Так что ни в коем случае не стоит вестись на то, что и так понятно. У клана хватает недругов.
– И что?! А мы что-нибудь делать будем?! – возмутился сидящий рядом с Петриченко Егор Лутков. Молодой парень, который был старше Арсения всего на пять лет. Он был одним из лагеря оппозиции Петриченко и всячески стремился это показать.
Как боец он был на уровне слабейшего Боевира, если не просто Ветерана, но парень был верткий, как змея, что по поведению, что по делам в бизнесе. Любил опасные развлечения и даже в бизнесе ходил по лезвию ножа. И можно было его принять за слабака и дурака, но дела его, пусть и с переменным успехом, шли в гору. И интересы своего рода он отстаивал, как положено.
Именно поэтому Арсений понимал: что бы присутствующие ни говорили и как бы себя ни вели, дураков здесь нет. А все, что происходит, заранее продуманный сценарий.
– А то! – надавил голосом Павел; на Петриченко он так не давил, а этого парня знал, как и знал, что может надавить на него. – Если меня не перебивать по разным мелочам, то я все расскажу, а потом на вопросы отвечу! Глава разведки со своим отделом уже работают согласно алгоритму. Силами и средствами отражения нападения также есть кому заняться. Созвана усиленная смена в оперативный штаб по отслеживанию обстановки и немедленному реагированию.
– Не мельтеши! – перебивая моего брата, громко сказал Илья Бобриков, еще один член оппозиции. – Ты нас сюда зачем позвал, если сам все сделал?! Остальное можно было бы и по коммуникатору обсудить… Благо секретная связь в рабочем состоянии. Для чего было всех от дел отрывать?!
– Можно было бы! – согласился Павел, сильно сжимая зубы. Арсению было хорошо видно, как у него желваки заиграли. – Вот только есть вещи, которые нужно обсуждать лично!
– Это что же за вещи? – как будто бы даже вежливо спросил Петриченко. А я понял, что не силой собираются у Павла место главы клана забрать, а потихоньку, исподволь. Сначала заставят некомпетентным себя выставить, молодым глупцом, не имеющим опыта. И доведут эту мысль до каждого, кто здесь присутствует.
Они ведь еще и перебивают постоянно. Втроем давят одного, и по разным вопросам, нормально ответить в таком случае достаточно сложно, даже имей ты семь пядей во лбу.
Будь на его месте отец, и пискнуть бы не посмели. Но здесь другой вопрос. Павел – всего лишь наследник. Он правильно переживал – его будут пытаться кусать и заставить сдать пост главы клана. Наблюдая, как брат начинает злиться еще больше, я решил прикрыть Павла, потому что все остальные главы родов внимательно слушали и мотали на ус.
– Хотя бы то, что, похоже, взломана система управления телефонами, – сказал я и замолк, ожидая, когда кто-нибудь задаст уточняющий вопрос. И он не заставил себя ждать.
– Да! Ты же там был! Рассказывай, что там произошло на самом деле! – приказным тоном сказал Петриченко.
Я даже не дернулся что-либо отвечать. От тона говорившего у меня зачесались кулаки, но я только холодно посмотрел в ответ и как бы для всех, но, в сущности, конкретно для Петриченко, сказал:
– Если бы Павлу дали закончить, а не перебивали постоянно, то он бы все в мелочах для данного собрания рассказал… Так что упрашивай его теперь сам… Я же могу только акцентировать внимание на том, что точно уверен в том, что в торговом центре искали именно нас с Тимофеем. У нападавших не было времени подготовиться, потому что о времени и месте встречи мы договорились буквально за час до этого, но у них была с собой следящая аппаратура, которая отследила наши телефоны. Повезло, что я сообразил вовремя и сбросил их в вентиляционную шахту, отчего нападающие решили, что мы под этим помещением, на первом этаже.
– Не может такого быть! – громко заявил Петриченко, едва я закончил говорить. – Наши системы связи обновляли только полгода назад, никто не мог подобрать ключик к системе навигации. Да что там навигации, никто, кроме главы рода, не знает свой номер телефона. Все звонят на узел связи, и он выдает второй номер, к которому привязан телефон. Никто его отследить не мог, системы безопасности свои. Система не новая, и такой пользуются во всех кланах, но подобрать ключик к ней за такое время невозможно. Так что напутал ты что-то, парень… Мы тут не простыми делами занимаемся, так что рассказывай дальше.
– А нечего мне больше рассказывать, – спокойно ответил я, внутренне затвердевая. Мое лицо превратилось в маску, а слова, хоть и говорились живым человеком и достаточно громко, сразу стали для всех звучать, будто говорит компьютерная озвучка.
Только что мне пришло на ум, что точно так же я вел себя в Китае. Был я – и были все остальные. И даже ощутил себя в таком же положении. До ранения отца был словно под невидимым колпаком. Сейчас же все изменилось. Теперь превратился в добычу более сильных, по крайней мере, это они так думают.
Все возвращается на круги своя. Придется пройти этот путь заново. И пусть вместо бесправных мальчишек против меня теперь противники гораздо более серьезные и сильные, но формула общения с такими типажами мне уже известна. Как и известны методы защиты от них – ни в коем разе не вестись на подначки и не срываться.
– Я самое главное уже сказал… Система безопасности имеет дыру, через нее смогли пробраться посторонние, которых неизвестно кто нанял.
– Еще раз повторяю! – раздраженно сказал Петриченко. – Система не только работает, но еще ей ежедневно занимаются и обслуживают. Так что я уверен, что она в полном порядке, никто не мог взломать ее и узнать чужой номер. Нам бы уже доложили!
– Следовательно, в клане завелся «крот»… – спокойно парировал я. – Причем у него настолько высокий уровень, что он не только выполняет задуманное, но и до сих пор остается вне подозрений.
– Ты что несешь?! – возмутился Лутков и, покосившись на присутствующих, более спокойно продолжил: – За связь могу поручиться своей головой… А «крот»? Да нет у нас на столь высоком уровне «кротов». Просто не может быть!
Несмотря на уверенность, от него шла ощутимая волна страха, причем он боялся, что ему придется защищаться от того, что он не делал. Ведь если крот завелся на высоком уровне, то искать его будут, скорее всего, среди тех, кто в оппозиции.
– Я все сказал, – откинулся я на спинку стула, показывая, что разговор закончен. Да и продолжать его был не намерен,
