* * *
Империя Русов, подземные этажи Области Рака.
Буш шёл по тускло освещённому коридору и хмурился. Один из его подчинённых подал сигнал об опасности. У Буша и так было ужасное настроение — он знал о нападении Ордена Льва на Альбертрум. Но его сил не хватило бы оказать значимое влияние на ход битвы. Да и дорога займёт немало времени. Поэтому он остался в Области Рака и продолжил изучать двоерождённых гулей. К тому же, среди местных заключённых было немало сильных людей, готовых на всё ради свободы. В том числе — вступить в Панцирь.
Буш зашёл в лабораторию, и помещение затряслось. Свет выключился, завизжала сирена.
— Невозможно, — вдруг прошептал Буш, побледнев. Его тело задрожало.
Тряска прекратилась, свет включился, сирена замолчала. Напротив Буша стоял улыбающийся Артём Разящий и перекатывал между пальцами серебряный предмет, похожий на ручку.
— Невозможно, — хрипло повторил Буш. По его лбу и вискам скатывались крупные капли пота.
— Слышал о нападении на твою родину, — равнодушно сказал Артём. — Очень неприятное событие. Но такое удобное.
— Как ты это сделал? — Буш взял себя в руки.
— Неужели так непривычно чувствовать себя одиноким? — Артём прищурился. — Ваша связь очень интересует меня. Может, ты мне расскажешь, как вы умудряетесь передавать информацию между собой, находясь при этом за тысячи километров друг от друга? И как вы все связаны — чернокожая верхушка Панциря? В таком случае я убью тебя быстро.
— Ты труп, — Буш ощерился, окончательно успокоившись. — Твоя Империя умоется в крови. Ты открыл ящик Пандоры, парень. Тебе не выжить.
— Возможно, — равнодушно ответил Артём. — Но откуда твои братья узнают обо мне? Ты умер в лаборатории от сбоя аппаратуры. Я ни при чём.
Буш резко принял форму Чернокнижника. Зрачки Артёма вдруг изменились, став похожими на число «69», повёрнутое набок. Между его бровей вспыхнуло четыре точки, и Буш лишился рук и ног.
— Невозможно, — в который раз прохрипел Чернокнижник, мешком упав на пол. — Это невозможно.
Артём щёлкнул пальцами, и двери в лабораторию открылись. Люди в белых халатах и масках заполнили комнату и начали заставлять её медицинским оборудованием. Один из них подскочил к бессознательному Бушу и вколол ему в шею оранжевый раствор. Тело Чернокнижника переложили на кушетку и крепко зафиксировали.
Артём подошёл к голове Буша. В руках он держал скальпель, в его глазах застыло абсолютное равнодушие.
— Уверен, внутри тебя хранится много интересного…
Жара была невыносимая. Каждый сантиметр моего тела покрылся ожогами. Будь я обычным человеком, а не Огранцем — давно бы умер.
Ещё когда комнату заполнил обжигающий пар, я понял — что-то пошло не так. Но после того как слева от меня сломалась стена и оттуда показался красный, как кровь, гуль, я осознал, что недооценил критичность ситуации.
Глава 19. Не заяц
Аматэрасу очень подробно описала последовательность того, как превратить Квадро-чакру в крылья. Сперва процесс рисования проходил поразительно гладко. На данный момент я полноправно мог считать себя гением, которому нет равных на всей Терре. И по чистоте узоров, и по силе моего тела, и по потенциалу Огранённого. В этом нет ничего удивительного, ведь я — потенциальный Бог этого мира. Если прикинуть, то вся Империя Русов, от Разящих до Беловых, — мои потомки. Это мысль всегда немного меня смущала.
Нет ни одного человека, чья кровь была бы настолько древней, как у меня. Не считая других Первопредков, разумеется. Поэтому я не удивился, что рисование шло гладко, несмотря на ярое сопротивление Инь-чакры.
Во мне была частичка гуля, и она меня изменила. Даже мой мозг, и тот претерпел небольшую трансформацию. В последнее время гулье начало было подавлено благодаря балансу Инь-Ян в моём теле. Но в самый критический для меня момент, во время прорыва, спящая во мне гулья сила проснулась.
В своём дневнике Аматэрасу затронула многие темы. Но о некоторых вещах она предпочла умолчать. Например — о жидких чипах и гулях. О первых она даже косвенно не упомянула, а о вторых — поверхностно. Может, Аматэрасу опасалась, что кто-то из будущих Богов силой вскроет её сокровищницу. Или же она считала, что информацию о жидких чипах и тайнах гулей не стоило передавать через бумаги. Только личный разговор, никак иначе. Ещё один вариант — Кукла скрыла эти сведения, потому что я пока слишком слаб.
Но как бы ни бушевало гулье начало, оно не могло мне помешать. Всё дело в Боре. Мы с ним неразрывно связаны и делим давление на двоих. В прошлый мой прорыв я потерял себя и едва не стал гулем. Но сейчас это невозможно. Боря не позволит мне потерять контроль. Точнее — наша с ним связь.
Когда из-под земли повалил горячий пар, я уже нарисовал семьдесят процентов четвёртой Грани. Квадро-чакра медленно формировала крылья за моей спиной. Левая часть моего лица превратилась в сплошной кусок льда, внутри меня колотило от холода, в то время как кожа лопалась от жара. Но разве это может помешать мне добиться своей цели? Я пережил слишком много боли и страданий, чтобы сдаться сейчас.
Первый гуль появился, когда Грань была нарисована на восемьдесят процентов. Он ходил на двух ногах. Ярко-красный, с шипастой головой. Издали похожий на гориллу.
Появление гуля едва не сбило меня с ритма рисования. Этот вариант развития событий я рассматривал в самую последнюю очередь. Панцирь бросил меня? После всего, что произошло? Я боялся, что после прорыва Люцифер меня сожрёт. Но все мои мысли сосредоточились на событиях, которые произошли бы со мной уже на Грани Квадро, а не во время рисования.
С потолка посыпались камни, из образовавшейся дыры выглянул ещё один гуль — с четырьмя длинными отростками на спине, похожими на лапы паука.
Я перестал подавлять Алису, и мою голову сразу же пронзила боль. Жидкий чип начал эволюционировать. Я стиснул зубы, из моего правого глаза потекла кровь. Пальцы продолжали рисовать Грань, я игнорировал гулей. Недалеко от меня, справа, потрескался пол, из расщелины вылез коричневый гуль, покрытый толстым панцирем.
Я чувствовал жажду крови, исходящую от гулей. Но они явно чего-то опасались и мешкали.
Температура в комнате внезапно поднялась, от меня повалил кровавый пар. Гули резко отпрянули, из отверстий, которые они пробили в потолке и полу, донеслись визги.
Пш-ш-ш.
С потолка закапала лава. Гули в страхе сбежали, но я не смогу покинуть это место, пока не дорисую Грань. Поэтому сидел, рисовал и с отчаянием понимал, что утекают последние минуты моей жизни.
Из отверстий в стене лениво полилась лава. Моя кожа уже полностью сгорела. Природы льда и крови инстинктивно встали на защиту организма, но это лишь продлевало агонию.
Девяносто процентов Грани было закончено. Если я сейчас прерву рисование, то у меня появится шанс выбраться живым. Небольшой, но появится. Только вот я нанесу своему организму непоправимый вред и больше никогда не смогу подняться выше Трибуса.
Я вымученно улыбнулся. Такая жизнь мне не нужна. Лучше я умру на пути к своей цели. Смерть — не такой уж плохой исход.
Боря, лежащий передо мной, слабо хрюкнул. Жар не так сильно действовал на него, как на меня. Но тем не менее поросёнок тоже был покрыт ожогами. Боря мысленно поддержал меня. Какое бы решение я ни принял — он последует за мной.
Всё моё внимание переключилось на рисование, я проигнорировал подтекающую ко мне лаву. Боль, которую я сейчас испытывал, свела бы с ума любого Трибуса. Но плевать на неё. Пальцы задвигались быстрее. Я должен успеть до того, как умру. Иначе нельзя.
* * *
Красный Каньон.
Лулу хмуро смотрела в телескоп. Она видела, как оборону Ячейки прорвали воины в фиолетовых формах — отличительная черта жителей города Окона. Но самое поразительное — толпа гулей, которая также напала на Ячейку. Люди и гули будто сговорились: первые взяли на себя северные ворота, а вторые — южные.
