— Поль, ты помнишь, как мы с Шарлем тебе осколок вытаскивали? — неожиданно спросил Карим. Он неторопливо жевал утренний бутерброд с консервированной ветчиной, запивая холодным чаем. Иногда, он отщипывал кусок мяса и скармливал его Рино. Рысёнок удобно устроился между сиденьями и требовательно теребил лапой за рукав, требуя поделиться завтраком.
— Помню.
— Я уже старый, — ухмыльнулся Шайя. — Случись, что-нибудь серьёзное, мне хотелось бы, чтобы ранами занимался профессионал.
— В смысле?
— Если я неправ и у вас нет романа, то собачишься с нашей медичкой без малейшего повода. А вчера ещё и обниматься полез. Нет, я понимаю, что змея это достаточный повод для стрельбы, но чтобы вот так, не спросясь, попытаться зажать девочку в угол… Приобнял бы нежно, что-нибудь шепнул на ушко. С чувством, лаской и расстановкой.
— Шайя, заканчивай!
— Не дай бог конечно, — Карим даже и не думал затыкаться, — но вдруг понадобится её помощь? Она тебя зарежет на операционном столе и будет считать, что права. Поль, мне этого не хочется. Ведь вы можете нормально общаться!
— Не можем…
— Можете! — отмахнулся Шайя. — Когда Елена, вчера после ужина, при всей честной компании, сказала тебе «спасибо», за эту убитую гадину, я чуть не прослезился! На ваши лица было приятно посмотреть. Честное слово! Такая смесь эмоций! Нечто похожее на «так люблю, что загрызть готов!»
— Очень смешно, — пробурчал я.
Шайя довольно загоготал и скормил Рино остатки бутерброда. Тот благосклонно принял мясо и поев убрался на заднее сиденье.
Осколок… Однажды, во Французской Гвиане, немного севернее Камопи, я поймал кусок железа в спину. Вытаскивать нас никто не собирался, — не было такой возможности. Медик долго и смачно ругался, что обезболивающие закончились. Правда был джин. Никогда его не любил, а после этого случая и подавно. Они с Каримом усадили меня на землю и приказали терпеть. Так и вырезали из-под лопатки. Небольшой осколок, величиной в десять французских сантимов. Давно это было.
— Парни, — рация щелкнула и ожила голосом Чамберса. — На десять часов будет спуск в долину. Идём через него. Видите распадок между холмами?
— Вас понял, — ответил Шайя. — Идём к распадку.
К форту Ли мы шли напрямую. Насколько это возможно, при этом бездорожье. Если без потерь и приключений. Правда, когда форсировали Рио-Гранде, пришлось не только искупаться, но и попотеть. Не знаю, каким местом думали парни из экспедиции Рэндолла, но полагаю, что задницей. Брод выбрали не самый лучший. Не удивительно, что машины топили. Крокодилов в этом мире не видели, но соваться в воду, для проверки маршрута, особенного желания не было. Для успокоения, швырнули в воду две гранаты. Никто из воды не выскочил. Кроме всплывшей пузом кверху рыбы. Пратт, выругавшись, полез в реку. Река в этом месте довольно широкая, но не глубокая. И дно оказалось вполне приличным. Каменистое, глубина около полуметра. Прошли. Конечно, сняв перед этим, ремень генератора на джипе.
Уже после того, как мы пересекли реку, на том берегу спугнули большую ящерицу. Она была по настоящему большая! Больше чем камодский варан, которых мы видели в Индонезии. Карим схватился за автомат, а она посмотрела на приближающийся джип и спокойно ушла в прибрежные заросли. Неторопливо и с достоинством. Карим, проводив её взглядом, задумчиво выдал:
— Интересно, а эти твари плавают?
— Если граната рядом взорвётся, — кивнул я, — то медленно и печально. По течению.
Когда мы рассказали про ящера нашему коллеге, то Эндрю побледнел. Он её даже не заметил. Правда, Чамберс заверил, что эти твари в воде не нападают. Все сделали вид, что поверили.
Пока перебирался Козин, мы с Шайя осмотрели окрестности. На песчаных откосах видны следы животных. Ниже по течению, берега укрыты густым кустарником. Его ветки, нависая над водой, переплетались с водными растениями, похожими на тростник. На хилом дереве сидела большая птица, похожая на грифа. Разве что клюв более длинный. С редкими, но довольно крепкими зубами. Её мы заинтересовали ещё меньше, чем ящерицу. Она недовольно крикнула, и улетела, тяжело взмахивая крыльями.
Чуть поодаль, из прибрежного песка торчали побелевшие кости животного. Там же лежал и здоровенный череп, с тремя рогами на переносице. Его, радостно урча, утащил наш биолог. В жилой фургон, с трофеем, его конечно не пустили. Упаковав находку в мешок, Пратт спрятал его в техничку.
К побережью мы вышли через неделю пути. В районе маленького залива с хорошими глубинами. Если верить карте, конечно. Может, когда-нибудь, здесь построят порт. Только берег не очень приветливый.
На прибрежных скалах нашла приют целая стая местных тюленей Пуйила. Тех самых, про которых рассказывал Билл Тернер. Несмотря на то, что этот вид был прилично изучен, наш Джерри решил добыть несколько штук. «Для изучения». На мой взгляд, ему просто нечем было заняться. Когда он припёрся к нам, мы с Эндрю и Козиным заканчивали ужинать. Стаут, не размениваясь на любезности, заявил, что ему нужно две тушки. Пратт, от удивления, даже жевать перестал. Козин спокойно продолжал кушать. У него вообще аппетит хороший. Александра, оторвать от еды может только миномётный обстрел. Карим, к нашему счастью, был на дежурстве и разговора не слышал.
— Что?
— Мне надо, чтобы вы убили и принесли двух тюленей, — повторил Пратт.
— Прямо сейчас?
— Нет. Можете сначала закончить ужин.
— Хм… Простите великодушно, а зачем?
— Как это зачем? — переспросил Джерри. Судя по всему, биолог неправильно истолковал мою вежливость. — Они необходимы мне для работы.
— Ради бога, — пожал плечами я. — У вас есть автомат. Стрелять умеете. Пойдите и убейте. В чём проблема? Только, ради бога, не стреляйте очередями! Пожалейте патроны.
— Убивать, мистер Нардин, не входит в чисто моих обязанностей!
— Позвольте поинтересоваться, мистер Стаут, — я сделал небольшую паузу, — эти бедные тюлени напали на вас? Они угрожают вашей жизни или здоровью?
— Нет, конечно.
— Видите, — я медленно облизал ложку и отправил её в пустой котелок, — не угрожают. А это значит, дорогой мистер Стаут, что и в мои обязанности это не входит. Интересуют тушки этих невинных зверюшек? Идите и убейте. Хотя, насколько я знаю, они уже достаточно изучены. В Виго, если вы не слышали, их добывают со всем рвением. Мясо вкусное и шкура хорошая.
Биолог скорчил презрительную мину, развернулся и ушёл. Если он не дурак, то Чамберсу жаловаться не побежит. Это, как говорит Карим: «чревато физической немощью».
— Вот скажите мне, парни, — подал голос Козин, — почему, в любой экспедиции, всегда найдётся один чудак, который будет портить жизнь всей компании?
