Но опустив взгляд увидел стрелу торчащую из груди Бахерта. А тот с открытым ртом и выпученными глазами упал лицом в костер.
Селяне завопили и подались чуть назад. На деревенскую площадь выехали два всадника в доспехах.
— Что за ерунда здесь происходит? — спросил один из них.
— Святоши развлекаются, — отвел его собеседник. Убить их всех, чтобы никто не ушел, слышишь меня, Никон! — сказал всадник и разрядил арбалет в воющую на костре женщину, сразу стало тихо, когда Марта повисла на путах с пробитым стрелой лбом.
— Да, отец, хорошо, — ответил Нейлу Никон. Вперед! Месть крестианцам! — закричал Никон и ткнул копьем в ближайшего крестьянина.
Хельмут с удивлением увидел, как копье пробило ему живот, а потом всадник оторвал его от земли и сбросил в костер. Хельмут завопил громче Марты, его внутренности вывалились на горящие головни. А тем временем тьорская кавалерия преследовала разбегающихся крестьян. По пути сюда, еще на своей земле, они видели разоренные крестианцами села, и их сердца наполнялись жаждой мести. Сейчас они потеряли голову давя крестьян конями, рубя мечами и накалывая на копья.
Нейл, оставил один конный полк Никону, а сам с тремя поскакал дальше. Никто не должен знать, что они пересекли границу. Четыре кавалерийских полка не останавливаясь шли в Хаубург, убивая всех на своем пути, чтобы никто не знал, что они здесь. Еще четыре пехотных полка давно отстали, их вел средний сын Нейла Антар. Старший Гелмил остался дома править. Новый император Тьора хотел взять столицу империи Перекрестия и ее императора Йохана внезапностью нападения, а не длительной кровопролитной войной или осадой. До Хаубурга оставалось полдня пути.
Два стражника на башне главных ворот лениво обсуждали предстоящий рыцарский турнир, главной особенностью которого была неизвестность участников. Поскольку весь цвет рыцарства предыдущий император похоронил в Тьоре. Все гадали кто же будет выступать на турнире в честь коронации Йохана.
— Смотри, — кто это как думаешь? — спросил один из стражников.
Второй повернулся и посмотрел на сотню всадников, мчавшихся к воротам. Ни флага, ни гербов на щитах не было. Странно.
— Не знаю, может Мясник возвращается.
— Не говори так?! Ты что! — испуганно возразил другой. Сам хочешь попасть не фарш к нему?
В это время всадники неторопливо въехали на подъемный мост через ров. Стражники снова посмотрели на них, на коней броню, щиты.
— Это, это, кажется не наши? — спросил первый.
— Рубим канат, это Тьор!
Они ударили мечами и быстро перерубили канат. Решетка упала, но успеют ли они поднять мост. Один из стражников затрубил в рог сигнал «Тревога! Враг у ворот». Другой посмотрел за стену и увидел уже лавину всадников, приближающихся к городу. Он перевел взгляд вниз, на мосту несколько спешившихся тьорцев, а сомнений, что это они не оставалось, собирали из деталей, привезенных на вьючных лошадях, большую катапульту. Трубач престал играть и побежал посмотреть на внутреннюю лестницу. Отлично, лучники уже поднимаются. Вдруг мощный удар потряс башню городских ворот. Он решил посмотреть за стену и бросился к ней.
— Они выбили решетку, — уже завопил второй стражник.
Но первый стражник уже и сам видел вливающуюся на полном скаку в город кавалерию.
Через два часа Нейл, сидя на троне императоров перекрестия в императорском замке, Хаубурга принимал Никона и полковников с отчетом.
— Отец, Йохана в городе нет. Он уехал два дня назад. И почти нет солдат. В городе никого не осталось. Это странно.
— Мне кажется он знает, что мы здесь. В этом замке действительно есть подвал Мясника?
— Да, — Никон содрогнулся.
— И что там?
— Одни трупы, мы всех добили…Чтобы не мучились, — сказал Никон. Но что будем делать?
— Оставим небольшой гарнизон и уходим.
— Уходим? — переспросил Йохан.
— Да, я думаю, нам нужно успеть спасти нашу пехоту.
В двух днях пути от Хаубурга на восток в ущельях южных крестианских гор раскинулся большой военный лагерь. В нем реяли флаги крестианских рыцарей, а также вассалов таких как барон Нугард, граф Шварцвальд, герцог Луг и многие другие. Над самым большим шатром в центре развивался императорский штандарт. В шатре сидел император Йохан и что-то писал. Закончив, он встал и подошел к дыбе, на которой висел кровавый кусок мяса, когда-то бывший человеком.
— Нет, Горбах, ты так просто не умрешь, я продержу тебя, изменник, до тех пор, пока ты не увидишь, как погибли твои планы. А после этого ты сам будешь молить меня, твоего императора, которого ты предал, о милости. И если я буду милостив, я подарю тебе смерть. Решил объявить меня дьяволом. Так я и есть дьявол, только ты еще не знаешь, что это такое.
Йохан прислушался к чему-то. К шатру подъехал всадник. Он отвернулся от Горбаха и вышел наружу. Его охрана держала под узду лошадь курьера. Тот уже спрыгнул с коня и поклонился.
— Ну что? — нетерпеливо спросил император.
— Тьорская пехота вошла в ущелье.
— Отлична новость, — рассмеялся Йохан.
Торн ехал на лошади в простой одежде, уже не выдававшей его принадлежность к Тьору, но со своим старым мечом на поясе. Он размышлял, о превратностях судьбы. О том, что ему делать дальше. Он не выполнил свой долг защитить императора и теперь им двигала месть. Но при этом он помнил, что в осаде оставались Хоргот и около двух сотен его людей. Мог ли он им помочь, или им проще сдаться, поскольку теперь Нейл стал законным императором, но разве может быть законным император, убивший своего предшественника и его сына. Эти мысли разрывали его голову и сердце. Золотой век Тьора закончился, считал капитан гвардии. Рано или поздно страна скатиться к тому состоянию, что и сорок лет назад, когда в ней правили крестианцы. Войны приведут к разрушению экономики страны и деградации населения. Как этого не понимает Нейл. Нет он просто обязан его остановить. Но как? Что может простой капитан, без гвардии, без армии и почти без денег. Сейчас его мгновенно схватят, если узнают. Он осознал горькую истину, что сейчас он изгой из своей страны. Хорошо, что у него не осталось семьи в Тьоре. Но остались люди Хоргота. О! Как это сложно. Не лучше ли продать свой меч, тому кто больше заплатит в Лоттлэнде, куда он сейчас ехал. Или в Леране, или в Глондаре. А может быть податься в Республику. Но оставалось еще одно. То, что он не успел сделать, он не успел расшифровать и отдать Рональду дневник его отца. Не было времени. Теперь в память о Рональде он должен доделать это. Кто
