РДГ капитана Монзырева рыскала по этим тропам уже второй день, пыталась найти лазейку в паутине неприятельских кордонов. На момент получения задачи, в Моздоке оказалось всего две ГРУшные группы, прибывшие и первоначально нацеленные на выполнение совсем других приказов, но, как известно, жизнь вносит свои коррективы. Толик Монзырев не знал, что побудило начальство «на самом верху», поменять в отношении них свои планы.
Как результат чьих-то глубокомысленных размышлений, их с Сашкой Васильевым, командиром второй группы, со своими людьми при полной экипировке и боезапасе, в экстренном порядке на МИ-8 перебросили в район Шатоя, ну а там высадили в горах. Высадили отдельно друг от друга в надежде на то, что хотя бы одна из групп выполнит боевую задачу и вернется. С тех самых пор и началось для Монзырева «хождение по мукам». Куда они не сунутся, всюду, как в булке с изюмом, «зверьки» в горах. Чудом удавалось схорониться, пропустить мимо противника. Чудом, в глубоком молчании радиосредств, в автономном движении придерживаться выбранного маршрута. Но всему когда-то приходит конец. На входе в Шаро-Аргунское ущелье группа вступила в боестолкновение, после чего непримиримые как клещ вцепились в Монзырева, и шли по его следу с упорством охотничьей собаки, отжимая к северо-западу. Позади, совсем неподалеку слышались взрывы поставленных на растяжки гранат, а эфир прослушиваемый Шаманом, пестрел речью на чеченском, ломаном русском, арабском и украинском языках.
— Командир, — к основной группе, скользящей тенью выскочил Проф, старший передового дозора, лейтенант Просфирин. — Впереди чехи оседлали переход с тропы на тропу. Количество хэ-зэ, но эти суки втащили в горы ДШКа. Боюсь, здесь нам не пройти.
— Тоха, вызывай напарника, движемся назад. Помнится, километра за полтора отсюда, можно по звериной тропе подняться.
— Была такая.
— Вот и возвращаемся к ней.
— Есть.
Монзырев оглянулся на связиста, лейтенанта Шаталина, позывной Шаман.
— Что там в эфире?
— Бардак. Балаболят на своем, сдабривая переговоры русским матом.
— Все готовы? Двинулись назад. Кнут, прикрой нам задницу.
Прапорщик Кулагин кивнул, придвинувшись вплотную к отвесной скале, нависшей в этом месте над горной дорогой, пропускал бойцов группы мимо себя, на его локтевом сдвиге покоилась снайперская винтовка. Усталые и грязные как черти, мимо него по одному, с короткими интервалами проходили члены РДГ. Предпоследним прошел старлей Лаптев, на ходу кивнул прапору. Он тоже внес свою лепту, поставил на дороге мину с элементом неизвлекаемости. Напарник Кнута, Никита Мальцев, встал рядом с ним, провожал взглядом уходивших след в след бойцов. На его мешковатой легкой камуфлированной куртке, в резиновых петлях, нашитых в шахматном порядке, ветки с листвой образовывали куст, а полоски ткани и мешковины, создавали цветовую гамму местности, превращали бойца в хамилиона. Издалека такой костюм размывал очертания человеческого тела, а зелень веток, конкретно маскировала снайпера.
— Ну, что? — задал вопрос Малек.
— Работаем. Ждем десять минут, если будет тихо, догоняем своих.
— Ясно.
Монзырев уже двигался по козьей тропе, когда в направлении движения, где-то там наверху послышалась перестрелка. Судя по звукам, в основном использовалось оружие семейства калашей. Рвались ручные гранаты. Еще неявно доносились команды, крики, далекие стоны раненых. Бой шел нешуточный, патроны выжигали не жалея боезапас. Так можно воевать, если не надеешься выйти из свинцового ада живым.
«Может Василиска зажали?» — подумал Анатолий.
В принципе Васильев мог вывести свою группу и в эти места, а уж плотность сил противника Монзыреву была хорошо известна.
— Шаман!
— Здесь.
— Связь с Василиском.
Группа застопорила подъем. Шаман, сбросив на грунт ящик радиостанции, раскинул антенну, поставил верньер на частоту связи с группой Васильева. Прикрывшись головными телефонами от постороннего мира, стал запрашивать позывной командира второй группы. В эфире был сплошной треск и молчание вызываемого абонента. Откинувшись, сбросил головняк с одного уха, доложил командиру:
— На связь не выходят.
— Может рацию разбило? — полувопросительно, полуутвердительно высказался Монзырев. — Идем на помощь. При выходе на дорогу, расходимся фронтом вправо и влево. Работаем, парни! Шаман, от меня не отставать. Пошли-и!
Перемещаясь вверх, прыгая с камня на камень, дефилируя между кустами и деревьями, уже не заботились о соблюдении тишины. Какофония приближающихся звуков войны съедала шелест щебня и громкие запаленные хрипы дыхания бойцов. И вот уже рассредоточенная цепочка вспорхнула к дороге, ломая ветки и привлекая к себе внимание людей, офицеры вступили в бой. Бородатые! Противник!
— Огонь!
Монзырев вскинул ствол автомата, механизм задвигался в руках, струя свинца ушла по назначению.
Две силы неожиданно столкнулись друг с другом, время сократило ход до долей секунды. Кто произведет больше точного огня, тот и победитель! А ведь была еще и третья сторона, это ее с двух сторон зажали на тропе чеченцы, это она уже примирившаяся со своей участью, участью зверя попавшего в капкан, жгла патроны в смертельной схватке. Вот она-то и создала высокую плотность огня.
Это только кажется, что боевое столкновение может длиться бесконечно долго, на самом деле бой в горной местности при таком раскладе скоротечен. Оставшиеся в живых чехи отползли и бросились наутек, растворились в расщелинах и впадинах гор.
— Проверить живых. Нужен «язык», — приказал своему заму командир группы. — Установить взаимодействие с союзниками. Лишних носорогов добить. Разобраться с потерями.
— Есть!
Не более чем через пять минут, Монзыреву, по рации устанавливавшему связь с далеким начальником в Ханкале, Лаптев докладывал информацию:
— Язык показал, охота шла не за нами. По всему ущелью разосланы группы боевиков для уничтожения или поимки бежавших из плена наших военнослужащих. Говорит, среди них находится человек, который обнулил немца из состава международной миссии ОБСЕ, а вместе с ним и приближенного Дудаеву эмира. Командир, выходит так, что поставленную нам задачу частично исполнили без нас. Может это кто из группы Василиска?
— Союзников определили?
— Да. Вот они-то как раз из плена и сбежали. Среди них две женщины.
— Что собой представляют?
— Изможденные, опустившиеся люди, но все при оружии. Из них одиннадцать двухсотых, многие ранены. Ранения различной степени тяжести, нам с ними не уйти.
