Борис Игоревич и Валерия Вадимовна переглянулись.
- Завтра утром едем, - сказал отец. - Не всё готово ещё, но ждать - значит трусить. Едем утром, - твёрдо повторил он.
* * *
Денис уснул только под утро.
Сидя на кроватях, они со Славкой разговаривали, как разговаривают в таких случаях мальчишки. Обо всём и быстро, потому что вдруг выяснилось, что они катастрофически мало успели друг другу рассказать - и как такое могло получиться, волшебство какое-то нехорошее... Естественно, дело закончилось записью в "Блокноты пионеров" адресов друг друга - Денис записал два славкиных, здешний и лицейский. Денис же запнулся, диктуя свой новый адрес: Республика Семиречье, Седьмой Горный посёлок, Третьякову Денису Борисовичу - без привычного кода имперского города или губернии...
Потом Славка сунул Денису три коробки с киноплёнкой.
- У вас там точно будет кинопроектор, отцу твоему нужен, - сказал он. - А это... это ребята конкурсные фильмы сделали. Конечно, не факт, что победят, но хорошие, посмотришь на месте. В память о Верном. Я ещё и поэтому жалел, что абонемент не достал... Думал, что "Охотники" победят, и ты увидишь.
На коробках было много-много росписей и маленьких простеньких рисунков. Когда Славка успел сгонять за фильмами - Денис так и не понял.
- Спасибо, - Денис покачал на ладони увесистые коробочки.
- Я, может, ещё к вам как-нибудь приеду... - пообещал Славка.
- И пиши, - попросил Денис. А потом попросил ещё - совсем о другом: - Споёшь? На дорожку?
Он сам не знал, как это пришло в голову. Но Славка вроде как и не удивился ничуть. Он просто снял со стены гитару и сил с нею на подоконник. С улыбкой взглянул на Дениса, полулежащего на раскладушке.
- Свята земля, не свята - иль в пиру, иль в бою...
На ней не найти ни Эдема - ни даже Сезама...
Но Маленький Принц покидает планетку свою,
Как, будь он большим, покидал бы свой каменный замок...
Он держит в руках окончанья священных границ,
Стоит, каменея в потоках стремительной жижи,
И небо над ним опускается ниже и ниже,
И чёрные тени ложатся у впалых глазниц...
Денис слушал, тревожно напрягшись и замерев. Странная была песня. Уж не Третьяков ли, его однофамилец, снова? А Славка пел, склонив голову к струнам...
- В слепой крови, прокушена губа.
Ему б давно сказать - мол "не играю!",
Но... солнышко не светит самураю
За гранью полосатого столба.
Обрывками приставшая к спине,
Душа его по краешку прошита
Нервущимися нитями бушидо -
И этого достаточно. Вполне...
В ночи Гиперборея не видна...
Стрихнином растворяется в стакане
Печаль твоя, последний могиканин...
Так вырви же решётку из окна!
Из сердца заколдованных трясин,
Где мутная вода под подбородок,
Летучий dream болотного народа
К подножию рассвета донеси!
А в час, когда полночная звезда
Взойдёт на полог млечного алькова -
Налей себе чего-нибудь такого,
Чтоб не остановиться никогда...
Били и звали полупонятные слова...
- А потом ты уснёшь - и, быть может, увидишь ещё,
Как медленно солнце встаёт, разгибая колени,
И Маленький Принц покидает свои укрепленья,
Горячим стволом согревая сырое плечо.
Взойдёт над миром полная Луна -
Прекрасна, но - увы! - непостоянна...
Забудьте обещанья, донна Анна.
Не стойте у открытого окна. (1.) ...
1. Стихи О. Медведева.
...Под утро они всё-таки уснули. Вернее, Денису показалось, что он просто выключился - щёлк! Щёлк - и его включил отец, потряхивающий мальчишку за плечо:
- Вставай.
Денис резко сел, кивнул. Кровать Славки была пуста и аккуратно заправлена. Денис покусал губу - он думал, что увидит друга ещё раз...
Друга?
Да, друга - и никак иначе...
...Третьяковых вышел провожать один Муромцев-старший. Около подъезда ждала машина - вездеход "Ижора" с вместительным кузовом и кабиной на три сидячих и спальное место. Очертания капота безошибочно подсказали Денису, что это автомобиль не на газогенераторе и даже не на старом бензиновом движке - внутри работал один из ещё пока очень редких такого размера вихревиков. Такой автомобиль не дают "для представительства", это рабочая лошадка мест, в которых трудно надеяться на помощь... "Ижора" была чёрной, на капоте - герб Семиречья, на дверцах - имперские Рух и Хадарнави с одной стороны, ОБХССовский Молот с буквами О.Б.Х.С.С. - с другой. Мальчишка при виде машины даже подтянулся.
- Вещи уже ждут на месте, - Муромцев-старший по очереди пожал руку Борису Игоревичу, поцеловал - Валерии Вадимовне, пожал - Денису. - Ну что ж. Всё правильно, пожалуй, - закончил он не совсем понятно.
Все присели на ступеньках крыльца - по древнему обычаю. Небо опять было в тучах, царила преддождевая духотища. Денис, поднимаясь, совсем уже было собрался спросить: "А где Славка?" - но Славка сам спустился по лестнице. И Денис подумал, что - зря. Опять прощаться.
- Пирожки с колбасой с кухни, - он подал с полупоклоном Валерии Вадимовне большой пакет промасленной бумаги. - И морс, - передал объёмистый термос. Потом повернулся к Денису и протянул руку: - Ну, счастливо тебе, - суховато-дежурно сказал Славка.
Мальчишки крепко пожали друг другу руки. Славка отдал салют, и Денис, ответив тем же, подумал: вот так совсем недавно он прощался с Войко... и что если жизнь, о которой он мечтал - жизнь, когда ты каждый день видишь новое - значит и это тоже: каждый день расставаться с друзьями и не находить слов?
Славка со своим отцом поднялись на верх крыльца. Муромцев-старший задержался, поднимая руку в древнем приветствии, а Славка вошёл внутрь, не оглянувшись...
...Когда - через одиннадцать долгих лет - Славка Муромцев и Денис Третьяков встретятся снова - на Каллисто - начальник базы Муромцев признается инспектору ОБХСС Третьякову после солидной посиделки в похожем на вагонное купе кабинете:
- А знаешь, я ведь тогда почти заревел...
...Но это будет через одиннадцать лет.
Денис с тяжёлым вздохом сел на своё место - справа у окна. "Ижора" плавно и стремительно набрала скорость.
* * *
Около поворота на магистраль, выводившую за пределы города, Третьяковым пришлось остановиться. Собственно, замерло всё движение. Посреди улицы слитно и тяжело, но в то же время уверенно-ровно двигался монолитный строй ребят в серо-золотой форме. Над плоскими летними шлемами качались золотые султаны, из-под длинных козырьков по-мальчишески задорно и по-солдатски гордо смотрели на прохожих загорелые лица. За плечами поблёскивали синие иглы примкнутых к карабинам штыков. Зачехлённое знамя царило в голове строя, охраняемое квадратом ребят в белых крагах и портупеях, с шашками наголо. А в самом начале шёл оркестр.
