поначалу. Пока не поплавал на том корыте, которое нам досталось. Подчеркиваю: именно поплавал. Этот пузатый каботажник с невероятным трудом дохлюпал до морской границы Восточной Англии и Эссекса, где его капитан попытался нас высадить. Мол, в его условно плавучей бочке якобы открылась течь.
Я усомнился. С чего бы? Погода была — спокойней только штиль.
Однако проинспектировав трюм английского корыта, я вынужден был признать: не соврал. Течь есть. Но незначительная. Если зарядить пяток крепких черпальщиков, то можно продолжить плавание.
Не будь капитан подданным нортумбрийского короля, то мог бы и воспротивиться: все-таки капитан. Но он был подданным, а я — убедительным. Так что пара матросов, три бездельника из свиты лордов — и процесс пошел.
Вернее, пополз. Вот так, ползком, мы кое-как добрались до устья Темзы, где я наконец внял мольбам капитана и одобрил высадку на сушу. Не то мы и впрямь развалимся в какой-нибудь сотне миль от цели.
Высадились на южный берег реки. Сгрузили имущество и лошадей. Заплатили пошлину, с величайшим трудом убедив кентских таможенников, что торговать не будем, а будем без задержек следовать в Дувр и далее.
Убеждать пришлось мне, потому что оба лорда встали в гордую позу и требовали оказать им королевские почести, поскольку они — послы сюзерена Нортумбрии.
Вот только посольских грамот при них не было. Вообще ничего не было, кроме понтов. Даже благородных родственников среди кентийской аристократии. Потому что, как выяснилось, населяли Кент не англы и не саксы, а почему-то юты.
Сюрприз. Я-то был уверен, что юты живут в Дании. А вот оно как. Живут рядом с коренными англосаксами и процветают.
Вернее, процветали. До последнего времени. А теперь у них оккупационный режим и внешнее управление. Уже целым поколением английских ютов рулят короли уэссекских саксов. И как раз в этом году им стал третий сын выдающегося короля Экберта Третьего по имени Этельред. После безвременно почившего второго сына Этельберта. Тоже третьего носителя этого королевского имени.
Впрочем, главенство уэссекского монарха на отношение кентийской таможни к нортумбрийским лордам никак не повлияло. Конфликт продолжал усугубляться и наконец дошел до требования предъявить багаж, и как следствие отказа — приведенных в боевое положение копий.
Мне пришлось вмешаться. Я не слишком вежливо распихал свиту сердитых лордов, отодвинул в сторону направленные в меня копья и взял за локоток сердитого кентского командира.
Тот оказался ютом. Как я и предполагал, услышав, как виртуозно он ругается на языке данов. Отведя его в сторонку, я доверительно сообщил, что эти спесивые дураки действительно являются посланцами короля Нортумбрии к его заморским родичам-ютам. И по просьбе короля мне, несчастному, поручено за ними присматривать. Потому я очень прошу прощения за поведение фазанов, и прошение мое имеет вот такую конкретную форму.
— Тут серебро? — деловито уточнил таможенник.
— Разве я рискну предложить медь достойному человеку? — Я принял вид удивленный и даже слегка обиженный.
Таможенник благосклонно кивнул, копья опустились, и мы ступили на осененный веками камень древнеримской дороги. Причем оба лордика были уверены, что случилось это благодаря их твердой позиции.
Впрочем, до продолжения пути было еще далеко. Это мы с гвардейцами предусмотрительно прихватили с собой лошадок. Чевиотские лорды транспортом заранее не озаботились, потому весь остаток дня решали этот вопрос.
Но я не расстроился. Таможенный командир порекомендовал мне неплохую таверну неподалеку, где мы прекрасно провели время, отдыхая от тягот морского путешествия.
Утром, освежившиеся и удовлетворенные во всех отношениях, мы отправились в путь по древнеримской via. И путь этот был легкой прогулкой, поскольку покачиваться в седле куда приятнее, чем терпеть качку на палубе готового вот-вот развалиться недоразумения, которое англы называют судном.
Единственная трудность — попавшаяся по дороге довольно большая река, преодолеть которую пришлось на пароме. Ну да это мелочи.
Юты — скандинавы. Однако никаких заметных отличий от Нортумбрии я не обнаружил. Ну разве что здесь никто не падал мордой в пыль, когда мы проезжали мимо. И лесов, пожалуй, поменьше, чем на севере острова. Вообще ландшафт здесь был приятный: уходящая вдаль череда холмов, зеленые долины, зелень на горизонте. Нанятый проводник из местных сообщил, что в хорошую погоду через Дуврский пролив можно увидеть Францию.
Кто-то ему сказал, что я раньше служил французскому королю, вот и решил порадовать.
Говорили мы с ним на языке данов. Англичан проводник, мягко говоря, не любил. Особенно уэссекских саксов, которые подгребли Кент под себя. Ну да его проблемы.
Погода стояла прекрасная. Жизнь кипела, булькала источала соблазнительные ароматы, будто супчик в походном котле.
Обедали мы подстреленной моими парнями дичью, овощами, лепешками и сыром, которые довольно дешево покупали у крестьян. Эль тоже присутствовал, но злоупотреблять им я не позволял.
Спешки не было никакой. Скорость передвижения задавали повозки, нагруженные сундаками, лишь два из которых(верегельд), было опломбировано королевской печатью Остальное было багажом высокородных послов.
А еще лорды решили сэкономить на повозках. И зря. Поломки случались минимум два раза в день.
Но нас это не касалось. Чем медленнее полз караван, тем больше у нас времени на обед. Баз и Джорди даже ухитрились пару раз задрать юбки местным крестьянкам. По согласию, разумеется. Однако для меня это было знаком, что мои молодцы чересчур расслабились.
И мы с Малоуном решили исправить это упущение. Минимум два часа тренировок в день. Заодно и лошадки отдыхали.
Чевиотские лорды вели себя сдержанно.
Наши отношения полностью сформировались на первой же дорожной ночевке, когда мы, немного опередив попутчиков, заехали на придорожный постоялый двор.
К тому моменту, когда в воротах показались высокородные, мы уже устроили коней, причем я самолично расседлал Оленя и протер его натруженную спинку. Еще я успел договориться с хозяином и оплатить постой. Для меня и моих гвардейцев. Разумеется, лучшие комнаты.
Народу в гостинице было немного, так что хозяин на радостях пообещал всем нам горячую воду и горячих девочек. За счет заведения. Понимал: за нами не заржавеет.
И тут — высокородные господа.
Пыльные и недовольные, потому что одна телега окончательно рассыпалась в миле отсюда и пришлось спешивать свиту и перегружать барахло на лошадок.
Увидав праздношатающихся Хейла с Персом, один из лордиков почему-то решил, что мои люди — это его люди, и велел им заняться лошадьми.
Королевский гвардеец Хейл послал королевского родича туда, откуда тот пришел в наш мир.
Разгневанный лорд кинулся к Малоуну, который как раз договаривался с конюхами о надлежащем обслуживании…
И тоже был послан. Но вежливо. Малоун был десятником и хамить королевским
