я помог ей подняться, поддерживая под руку, вывел из места проведения обряда – иероглифы на песке исчезли, хотя ветра не чувствовалось ни сейчас, ни раньше. Через пару десятков шагов с другой стороны бабушку подхватила Чистый Родник, с тревогой заглядывая ей в лицо. Старейшина успокаивающе улыбнулась:
– Давно ты здесь?
– Минут двадцать – я к началу опоздала. Цверги приехали, товар привезли.
Сколько же продолжался ритуал? По моим ощущениям, не больше десяти минут.
– Я не почувствовал никакой магии, кроме исходящей от умерших.
Старейшина, несмотря на видимую усталость, усмехнулась. Чистый Родник эмоционально фыркнула:
– Конечно не почувствовал! Я же рассказывала: кицуне не владеют некромантией! Бабушка призвала предков силой кровной связи и правильным подбором предметов, материалов, учетом времени и расположения звезд. Ты и не мог ничего увидеть или почувствовать, будь ты хоть трижды великим магом!
– А сама ты так умеешь?
– Умею, только не пробовала ни разу! – запальчиво воскликнула девушка.
Старейшина закашлялась, пытаясь что-то сказать. Чистый Родник немедленно забыла о споре и переключила внимание на Ступающую Мягко:
– Сейчас, бабушка, отвар уже остывает.
До момента постройки домов кицуне жили в палатках. В одной из них хлопотала знакомая девушка-лисица, устанавливая раскладушку, разливая горячий чай, специально для старейшины через марлю нацедили какой-то бурой гадости. С некоторых пор я с подозрением относился к создаваемым лисицами отварам… Ступающая Мягко со вздохом улеглась на раскладушку, внучка заботливо укрыла ее одеялом и поднесла стакан с лекарством. Старейшина выглядела совсем плохо – губы у нее посинели, бледные руки вяло лежали на одеяле.
