том, что кто-то узнает об их подвигах на суше.
Еще через полчаса, когда галера приблизилась, Торн понял две вещи. Первая, что они не успеют уйти. Вторая, что шансов у них нет. По его оценке на пиратском корабле могло быть около пятидесяти человек.
Скоро с пиратского судна, которое уже шло бок о бок, прозвучало предложение сдаться в обмен на жизнь. Но капитан корабля был не дураком и всё понимал. Матросы с арбалетами залегли за бортом. С галеры полетели крючья с веревками. Матросы пытались их рубить, но стрелы пиратов заставили их залечь. Пираты стали перепрыгивать на торговый корабль. По большей части без доспехов, с простыми саблями. Но их было много, Торн оценил правильно, около пятидесяти. Матросы не стали сопротивляться, а побросали оружие понадеявшись на милость победителя.
Торн поднял меч, понимая, что пришел его последний час. Капитан корабля тоже решил дорого продать свою жизнь, он обнажил саблю и кинулся на пиратов. Но добежать до них не смог, упал на палубу нашпигованный стрелами. Тут же внимание пиратов переключилось на Торна. Он приготовился умереть.
— Стойте, стойте, — раздался голос из-за спины разбойников, — я кажется узнаю этого человека. Хотя в такой одежде его трудно узнать.
Вперед вышел человек разодетый в роскошные одежды, мягкие облегающие сапоги, синий, расшитый золотом костюм, щегольская шляпа и бархатные перчатки. Торну человек показался знакомым, но он никак не мог понять откуда.
— Ну что же ты не узнаешь старых друзей капитан Торн, или уже не капитан, в свете последних событий. А я вот капитан и это моя гвардия, — сказал он и пираты заулыбались.
— Асселаро?! — наконец дошло до Торна, но как?!
— Ну вот! Узнал! Дай обниму тебя брат! А как это долгая и грустная история, которую я тебе поведаю вечером у меня на корабле за бокалом вина. Вы везли лоттское вино, — сказал он и улыбнулся и действительно приобнял ошарашенного Торна.
А капитан гвардейцев был просто ошарашен. Он учился вместе с Асселаро, вернее он учился в военной академии, а Асселаро в университете Тьора на художественном факультете. Но они входили достаточно долго в одну веселую компанию, которая проводила свободное время вместе. Затем Торн поступил в гвардию, а Асселаро стал одним из придворных живописцев. Они уже не проводили вместе время, как в молодости, но иногда встречались во дворце. Затем Асселаро внезапно пропал и Торн особо и не задавался мыслью куда именно. Но даже если бы он начал гадать, то никогда бы ему не пришла в голову мысль, что утонченный художник Ас станет капитаном пиратов.
Пока Торн удивленно глазел, на товарища студенческих забав, тот занялся делами. Он послал пиратов сделать опись товаров и распределил их по двум кораблям. Потом подошел к трупу капитана.
— Вот лежит смельчак, подвиг, которого я готов воспеть. А вы трусы, — обратился он к матросам, стоявшим на коленях. От вас воняет. Вы достойны только быть рабами.
Матросы переглянулись, у некоторых на лицах читалось облегчение от того, что им сразу не перерезали горло.
— Я не злобный пират, а милосердный, начал разъяснять Асселаро, его пираты при этом захохотали. Поэтому я вас не буду убивать, — улыбнулся капитан пиратов. Вас постепенно убьют достопочтенные купцы на своих галерах, а не я.
К пленникам подошли два пирата с молотком, железными ошейниками и цепями и принялись за работу.
— Ну, что дружище милости просим в мою каюту, — обратился капитан пиратов к бывшему капитану гвардии.
— Я не могу больше, я натер мозоли!
— Это всё потому-что у тебя дурацкая обувь. Разве можно в такой ходить? В такой только в карете ездят, — сказал Сервет Герду.
— Сам дурак, а не обувь. И что это за дороги такие, почему мы идем не по дороге, а полям вдоль них. Вот и получается, что это от того, что ведет нас дурак.
Сервет надул щеки и хотел что-то ответить, но в разговор вступила Ани, чтобы разрядить обстановку.
— Послушай Герд, нас же ищут. Нам надо прятаться, мы не можем идти к дяде по дорогам. Давай присядем, отдохнем и поедим.
— Что есть то?! Меня уже тошнит от конфет и пряников, — злобно заявил Герд.
Тут он бы прав. Выходя из последней деревни Ани дала денег Сервету, чтобы купить провизию. Но Сервет из лавок молочника, мясника и кондитера выбрал почему то последнего. Ани догадывалась, что у Сервета никогда не было денег, а он мечтал попробовать конфеты. Но хлеб они доели еще вчера, а пряники и конфеты никто уже видеть не мог. Но привал сделали всё равно. Все устали.
— Долго еще идти? — спросил Герд Сервета.
— Думаю нет, — ответил Сервет, который ничего не знал наверняка.
Они шли уже несколько дней, ночевали в поле на сеновалах, благо погода позволяла. Но дороги становились хуже, а жилых мест становилось всё меньше. То, что это странно понимал даже Сервет. На море всегда жило много людей. А здесь их практически нет.
— Надо выйти на дорогу, — сказал Сервет. Пойдем по ней и у кого-нибудь спросим дорогу дальше. Возможно, мы сбились с пути.
— Но ты же сказал, что знаешь дорогу — встревожено посмотрела на Сервета Ани.
— Да знаю, — снова соврал Сервет, — но ни разу по ней сам не ходил. Мне рассказывали.
Девочка успокоилась, затем они все встали и вышли на дорогу. Дорогой называлась тропинка, которой судя по всему пользовались редко. И чем дальше, тем более незаметной она становилась. Поля и кустарник, постепенно сменились лесом.
Теперь даже Ани стала волноваться.
— Сервет, ты уверен, что мы идем правильно?
— Нет, наверное, сбились, — повторил он. Нужно спросить у кого-то.
— У кого ты тут спросишь, дурак? — злобно заметил Герд, которого совсем замучили натертые ноги.
— Давайте переночуем, а потом утром будем искать другую дорогу, — предложил Сервет.
Они натаскали веток и устроили себе ложе под большим раскидистым деревом. Чтобы ночью не замерзнуть легли бок о бок с друг другом, предварительно доев пряники.
— Сервет, ты спишь? — через некоторое время спросила Ани.
— Нет, а что? — спросил ее мальчик, рассматривая, появившиеся первые звезды на небе
— Ты сказал, что твою маму убили, а где твой папа?
— Папа умер давно. От болезни. Я маленький был, не помню его.
— Значит ты совсем один на свете? Тебе не к кому идти?
Сервет задумался.
— Есть дядя Декарус, он командир отряда солдат, он приходил к нам. и я думаю, что хотел жениться на маме. Но я теперь не знаю, где его искать, — Сервет предательски хлипнул
