Краснов к этому времени успел вновь связаться с Еронцевым, а через него с Оракулом и Красевичем. Прямо над столом, посредством переговорника, развернулась стереопроекция, поровну разделённая надвое изображением капитана и комнатки в съёмной квартире, где пребывали остальные. Выдержав паузу, давая обменяться приветствиями и шуточками, он привлёк общее внимание деликатным покашливанием.
– Все никак не наговоритесь, полуночники, – он переводил взгляд то на стереопроекцию, то на Кочевника с Хельгой. Наступила тишина, все ждали продолжения. – Для начала обрисую вам некоторые свои предположения и моё виденье дальнейших планов нашей компании. Кратко и конспективно, так сказать. А после перейдём к обсуждению. Хочется послушать ваши соображения.
Доклад, а точнее изложение тезисов уместилось в отведённые им самим десять минут. Рассчитывать время своих выступлений он научился ещё в академические годы, с тех пор в этом только совершенствовался. А говорил он прежде всего о Велгоне и о гремевшей за океаном войне. И вскользь о текущем положении группы, грозящем в самое ближайшее время резко поменять качество.
– Так что же, Пётр Викторович, – обратился Красевич, – засиделись мы здесь? Я хоть завтра готов. Чужаков здесь нет и в помине, а с бандюками воевать, да от полиции бегать – это не для меня. Скучно.
– Скучно ему, – Хельга фыркнула. – Тут ситуация назревает, а тебе скучно.
– Ситуация давно назревает. С первого дня.
– И скоро она разродится, – поддержал Ярему Кочевник. – Я тоже не вижу смысла засиживаться здесь. Но вот Велгон… Насколько я понимаю, легализоваться в Велгоне на порядок сложнее, чем в Фалонте, если вообще возможно.
– А никто и не говорит о Велгоне, – ответила Хельга. – Есть получше варианты. Хакона, например. Или Новороссия…
– Остановимся на Новороссии, – вмешался Краснов. – Можно конечно взвесить варианты с обеими Ракониями, но на правах старшего заявляю: они нас в обозримом будущем не интересуют. Хакона же, в качестве новой операционной базы, далеко не идеальна для нас. Побережье и часть южных провинций, что контролируют Новороссия и армия ХВБ – это оперативный тыл фронта. Отсюда следует, что ни о какой свободе действий и речь не идёт.
– Но есть ещё и остальная Хакона, – возразила Хельга. – И для нас она более интересна, чем контролируемый русской армией юг.
– Как ты себе представляешь проникновение? – удивился Кочевник. – Через Новороссию? Перейти линию фронта? Или через Южную Раконию? Так там тоже вдоль границы войск валом и режимные меры соответственные.
– Что это за армия ХВБ? – спросил Еронцев. – А то я тут на 'Реликте' отстал от жизни.
– Хаконское воинское братство, – просветил его Кочевник, – добровольческие части, сформированные из эмигрантов, в основном из бывших военных.
– Ну не то чтобы из 'в основном военных', – возразил Оракул, делясь журналистскими познаниями. – Каждая вторая бригада из штатских сформирована. Три месяца на подготовку на старградских полигонах – и в бой.
– Стоит ли городить такие сложности? – вновь спросил капитан. – Это я о вашей переправке из Фалонта. Можно и проще – подберу вас на шлюпе и перекину тихо-мирно за океан.
– Не пойдёт, – отрезал Краснов. – Ты, Григорий Романович, забываешь, что Темискира не имеет единого политического руководства. А разные государства – это наличие внешних и внутренних барьеров, особенно при экономической и политической конкуренции. Это только в Фалонте законы такие мягкие в плане миграционного режима и контроля населения. Даже в остальной Сокаре законы построже.
– И без надёжных документов, – продолжил его мысль Еронцев, – с подлинными отметками о пересечении границ, в других странах вам делать нечего.
– Зачем же столь категорично? Скажем так: соблюдение формальностей порядочно облегчит нам жизнь.
– А я вот что не пойму, – произнесла Хельга, – касательно здешнего уровня инженерии и техники. Складывается впечатление, что местное научно-техническое развитие почти в точности воспроизводит этапы развития науки и техники докосмической эры.
– Ну, с этим как раз все просто, – ответил ей Оракул. – При колонизации планеты были созданы банки данных по всем отраслям науки, по общей истории, истории искусств и прочего. А в период Упадка многие светлые головы всерьёз озаботились надвигающимся регрессом и приняли меры к переводу всех этих банков данных на бумажные носители. Так почти во всех городах были созданы довольно приличные библиотеки. Поэтому меня не удивляет, что здесь есть, например, дизельный двигатель или что он именно так и называется, а имя Рудольфа Дизеля не кануло в забвение… Кстати, наткнулся я совершенно случайно на один интересный фактик, когда с газетными архивами работал. Речь идёт о некой таинственной организации или даже скорее об ордене. Самих сведений о нём я не нашел, только упоминание, что был такой в первые десятилетия после Катастрофы и боролся он с остатками, точнее с организованными группами чужаков. Орден этот никому не подчинялся и действовал поначалу параллельно органам контрразведки планетарного гарнизона, пока ещё тот существовал как единая организованная сила. Не поленился, засел сегодня прямо с утра в центральной библиотеке, но только и нашёл, что противоречивые сведения из разных источников. Ясно одно – орден самораспустился лет через пятьдесят-шестьдесят после Катастрофы.
– Не тот ли это орден… – Красевич задумчиво посмотрел на сидевшего рядом Оракула. – На прошлой неделе мы с Димкой по дальновизору один исторический фильмец смотрели. Так там тоже про орден сюжет был, как раз борьба с затаившимися после разгрома коварными захватчиками. Помнишь, Дим? Кочевник кивнул в подтверждение.
– Фильм – так себе, – продолжил Ярема, – средней паршивости. И в нём ничего похожего на обычные методы рунхов не было. Хрестоматийная тактика подпольных диверсионных групп, да и то с режиссерскими ляпами. На это Оракул возразил:
– А чего ты хочешь от художественного фильма?
– Да в общем ничего. Просто я думал, что это вымыслы.
– А название этого ордена не упоминалось? – поинтересовался Краснов.
– Названия как раз я ни разу за весь фильм не слышал.
– В архивах то же самое, – добавил Оракул, – просто 'орден' и все.
– Аналогии просятся, – заметила Хельга, глядя на стереопроекцию, где в этот момент Оракул, задумавшись, что-то вертел в руках, невидимое из-за ограниченности картинки. – Чем-то, Саша, твой орден напоминает нас самих, в роли наших же предшественников. Ты не находишь? Оракул утвердительно покивал головой, не подымая взгляда.
