Более-менее прояснил ситуацию юный боец комендантского отряда, вынырнувший из текущего по коридору потока особистов. Он представился посыльным от генерала Алексеева, вручил пропуск в штаб и предложил Грину срочно следовать за ним.
— Срочно? — Грин кивком указал на спешащих офицеров. — Что за суета?
— Есть повод, — многозначительно подмигнув, ответил боец. — Товарищ генерал вам объяснит, я думаю.
— Думаешь? — Грин усмехнулся, как бы дополняя свой вопрос мысленным: «А умеешь?»
— Так точно, дядя. Обучен лучшими собаководами. Дать адресок?
«Зубастость» и сообразительность молодого бойца Грину понравились. Но прикалываться над взрослым дядей Фил разрешал только родным племянникам, а не самозваным юмористам. Грин похлопал по карманам и отыскал в одном шоколадный батончик. На протянутый Грином презент боец посмотрел, как на поднятый кверху средний палец. Лицо у него сначала перекосилось, а потом по нему пошли красные пятна.
— Расслабься, племянничек, возьми. — Грин сунул шоколадку бойцу в руку.
Пацан окончательно покраснел и спрятал взятку в карман.
— День «Д» назначили, — севшим голосом поведал юноша. — Только вы никому, ладно?
— Все, как погляжу, и без меня это знают. И на какое число?
— На завтра вроде бы.
— Что?! — Грин вытаращился на парнишку удивленно, как черный на белого посреди ночного Гарлема. — Ничего не путаешь?
— Сам слышал.
— Тогда бегом, племяш, пока не опоздали! — Грин потрусил по главному коридору впереди посыльного.
В штабном отсеке суеты было не меньше, чем в тоннелях и коридорах базы, но здесь всеобщая ажитация выглядела солидней. Серьезные и сосредоточенные генералы, полковники и чины помельче сновали по кабинетам с ворохами бумаг в руках и папками под мышкой, не перешептываясь и не позволяя себе никаких возбужденных реплик. Впрочем, это не снимало висящего в воздухе напряжения, от которого буквально шевелились волосы на затылке. Грину все это крайне не нравилось, но кричать с порога «Опомнитесь!» он не собирался. Он собирался крикнуть это, когда войдет в кабинет Алексеева.
Генерал, похоже, угадал намерения Грина, поскольку, едва Фил ворвался в кабинет, Алексеев поднял руку, призывая гостя к молчанию.
— Знаю, что скажешь! — пробасил Алексеев. — Сядь, отдышись. Бежал, что ли?
— Летел. — Грин утер лоб. — Что происходит, товарищ генерал, какой к черту день «Д»?!
— Кто рассказал? — генерал сдвинул брови. — Вот болтуны! Находки для шпионов. Ладно, раз уж ты в курсе, мне меньше пояснять. Объявлена полная боевая готовность. Ты, между прочим, к этому делу тоже руку приложил.
— Чертовщина какая-то! — возмутился Грин. — Я прикладывал руку, чтобы никакого дня «Д» не было! По крайней мере, в ближайшее время!
— Прекрати чертыхаться! — Алексеев несильно хлопнул ладонью по столу. — И звук убавь, я не глухой.
— Вы же согласились, что план никуда не годится, поскольку серпиенсы в курсе всех наших замыслов. — Грин чуть понизил голос, но почти сразу снова киксанул: — Это же самоубийство, начинать операцию по засвеченному плану!
— Меня ты, допустим, почти убедил, но это наше с тобой частное дело. Остальные верить в твою теорию не обязаны. Где обещанные доказательства?
— Здесь! — Грин вынул из кармана «флэшку». — И на записях камер слежения в «Глубинном». Вы знаете, что там произошло?
— А что там произошло? — удивился генерал.
— Вы не в курсе?! — Грин вытаращился на генерала. — Ночью. Вам не докладывали?
— Нет. В утренней сводке все как обычно, на территории базы и рабочих бункеров происшествий не зафиксировано. А что там было, пожар, что ли?
— Какой пожар?! Там стрельба была! Двоих охранников завалили! Чуть меня не продырявили! Едва ушел. Вы серьезно не в курсе?
— Нет. — Алексеев покачал головой. — Разберусь. Кто стрелял?
— Откуда я знаю? Какие-то типы из «Маски-шоу». Мне пришлось по запасной штольне выбираться. Вы у караула спросите. Или у особистов. Я потом полночи у них в обезьяннике просидел.
— Даже так? — Алексеев потянулся было к интеркому, но передумал. — Позже. Не до того сейчас, уж извини.
— Я понимаю, что не до того. — Грин кивнул. — Только вы все равно задумайтесь. Если это были люди шпиона, который выдал змеевикам наш план, значит, я на верном пути! Значит, крот боится, что мне поверят!
— Это значит, — Алексеев тоже повысил голос, — что шпион орудует не один, а с командой и что сидит он в штабе, раз в курсе всех дел, в том числе и наших с тобой. Больше ничего это не значит, понял?!
— До чего вы все упрямые, «крупнорогатые»! — раздосадованно воскликнул Грин. — Да разуйте вы глаза! Все ведь очевидно! Серпиенсы разводят нас, как кроликов! Чтобы день «Д» случился прямо сейчас, им гораздо выгоднее, чем нам. Вот почему они и подталкивают нас к началу операции! Кто принял решение начать операцию досрочно?
— Ты остыл бы, теоретик, — недовольно предложил генерал. — А то договоришься сейчас до цугундера. Ты соображаешь, что несешь? По-твоему получается, крот — это кто-то из главного командования?
— Получается! — в запале крикнул Грин.
— Может, я? — Алексеев спросил это без всякой иронии, скорее с угрозой.
— Может, и… — Грин осекся. — Нет, не вы. Вами он прикрывается.
— Все, закончили песни с плясками. — Алексеев встал. — Доказательств ты так и не предоставил, покушение к делу отнести не могу, еще непонятно, было ли вообще это покушение, а если было, то на кого, может, ты тут вовсе ни при чем, а выкладки твои теоретические штаб не убедили и не убедят, уж поверь. Есть еще вопросы?
— Где можно застрелиться?
— В сортире. Дневальным все равно каждый день его драить. Свободен, Грин. Если передумаешь стреляться, шагай в боевую часть, получи предписание и двигай на пост. Кажется, тебя в статистическую группу определили. Не помню точно. Будешь потери считать и советы давать, куда пополнение перебросить. Ты ведь любишь давать советы?
Грин не ответил. Он встал, весь пунцовый, и, громко топая, направился к выходу. Почему-то ему вспомнилась сцена с мальчишкой-посыльным.
«На каждого взрослого дядю найдется дядя еще взрослей. И необязательно с шоколадкой в кармане».
И все же сдаваться Грин не собирался. Пока у него не отобрали пропуск в штаб, шанс образумить «крупнорогатых» у Филиппа оставался.
Грин двинулся по коридору в сторону боевой части, как и приказал Алексеев, но на полпути свернул направо и, придав лицу деловито-озабоченное выражение, пошагал ко входу в тактический зал.
Охраны у входа, вопреки опасениям Грина, не оказалось, да и будь она на месте, это была бы просто формальность. Тормозить для проверки пропусков всех, кто входил в зал и выходил из него, представлялось нереальным. Видимо, чтобы не мешать перемещениям офицеров, замерли в открытом положении и автоматические двери.
