Марко пьет в рамазан вино[175]
Был указ султана Сулеймана[176]
В рамазан[177] не бражничать народу,[178]
Не носить зеленые кафтаны,[179]
Не носить и кованые сабли,
Не кружиться с девушками в коло.[180]
Марко водит с турчанками коло,
Марко носит кованую саблю,
Что ни день — в зеленом он кафтане,
В рамазан винище распивает,
Да еще муллам велит и ходжам,
Чтоб и турки с Марком пировали.
Бьют челом неверные султану:
«Сулейман, отец наш и владыка!
Разве ты не отдал повеленье
В рамазан не бражничать народу,
Не носить зеленые кафтаны,
Не носить и кованые сабли,
Не кружиться с девушками в коло?
Марко водит с турчанками коло,
Марко носит кованую саблю,
Что ни день — в зеленом он кафтане,
В рамазан винище распивает.
Мало что грешит он в одиночку,
Он еще муллам велит и ходжам,
Чтоб мы, турки, с Марком пировали»
Только царь услышал это слово,
Кликнул он двоих чаушей верных:
«Отправляйтесь к Марку, вы, чауши,
Возвестите царское веленье,
Чтобы Марко на диван явился».
Побежали к Марку те чауши
И в шатер к юнаку прибежали.
Марко пьет вино и веселится,
Да не чашей пьет он, а корчагой.
Объявили царские чауши:
«Ты послушай, Королевич Марко!
Царь-султан велит тебе, юнаку,
На совет немедленно явиться».
Рассердился Королевич Марко,
Размахнулся он своей корчагой
И ударил по лбу он чауша,
Треснул лоб, корчага раскололась,
И вино и кровь перемешались.
Вот к царю явился Королевич,
Сел он возле царского колена,
Соболь-шапку на лоб нахлобучил,
Под рукою шестопер приладил,
Приготовил саблю на колене.
Начал царь вести такие речи:
«Сын названый, Королевич Марко!
Мой указ, наверное, ты знаешь,
В рамазан не бражничать народу,
Не носить зеленые кафтаны,
Не носить и кованые сабли,
Не кружиться с девушками в коло.
Мне же люди добрые сказали,
Горемыку Марка обвинили,
Что ты водишь с турчанками коло,
Что ты носишь кованую саблю,
Что всегда в зеленом ты кафтане,
В рамазан винище распиваешь,
Да еще велишь ходжам почтенным,
Чтоб они с тобою пировали!
Что ты шапку на лоб нахлобучил,
Под рукою шестопер приладил,
Приготовил саблю на колене?»
Отвечает Королевич Марко:
«Царь-султан, родитель мой названый!
Коль я пью во время рамазана,
Значит, вера пить мне разрешает.
Коль ходжей почтенных угощаю,
Значит, царь, я вынести не в силах,
Чтоб я пил, а турки лишь глазели,
Пусть в корчму ко мне они не ходят.
Если я ношу кафтан зеленый,
Значит, мне к лицу кафтан, юнаку.
Если подпоясал эту саблю,
Значит, я купил ее за деньги.
Коль вожу я с турчанками коло,
Значит, молод я и неженатый,
Как и ты женат когда-то не был.
Коль я шапку на лоб нахлобучил,
Значит, речь твоя мне не по сердцу.
Коль я шестопер к себе придвинул
И держу я саблю на колене,
Значит, нынче ожидаю ссоры.
Ну, а коль начнется ссора,
Тот, кто ближе всех к Марку, первым сгинет!»
Оглянулся царь-султан турецкий,
Кто стоит тут ближе всех от Марка,
Ан пред Марком никого и нету,
Только он один, султан турецкий.
Царь отпрянул, Марко следом прянул,
И прижал султана он к простенку.
Тут султан пошарил по карманам,
Подает юнаку сто дукатов:
«Вот тебе, мой Королевич Марко!
Ты поди и пей вино хмельное».
Дмитрий Солунский и Черный Арап. Икона (XVII в.). Велико-Тырново (Болгария).
Охота Марка с турками[181]
Раз охотился визирь турецкий,
Он охотился в лесу зеленом,
С ним двенадцать было делибашей,[182]
А тринадцатый средь них был Марко.
Трое суток были на охоте,
Никакой им дичи не попалось,
Порешили к озеру поехать,
К озеру, в зеленой чаще леса,
Плавали там утки-златоперки.[183]
Сокола визирь с руки подбросил,
Чтоб схватил он утку-златоперку.
Только утка не попалась в когти,
В небо к облакам она взлетела,
Без добычи сел на елку сокол.
Тут промолвил Королевич Марко:
«Разрешишь ли мне, визирь великий,
Сокола и моего подбросить,
Чтоб поймал он утку-златоперку?»
И Мурат-визирь[184] ему ответил:
«Почему бы не позволить, Марко?»
Марко сокола с руки подбросил,
Взвился Марков сокол прямо к небу,
И схватил он утку-златоперку,
Сел с добычей под зеленой елью.
Как увидел то Муратов сокол,
Обозлился, люто разъярился.
Он приучен был к дурной повадке
У другого отнимать добычу.
Подлетел он к соколу под елью,
Отнимать стал утку-златоперку,
А у Марка сокол бы упрямый,
Норовом был, как его хозяин:
Не отдал он утку-златоперку,
Ухватил он сокола чужого,
Сизый пух его пустил по ветру.
Как Мурат-визирь увидел это,
Стало турку горько и досадно.
Сокола о елку он ударил,
Правое крыло расшиб ударом.
Поскакал Мурат в густую чащу,
А за ним двенадцать делибашей.
Сокол Марка запищал свирепо,
Словно лютая змея под камнем.
Сокола взял Королевич Марко,
Обвязал ему крыло больное,
Голосом сердитым он промолвил:
«Нам обоим тяжко, милый сокол,
С турками охотиться без сербов:
Их обычай — отнимать добычу!»
Марко повязал крыло соколье
И вскочил на Шарца боевого
Да помчался через лес дремучий.
Шарац мчится, как лесная вила,
Быстро мчится, вот уж он далеко.
Миновал он скоро лес дремучий,
Средь равнины он настиг Мурата
И Муратовых делий двенадцать.
Обернулся тут Мурат тревожно
И увидел за собою Марка,
Говорит своим он делибашам:
«Делибаши, дети, поглядите,
Видите ль вы сзади облак пыли,
Облак пыли близ черного леса?
Это скачет Королевич Марко.
Поглядите, как он гонит Шарца!
Будет худо, не спасет нас чудо!»
Тут настиг их Королевич Марко,
Выхватил он кованую саблю,
Поскакал наперерез Мурату,
Врассыпную поскакали турки —
Кобчик в тернах воробьев так гонит.
Марко в поле настигает турок.
Голову отсек Мурату Марко,
Надвое рассек двенадцать турок,
Так что стало двадцать и четыре.
Стал тут думать Королевич Марко:
Нужно ль ехать ко двору султана
Или в белый двор свой возвратиться?
Все обдумал Марко и промолвил:
«Лучше ехать мне в Едрен,[185] к султану,
Рассказать о том, что я наделал,
Прежде чем пожалуются турки».
В Едрен прибыл Королевич Марко
И явился на совет к султану.
Очи Марка злобно загорелись,
Так голодный волк глазами блещет:
Марко глянет — молния сверкает.
Спрашивает Марка царь турецкий:
«Сын приемный, Королевич Марко,
Что тебя так сильно разъярило?
Или денег у тебя не стало?»
Тут султану Марко все поведал,
Рассказал, что было на охоте.
Царь турецкий выслушал юнака,
Громким смехом султан рассмеялся,
Милостиво Марку он ответил:
«Молодец, мой сын приемный Марко!
Если б ты не натворил такого,
Сыном бы моим не назывался.
Всякий турок может стать визирем,
А юнаков нет таких, как Марко!»
Руку сунул царь в карман шелковый,
Достает он тысячу дукатов,
Отдает их поскорее Марко:
«Вот возьми, мой сын приемный Марко,
Успокойся и вина напейся».
Королевич Марко взял дукаты,
И покинул он диван турецкий.
Эти деньги дал султан юнаку
Не затем, чтоб он вина напился,
А чтоб с глаз он поскорей убрался:
Больно люто Марко разъярился!
Королевич Марко и Алил-ага[186]
