— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказал я. — На службе в армии я потерял глаза и, когда хирург вставлял мне искусственные, я ему немного приплатил. Вначале, когда мне поставили протезы, они были настроены на слишком высокий уровень восприятия инфракрасного излучения, и количество света ошеломляло меня. Люди сверкали так, что становились невидимы их лица. Я не мог отличить одного человека от другого. Вначале все казались мне сверкающими существами, состоящими из одного света. Я слышал, некоторые люди утверждают, что видят ауру — человеческий дух, просвечивающий сквозь плоть. И в своей юношеской наивности я решил, что тоже вижу нечто подобное — физическое подтверждение гипотезы о существовании души. На многие месяцы это изменило мое поведение и отношение к людям. Я видел в них потенциальных ангелов и богов к относился к ним с уважением и доверием. Но кое-кто воспользовался моей доверчивостью, и я вдруг понял, что обманываю себя. Поэтому я снова пришел к хирургу, который продал мне глаза, и попросил перестроить их, чтобы я мог видеть людей такими, каковы они на самом деле. Поэтому сейчас я улавливаю меньше инфракрасных лучей.
— Тебе следовало бы сохранить прежнюю настройку, — сказала Абрайра. — Нужно было просто привыкнуть. Каждый человек излучает тепло по-разному, у каждого индивидуальное распределение температур, как у каждого своя фигура. Можно быстро научиться отличать людей друг от друга. — Она ненадолго задумалась. — К тому же у тебя еще и другая проблема — ты по-прежнему слишком веришь людям и слишком уважаешь их. Это слышно по тону твоего голоса. Надо научиться презирать человека, пока он не докажет, что достоин уважения, понятно? Я думаю, если ты посмотришь на людей объективно, то поймешь, что большинство из них — ходячие груды навоза. Почти все люди в Чили были такие. Может, даже я… — Она замолчала и отвернулась.
Меня опечалил ее мрачный взгляд на человечество. Такой взгляд мог возникнуть только при условии, если она встретила в жизни очень много плохих людей. Нужно было как-то утешить ее, скрасить ее горький опыт, но никакие слова не казались подходящими. Все же, наверное, я встречал много хороших людей. Я долго думал об этом и решил, что потом попытаюсь ее переубедить.
* * *
Койка Абрайры была под моей. Я забрался туда, лег и стал изучать биографические файлы, которые выдал мне компьютер. Из девятнадцати человек шестнадцать находятся в модуле А, вместе с Гарсоном, в то время как Мавро, Перфекто и я размещены в модуле С. Это означает, что мой вероятный убийца отделен от меня двумя шлюзами. Но я решил, что шлюз не удержит решительно настроенного человека. Я видел, что проход, ведущий в модуль В, имеет специальное устройство для открывания. Охраны нет. Что если они вообще не охраняются? Просто всем приказали их не открывать. Ничто не помешает убийце пройти. «И ничто, — подумал я, — не помешает тебе тоже пройти и отыскать Тамару».
Я решил проверить, можно ли открыть шлюз, потом просмотрел биографии — шестнадцать мужчин и три женщины. Один мужчина — рослый агент службы безопасности, которого взяли на корабль пленником. Ли Оуэн был бывшим наемником из Канады, он стал офицером, воюя в Китае на стороне Индии, принимая участие в войне из-за сбора планктона. Если он воевал с китайцами, значит, это определенно не сторонник никитийского идеал-социализма. Временно я отбросил двух женщин и трех мужчин. Все они химеры. Оставалось десять подозреваемых.
Эйриш, Джафари, человек в серых брюках — все они, очевидно, мусульмане. Хотя мусульманские страны контролируют Объединенную Морскую Пехоту, другие страны там тоже представлены. Тем не менее я считал, что Джафари представляет в ОМП особую фракцию, возможно, исламский фундаментализм. Нужно было действовать исходя из того, что будущий убийца — мусульманин. Я просмотрел каждый файл, отыскивая всякое упоминание о связях с Ближним Востоком. Но файлы оказались почти стандартными: крестьяне-беженцы из Чили, Эквадора, Колумбии; три брата, которые растили овец в Перу; даже киборг — водопроводчик из Аргентины, участвовавший в полудесятке войн. У них были самые обычные имена: Перес, Рейносо, Пена, Томагуа. Тысячи таких я встречал в Панаме. Биографии оказались бесполезными для меня. Я изучал файлы этих мужчин и женщин, пытался рассчитать, кто из них попробует меня убить, и мне казалось это тщетным и скучным занятием. Файлы обескураживали, и я подумал о шлюзе. Представил себе, как открываю его, нахожу Тамару в модуле А. Она спокойно спит в трубе для выздоравливающих. Увидев меня, она улыбнется, в темных глазах блеснет смех, губы изогнутся в улыбке, как, бывало, она улыбалась глупым шуткам Флако. Я решил, что, по-видимому, с ней все нормально: если бы она утратила ценность для Гарсона, у того не было бы никаких причин защищать меня. Но эмоционально я был не удовлетворен. Хотелось видеть ее, самому проверить ее состояние; если она выздоравливает — увидеть ее улыбку; если умирает — следить, как холодеет ее тело. Я встал и направился к двери.
— Куда ты идешь? — спросила Абрайра.
— Просто пройдусь по коридору.
— Не хочу, чтобы ты выходил один.
Подняв руки, я показал ножны на запястьях, обычно скрытые рукавами кимоно.
— Я не один.
— Возвращайся через пятнадцать минут.
Я кивнул, вышел в пустой коридор. Пошел к лестнице, потом осмотрел шлюз. Серая дверь двух метров в диаметре, углубление в потолке показывает, что дверь отодвигается в сторону. По кругу симметрично размещены три рукоятки, на каждой черная пластиковая петля, но больше никакого оборудования снаружи двери нет — ни измерителей давления, ни сигнальных ламп, которые показывали бы, герметизирован ли шлюз. Это означает, что дверь не предназначена для открывания вручную. Ее контролирует искусственный разум, управляющий кораблем. И это совсем не означает, что я не смогу пройти через шлюз.
Я поднялся на лестницу и ухватился за верхнюю петлю. Рукоять слегка повернулась, но ни подвинуть ее, ни толкнуть дальше я не смог.
Через двадцать секунд бесполезных усилий голос из микрофона на конце рукояти произнес: «Ради вашей собственной безопасности проход из модуля в модуль запрещен до конца полета, за исключением случаев разгерметизации и отказа систем жизнеобеспечения. Спасибо».
Я испробовал все три рукояти и каждые двадцать секунд слышал все то же предупреждение. Оно основано на простом логическом дереве принятия решений. Компьютер рассуждает: если кто-то пытается открыть шлюз, надо сказать ему, чтобы не открывал.
Пришлось отказаться от попыток открыть дверь силой. Однако я считал, что, возможно, где-то в рукоятях скрыт механизм для открывания, поэтому достал нож и стал резать пластик. Но под ним оказалась только гладкая серая металлическая поверхность. Из одной рукояти я выковырял микрофон — из отверстия ударил тонкий лучик света: никакого сложного механизма там не скрывалось.
