— Ну раз ничего серьёзного, тогда мне в ваших услугах нужды нет, — я встал со стула. — Герцог — один из вкладчиков, и вправе знать всё о состоянии дел.
— Значит, вы не тронете тех, кто работает на него? — в голосе было облегчение.
— Чего ради? — я искренне удивился. — Думаете, у меня будет время отделять друзей от врагов? Шутить изволите, любезный, всех, кого за шпионажем поймаем, сначала повесим, а разбираться будем потом.
Я даже в темноте увидел, как мужика пробила дрожь.
— Понимаете, господин барон, — его голос стал снова умоляющим, — Тайная канцелярия — это такое учреждение, из которого обратный путь может быть только вперёд ногами.
— Это уж точно не мои проблемы, — я сделал вид, что мне его излияния более уже неинтересны.
— Арин, руководитель группы, имеет восьмой ранг, — заторопился мужичок, поняв, что пришло время заходить с козырей. — У нас их всего двенадцать, рангов этих, так что вы представляете, насколько он ценный сотрудник?
«И много знающий, — сделал я себе в уме отметку. — Это уже действительно интересно. Узнать побольше о самом таинственном аппарате государства, чтобы представлять себе реальные силы герцога — это было весьма и весьма».
— Ваши условия, — я снова сел на место.
— Пятьдесят кесариев в неделю, — быстро заговорил заморыш, — плюс гарантии того, что меня не будут отправлять на тяжёлые работы. Кроме того — и это главное — полная неприкосновенность.
«Заморыш точно белены объелся, — мелькнула у меня мысль. — Ну и аппетит у него, столько бабла и главный советник официально не зарабатывает».
— Вы наняты, — сказал я противоположное своим мыслям, собственный шпион был мне необходим, а раз так, пока можно было ему и заплатить. — Завтра, в это же время, жду вас у себя. Я выдам вам деньги, а вы мне — информацию.
— Хотелось бы получить задаток, — даже в темноте было заметно, как алчно сверкнули его глаза.
«Мужик, здесь-то тебе деньги зачем»? — удивился я.
— Вот двадцать пять золотых, — я невозмутимо достал из кошеля золото и отдал ему. Монеты быстро исчезли у него за поясом. — Жду завтра в это же время.
Выждав на всякий случай час после ухода своего первого перевербованного соглядатая, я незаметно вышел из дома и отправился к шаману и орком, захватив по пути Дарина. Поступившей информацией следовало незамедлительно поделиться с ними.
О существовании третьей группы у себя в тылах я узнал от гномов. Всё оказалось достаточно банально: часть гномов, которых предавшие меня старейшины не забрали с собой, специально оставили собирать информацию и гадить по мелочам. Из тех, что ушли, а потом вернулись назад, двое оказались засланцами старейшин гномов, контролировавших поставки продовольствия вниз.
Особо не веря в успех моего начинания, они, тем не менее, озаботились необходимой разведкой. Вычислить эту группу удалось довольно просто: поскольку голуби под землю не летали, орк принялся следить за теми, кто постоянно был в дальних дозорах, особенно в местах входа на тайные пути. Гномы особо не конспирировались, отправляя с посланиями, оставляемыми рядом с пещерами, одних и тех же информаторов.
Перевербовка прошла быстро и без особых заморочек, многие гномы, жившие и работавшие бок о бок со своими товарищами, работать на далёких старейшин и предавать своих соратников желанием не горели, стучали только из боязни наказания в случае разоблачения. Когда я объявил таким полную амнистию, эти подневольные с радостью сдали тех, кто действовал по своему желанию и был предан старейшинам.
Получив от шпиона Валенсы информацию об устройстве Тайной канцелярии, её отделах и взаимоотношениях между ними, я всё больше склонялся к мысли о том, что агента с восьмым рангом нужно немедленно нейтрализовывать. Мой осведомитель был всего третьего и болтался на служебной лестнице стоял чуть выше обычных дознавателей, потому и знал совсем немного. Представляя себе возможности и способности деятеля рангом много выше, я считал, что брать его следует осторожно, и лучше всего сонным, чтобы не было таких забавных шуток, как ампулы с ядом — агент мне нужен был живым.
«Похоже, в этом деле без Загияла не обойтись, — понял я после долгих раздумий. — Даже если брать агента во сне, да ещё и подсыпав ему в еду или питьё сонного зелья, всё равно небольшая подстраховка на момент его пробуждения не помешает».
— Сидит тут, мечтает, а люди лазают по горам, как бараны, — раздался над ухом знакомый ехидный голос.
Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как ко мне подошли.
Увидев говорившего, я бросился к нему и стиснул в объятиях. Рон! В последние дни я уже так начал о нём волноваться, что хотел послать поисковую партию, только совет правления был против, а мне не удавалось найти такие аргументы, которые бы их убедили. Волевого же решения я пока принимать не хотел, чтобы до поры до времени не показывать им, что их власть — пшик на ровном месте. Поэтому всё, что мне оставалось — это молча переживать.
— Рон, живой! — я тискал нубийца, проверяя его на наличие новых дырок.
— Что ты меня, как девку, щупаешь, — притворно стал возмущаться он, — нету у меня ран, нету.
Я оторвался от него и, улыбаясь во весь рот, ещё раз осмотрел со всех сторон. Несмотря на то, что лицо его стало ещё более темным и сильно обветрилось, а одежда просто покрылась коркой грязи, сам он был невредим.
— Я рад, что ты вернулся, тут столько всего случилось, — мне хотелось быстрее рассказать ему обо всём, что произошло.
— И ты даже не посмотришь, кого я привёл? — хитро улыбнулся он.
— Ну пошли, похвастайся, — я не мог согнать с лица радостную улыбку.
Едва мы приблизились к поселению, я увидел, что там царил настоящий ажиотаж, люди бегали от дома к дому, при этот отовсюду слышались галдёж, споры и ругань.
— Мало привели? — поинтересовался я у Рона, видя такую нервозность крестьян.
— Нормально, — ухмыльнулся он, — двести голов молодых яков, как ты сам их назвал.
— Но ты ведь не про них говорил? — поинтересовался я, пытаясь понять, кого он там привёл.
— Нет, конечно. Сейчас сам увидишь.
Пригнанное стадо разместили рядом с посёлком, и яки многоголосо мычали, пыхтели и всячески выражали своё отношение к происходящему. Вокруг них толпилось столько народу, что я понял — надо вмешаться, пока крестьяне не начали драться за животных и не наступил хаос.
Ускорив шаг, я направился к охранявшим стадо дружинникам. Народ при виде меня, быстро расступался, люди кланялись. Остановившись около стада, я громко произнёс:
