Если бы не Макс, я давно бы взвыла на луну. Каким-то непостижимым образом он придавал смысл и дорогущему самолету, и вообще моему нахождению в этой старой ипостаси. Я снова посмотрела на кольцо. Типичная ведь пара миллиардеров. Иванке Трамп оставалось только радоваться, что все это игра. А то запросто подвинули бы их с мужем с пьедестала.
– Ты так и будешь ходить по салону и горестно вздыхать? – совсем не сонно спросил Макс, и я чуть было не взвизгнула; еще один дурацкий привет из прошлого. – Ведь не сойдем тогда за счастливую пару.
Я поджала губы и села на светло-бежевый диван напротив.
– Поспал?
– Я же не хлещу кофе в таких количествах.
– Не спал, значит.
– Лив, нас встречают, смени тон.
– Не волнуйся, при испанцах буду тише воды ниже травы.
Макс потянулся и озабоченно покачал головой:
– Тоже не подойдет.
Я раздосадованно хмыкнула в ответ.
– Лив, ну соображай давай, как может себя вести парочка с десятилетней разницей в возрасте? Ты же писатель.
– Безумно влюблены друг в друга и все время держатся за ручки. – Я не выдержала подобного издевательства и закатила глаза. Макс совершенно внезапно кивнул. Морок рассеялся. Красивой парочки миллиардеров больше не было. От них остались симпатичные неправдоподобные воспоминания и три кольца на наших пальцах.
– Самый нормальный вариант.
– Меня больше беспокоит тот факт, знаешь ли, что ты горазд на авантюры. А испанцы могут оказаться не полными идиотами и пробить информацию.
– Лив, я тебя умоляю, послушай…
– Нет, это ты послушай, Максим. Я все понимаю, отцу просто не с руки говорить партнерам, что у него инфаркт. У акул бизнеса инфарктов не бывает. У них и сердец-то нет. – Я запнулась, подогнула левую ногу под правую, усаживаясь поудобнее, и на мгновение закрыла лицо руками.
– Вообще-то есть, – с легкой ехидцей отозвался Макс.
Я подняла брови: еще учить меня вздумал.
– Но я понял, куда ты клонишь. Лив, расслабься, мы летим в прекрасном джете в прекрасный Мадрид, чтобы оттуда отправиться в прекрасное средневековое поместье поздравить прекрасных партнеров твоего отца с наступающим Рождеством. Никого не волнует, женаты мы или нет, да и пробить по базам у них не получится. У тебя другой паспорт, мой развод, предположим, просто не был учтен…
– А еще мы оба трудимся в ФСБ. – Я насмешливо кашлянула.
– Мы едем передать подарки. И произвести хорошее впечатление. Мы знаменитые писатели, ФСБ тут вообще ни при чем.
Я потерла лоб рукой:
– Тебе не кажется, что это абсурднее всех миров, что мы видели?
Макс потянулся и с видимым удовольствием заложил руки за голову. Мгновение помолчал.
– Я давно знаю, что жизнь абсурднее любой выдумки.
– Согласился-то почему? Неужели никто из друзей не покатал бы тебя на джете?
– Никто из друзей не устроил бы мне побыть супругом Розы Оливинской, хотя бы и на два дня.
Я подняла взгляд на Макса, готовая ко всему. Он не шутил, и я тоже мгновенно посерьезнела. Пару раз в жизни доводилось сталкиваться с подобными фразами. Чудеса. Несколько слов, после которых кардинально меняется все.
– Смешно, Макс. Но меня заботит иерархия.
– Да что сегодня с твоим видением людей? – Он вскочил с кресла и заходил взад-вперед по салону, благо длина самолета позволяла.
Разозлился, что я дала слабину и вышла из ситуации самым легким способом. Значит, вернется к теме. А нам ведь еще ночевать в одной комнате. Я прикрыла глаза.
– Рассказать?
– Да нет, нет, прости меня. Прости, правда. – Макс подошел ко мне и устроился на полу, около моих коленей. – Прости меня. Я хотел помочь. Чтобы как-то загладить свою вину. Мне было все равно, знаешь, что делать. Константин попросил тебя слетать в Мадрид, и я решил составить компанию.
– Вину? – мягко переспросила я.
Усталость не пощадила и Макса. Все его защитные механизмы провернулись на один такт вперед, поэтому он и вытворял такое. Хотя мне было не сильно легче.
Он чуть склонил голову набок:
– Вину.
– Перестань, Максим. Действия говорят куда больше, чем слова. Твое отношение ко мне… Оно не в нуаровом стимпанке, а здесь.
Слова отражали суть, но отчего-то звучали насквозь лживо. Макс улыбнулся одними губами.
– Я наговорил лишнего.
– Ты говорил, что думал.
– Да неужели? Я был зол, Лив. Я говорил только то, что приходило в голову и немного напоминало правду. Ты же должна знать, подобное бьет больнее всего.
На этот раз одними губами улыбнулась я.
– Мне кажется, Максим, ты сейчас говоришь то, что немного напоминает правду.
«Прошу очаровательную Оливию и Максима занять свои места и пристегнуться. Через пятнадцать минут мы прибываем в Мадрид», – вклинился по громкоговорителю капитан.
Мы уселись в широченные кресла.
– Влюбленная парочка, значит? – устало поинтересовалась я.
– Есть варианты?
Вариантов, к сожалению, не было. Если бы только отец не увидел что-то в нас двоих, не понял, что мне и изображать нечего, а Макс – стопроцентный авантюрист! Константин Розен читает людей. Потому и миллиардер. Я людей не только читаю, но местами еще и люблю, потому и писатель. Чертовы гены. Никак не дают ускользнуть от собственной семьи.
Прямо у трапа нас ждал «Роллс-Ройс». В этот момент я поняла, что отвыкла окончательно и бесповоротно. Гамов замешкался где-то внутри, я обернулась, и в этот же момент его теплая рука легла мне на плечо. Внутри затикали старинные золотые часы. Наслаждайся, Роза, на два дня он твой. Потом нас ждет Москва и беременная Рита, а сейчас мы в Мадриде, выходим из частного самолета, садимся в «Роллс-Ройс», и Макс удивительно бодро шпарит на испанском. В своем пединституте, что ли, выучил? Я понимала его только отчасти, но тут встречающий нас черноокий красавчик наконец-то перешел на замечательный английский язык.
Выяснилось, что, помимо колец Тиффани и чемоданов с монограммами, раздобытых где-то в ночи, отец постарался и насчет красивой истории. Для испанцев ведь что главное? Правильно, семейные узы. Поэтому Константин Розен сочинил отличную сказку про то, как к нему приехала дочь с мужем, и он волевым усилием отправил их знакомиться с прекрасным семейством Лопесов, а сам подъедет чуть позднее.
Я попыталась в очередной раз схватиться за лоб. Не позволил смеющийся Макс – взял за руку и поцеловал пальцы. Пришлось улыбнуться в ответ.
Ехали мы довольно долго. За окном мелькали привычные и прекрасные зеленые пейзажи. Хосеу всю дорогу извинялся за любое несовершенство окружающего нас мира, чем в итоге довел меня до ручки. Впрочем, причина его беспокойства стала ясна довольно скоро: сестра, старший ребенок в семье, наотрез отказалась делать исключение и менять распорядок дня из-за сумасшедших русских англичан, изволивших прилететь в девять утра.
