— И вновь должен отметить твою храбрость, пилот. Как Мууургх?
— С ним порядок. Хотя в ушах, должно быть, все еще звенит от удара. Врезали ему крепко.
— Я переговорю с ним, когда ему станет лучше. Хорошо, пилот, можешь идти.
Хэн не сдвинулся с места.
— Я бы хотел просить об одолжении.
–– Да?
— Когда я прилетел сюда, у меня отобрали бластер. Мне было бы приятно, если бы его вернули. Вдруг пираты все-таки сумеют взять меня на абордаж? Я хочу защищаться, а не задирать руки вверх.
Тероенза опять задумался. Кивнул.
— О, я распоряжусь, чтобы тебе выдали оружие, пилот Драйго. Ты продемонстрировал истинную преданность и заслужил наше доверие,— гигант патетически взмахнул крохотной рукой.— Скажи-ка мне, пилот Драйго, а тебе не приходило в голову, что можно тайком продать груз и сказать, будто его забрали пираты?
— Никак нет,— честно глядя в глаза Тероензе, соврал кореллианин.— Даже мысли такой не было,
— О, великолепно. Я... да, я восхищен,— т'ланда Тиль растянул в улыбке безгубую пасть.— О да, восхищен.
Хэн вышел из административного центра, благодаря судьбу за то, что лет с семи умел убедительно врать. Особенно он гордился способностью импровизировать.
Ноги сами вывели его на тропинку, ведущую к госпиталю. Самое время навестить Мууургха, узнать, как там у него дела, а еще — настала пора познакомиться с Ялусом Неблом, пилотом-суллустианином, который сейчас наслаждается отдыхом по болезни, пока кое-кто трудится в поте лица.
У Хэна накопились к суллустианину кое-какие вопросы.
Мууургх, естественно, спал и, естественно, свернулся при этом клубком на подстилке, которую его народ использовал вместо кровати. Хэн уселся рядом.
— Как ты?
— Голова болеть еще и еще,— пожаловался телохранитель, открывая глаза— Медицинский дроид сссказать: я осставаться на весссь ночь целиком. Говорить ему: нет, не мочь, ибо Викку мочь быть полезен.
— Отдыхай, со мной все в порядке,— заверил фелино-ида Хэн.— Я забегу к коллеге, пообедаю, немного поупражняюсь в стрельбе и погоняю на тренажере. И пораньше лягу спать. Вчера выдался еще тот денек.
— Викк рассказать Тероензе о пират?
— Ага, и теперь он хочет перекинуться с тобой словечком, как только тебя отсюда выпустят. И хорошая новость — мне бластер вернули.
— Хорошо,— пробормотал Мууургх.— Викку надобно защищать сссебя от пират.
— Вот и я о том же.— Хэн поднялся.— Ладно, пойду поговорю с суллустианином, а завтра утром навещу тебя, лады?
Тогорянин с наслаждением потянулся и вновь свернулся в черный пушистый клубок, изнутри которого донеслось невнятное:
— Ладно...
В коридоре Хэн отыскал дроида 21-Б и справился, где найти нужную палату.
Добравшись до указанной двери, он нажал кнопку вызова и услышал из динамика разрешения войти на суллустианском. Внутри его обдало потоком свежего прохладного воздуха, закрывавшего проем, словно завеса. Воздушный шлюз? Отфильтрованный воздух? Парня держат в искусственной атмосфере, так что илезианским воздухом он не дышит. Почему? Дверь с шипением закрылась у Хэна за спиной.
Ялус Небл сидел перед голографическим проектором и смотрел последние известия. Хэн протянул ладонь большеглазому не-человеку.
— Привет, я — Викк Драйго, новый пилот. Хотел вот познакомиться.
Говорил он на общегалактическом, понадеявшись, что суллустианин его понимает. Щекастый не-человек кивнул, хотя руку пожимать не стал и прочирикал вопрос, понимает ли гость язык его народа или для беседы им потребуется дроид-переводчик. Хэн, спотыкаясь и перевирая слова, ответил, что понимает, вот только говорит очень плохо. Потом кореллианин поднапрягся и сконструировал под конец еще одну фразу, звучащую примерно так: «Общий понимать, да-нет?»
— Вполне,— ответил суллустианин.— Я неплохо понимаю общегалактический и разговариваю на нем.
— Ты меня осчастливил,— Хэн вытер лоб.— Можно, я сяду?
— Прошу, устраивайся,— кивнул ему коллега— Я давно хотел побеседовать с тобой, но был очень болен и, как видишь, заключен в этих комнатах, где специально фильтруют воздух.
Соло присел на низкую скамеечку и присмотрелся к собеседнику. Тот не был похож на больного, умирающего или раненого.
— Это плохо, дружище. А что стряслось? Переутомился?
Суллустианин недовольно надул слюнявые губы.
— Слишком много вылетов, да. Слишком много ураганов. Слишком много аварийных посадок, мой друг. Однажды утром я проснулся, а руки...— суллустианин продемонстрировал Хэну небольшие, почти детские ладошки,— а руки дрожат и дрожат, и мне не справиться с управлением корабля.
И без того печальное лицо его стало совсем несчастным. Хэн даже ожидал, что из влажных глаз вот-вот покатятся крупные слезы.
Кореллианин смутился и перевел взгляд на руки собеседника — пальцы с узкими овальными коготками действительно бесконтрольно дрожали. Ну и жизнь... Бедолага!
— Дело дрянь, приятель,— посочувствовал Хэн.— Это... как его? От нервов, чё ли, или еще что?
— Постоянное давление, да,— согласился не-человек.— Много вылетов, мало отдыха, все время, безостановочно. Слишком много ураганов. А еще — слишком много глиттерстима. Медики утверждают, что у меня на него плохая реакция. От него Ялусу Неблу действительно становится нехорошо.
Соло поерзал на скамеечке.
— То есть у тебя аллергия на глиттерстим, так, что ли?
— Да. Выяснилось сразу, как только начал возить его. Постарался держаться от него подальше, но тут сам воздух пропитан спайсом. Пусть наркотик заперт во флаконах, пыль везде проникает. Ялус Небл вдыхает ее, дни, недели, больше местного года, и получает дурной эффект. Мускулы дрожат. Рефлексы ухудшаются. Желудок расстроен, трудно дышать...
— Так вот почему здесь такие роскошества! — догадался Хэн.— Тебе очищают организм.
— Верно. Я хочу снова летать, друг мой и коллега пилот Драйго. Ты — один из немногих, кто меня понимает, не так ли?
Хэн представил, каково бы ему было сидеть внизу и никогда не подниматься над поверхностью... и его затрясло без всякого переутомления и отравления спайсом.
— Сочувствую! Надеюсь, ты скоро поправишься,— произнес он и, понизив голос, перешел на жаргон вольных торговцев.— Друг, сечешь наши байки?
Суллустианин кивнул.
— Не говорю,— столь же тихо откликнулся не-человек.— Но хорошо понимаю.
