в направлении на юго-восток, километрах в тридцати, возвышалась ближайшая от меня серебристая вершина., к ней я и планировал податься в случае отказа системы.
Тридцать километров — не так уж далеко: если брать энциклопедическую скорость пешехода в пять километров в час, то горы я достигну через шесть часов. Однако энциклопедические знания всегда оторваны от реальности и не учитывают детали, нюансы и прочие мелочи. А в них как известно дьявол. По факту средняя скорость пешехода не больше двух километров в час, чтоб двигаться со скоростью пять километром это надо чуть ли не бежать, и долго такого темпа не выдержать. А если учитывать, что в горах местность ну прям пересечённая-припересечённая, отягощенная преградами, скалами, подъёмами, спусками и прочими радостями, то реальная моя скорость хорошо если составит километр в час. Так что на поход туда и обратно по предварительным оценкам уйдет не менее трех дней.
Задаваясь квестом по поиску соли и серы я не видел принципиального отличия от того же квеста на поиск воды, и нейросеть, слава яйцам, оказалась того же мнения, поэтому в интерфейсе расширенной реальности опять стали появляться зеленые пятна-маркеры, «путеводные крошки», по которым я и отправился в соседнюю локацию.
Довольно удобный подъем в горы начинался справа от истока Каменки. Сначала шел пологий склон, потом он перетекал во что-то вроде ущелья, которое вывело меня к крутым скалам. Местность неуклонно повышалась, где-то круче, где-то глаже. Сеть выискивала наиболее пологие и удобные участки, но иногда приходилось взбираться и подтягиваться на откосы. Откровенно отвесных скал мы умудрялись избегать, вероятно, нейросеть учитывала возможности моей не особо подходящей для скалолазания экипировки.
Растительности было мало, деревья в основном попадались одинокие, трава росла пучками и не всегда было понятно трава это или мох. В небе пару раз замечал черный силуэт какой-то местной птицы — ага, ну как же в горах без орлов, но он кружился слишком высоко чтоб я мог разобрать детали. Также обнаружил небольшие группы странных горных коз.
Я обрадовался и как можно спокойнее побрел в их сторону. Спрятаться возможности не было, но это ничего, проверю насколько они быстро бегают, быстрее ли стрелы? Козы оказались либо безмерно осторожные, либо столь же безмерно сообразительные. Едва завидев как я двинулся в их сторону они тотчас же побежали, затем, набрав разгон, стали падать и сворачиваться во что-то вроде колёс, и дальше уже с огромной скоростью катились от меня под откос. Где благополучно попадали всем стадом с обрыва. Хм-м, забавно, про колобковую корову слыхал, а вот про колесную козу еще нет… Приблизившись к краю обрыва и заглянув вниз, я убедился, что всё стадо живо-здорово и спускается вниз козьими прыжками по почти отвесной скале. Стрелять в них смысла не было, я бы всё равно не смог спуститься за тушками без альпинистской снаряги.
М-да, при таком раскладе меха с местных колесокопытных мне не видать, как собственных ушей. Можно, конечно, было последить за одним из стад, узнать, где они ночую и попробовать поохотиться ночью, но боюсь, что в темноте я раньше переломаю себе руки-ноги, чем кого-нибудь подстрелю.
Гнездовья птиц пока не замечал, да и хищники на глаза не попадались, сидят, поди, тихо в засадах, ждут подходящего момента чтоб наброситься на меня из-за угла…
Солнце уже клонилось к горизонту, когда я выбрался к альпийским лугам. Не уверен, что они альпийские, но судя по обширным заросшим травой пространствам — точно луга. Поднимался я преимущественно на восток, солнце светило с запада. Оно огромным оранжевым диском висело над кромкой леса. Лес простилался на запад и север и хоть сейчас я мог обозреть пространство на более далекое расстояние, чем первоначально с сосны, но края его так и не разглядел. Как не заметил крупных водных артерий или признаков городов. Огромная коричневая гора на юге теперь выглядела еще более величественной и высокой. Всё-таки я всё больше убеждался, что это именно исполинская гора, а не горный массив. Золотая игла всё также попирала космос, но теперь в оранжевом закатном освящении выглядела особенно ярко. Несмотря на то, что сумерки еще не сгустились, над ее вершиной уже виднелась одинокая яркая звезда.
Восточная белая гряда теперь словно нависала надо мной, полагаю из-за нее завтра я не увижу солнца вплоть до обеда. По ощущениям я был в пути уже часов шесть и отмотал километров десять-двенадцать от своего логова. Альпийские луга расстилались неровными коврами, постепенно повышаясь и местами упираясь в скалы. До ближайших скал оставалось километра два. Попробую дойти до них и продолжить подъем.
Время было вечернее, поэтому пора начинать задуматься о ночлеге, а конкретно — о костре. Продвигаясь дальше, я начал собирать сушняк и обламывать часть ветвей у попадающих на пути деревьев, подбирать коряги, клочки более-менее сухого мха на растопку. По лугу идти было проще, чем по скалистым склонам, поэтому расстояние до ближайших скал я преодолел почти аккурат с наступлением темноты.
В темноте передвигаться не рискнул, если подверну ногу или упаду в ущелье, то спасательный вертолет не прилетит. Рассчитывать не на кого, так что я был собран и осторожен как сапер на минном поле. Разведя костер, я поставил вариться в горшочке грибы с корнеплодами. Доел вчерашнюю птицу и схлебал половину варева, и оставив остальное на завтрак. После этого переместил костер в другое место, а сам улегся на прогретую землю, укутавшись в вывернутую наизнанку накидку и с блаженством в получивших наконец-то роздых ногах отправился ко сну.
Сквозь дрёму я успел заметить редкие росчерки падающих метеоров и восхождение огромной луны. В горах она казалась раза в два крупнее чем в лесу, и сквозь наступающий сон мне даже начали мерещиться на ней облака…
ТОМ I: 16. Хозяйка Этой Горы
Сон имел «сени», но на этот раз в них пульсировала только одна точка, бело-голубая. За неимением альтернатив я уцепился ставшей привычной в этом состоянии полусна призрачной рукой на неё и унесся в очередную грёзу.
На этот раз я очутился в горах, в самых необычных горах, которые только можно себе вообразить. Выглядело это так, словно вытянутый цилиндрический каменный «пояс» скрутили в сложную ветвящуюся систему, состоящую из множества пересекающихся в пространстве геометрически-неравномерных элементов. «Шнур» изгибался в различных направлениях, образуя петли, арки, спуски, подъемы и площадки. При этом он ветвился и разделялся на множество рукавов, хаотично расширялся и сужался. Эта трехмерная каменная вязь выглядела столь неправдоподобно, что просто не могла
