Неужели Черному призраку удалось сбежать от Чакры? Насколько мне было известно, живым от судьбы-злодейки еще никто не уходил. Правда, чародей, которого в Долине проклятых звонарей звали не иначе как рыцарь смерти, или Черный призрак, вряд ли имел возможность умереть. Хотя при хорошей жене…
Мой последний визит в Долину закончился под звон свадебных колокольчиков. Чакра — живое олицетворение судьбы-злодейки — выбрала себе нового супруга и отправлялась с ним в медовый месяц. На этот раз избранником оказался рыцарь смерти, хотя первым кандидатом на должность мужа бородатой старушки числился именно я. Пришлось срочно проводить рекламную кампанию и аргументированно объяснять — не все то золото, что блестит. А поскольку мне тогда все же удалось доказать привередливой невесте превосходство черного цвета над остальными, у Черного призрака имелись веские основания поквитаться со своим благодетелем. Мы и раньше с ним, мягко говоря, друг друга недолюбливали, а после случая с его «удачной» женитьбой я был уверен — при встрече он вряд ли будет благодарить за сватовство.
Может, не лететь сегодня на Луну? А толку-то? В прошлый раз Черный призрак и на Земле меня прекрасно достал. «Нет, из-за пустяков Воронцов решений не меняет», — твердо сказал я себе, проникаясь невольным уважением к собственной персоне.
На Марсе проживала моя тетка, Фелиция Никодимовна. Своеобразная женщина! Она была всего на пять лет старше, но при встрече постоянно пыталась учить меня, своего племянника, премудростям жизни. Однако, в отличие от Куронина, у нее этот процесс происходил без присущего в подобных случаях занудства — весело и непринужденно. В нашей семье мамину сестру все любили и частенько ставили мне в пример. Еще бы — в свои тридцать три года она уже третий раз была замужем и растила троих детей. Причем со всеми мужьями у нее сохранились прекрасные отношения.
Тетя Феля никогда заранее не предупреждала о своих визитах к нам, поэтому я тоже решил приготовить сюрприз. Через два часа после прибытия в космопорт мы с Кристей получили разрешение на взлет.
— Здравствуйте, хозяин. Персональный электронный мозг космической яхты «Одиссей» приветствует вас на борту. Согласно указаниям, полученным от навигационной службы космопорта, наш старт состоится через двадцать минут. Прошу вас пройти в капитанскую рубку.
— Это куда? — спросил я.
— Следуйте по световым указателям зеленого цвета.
Мы с Кристей направились по коридору, освещенному зелеными лампочками.
Рубка представляла собой шестигранное помещение с куполообразным потолком. Верхняя часть каждой грани являлась экраном, показывающим полную панораму космопорта. Когда я разместился в кресле, к нему тут же подкатился центральный пульт управления, находившийся до этого возле одной из стенок. Единственная ножка своеобразного столика зафиксировала аппаратуру с помощью вакуумных присосок.
— Каким временем располагает хозяин, чтобы добраться до конечного пункта назначения — планеты Марс?
На одном из экранов появилось изображение Земли и Марса с указанием траектории по трем маршрутам. Ниже приводились данные по средней скорости, расходу горючего, стоимости и времени пути. Самым долгим, но дешевым являлся пятидневный маршрут следования, в котором удачно использовались взаимные скорости движения обеих планет при минимальных затратах горючего. Самый быстрый маршрут укладывался в полдня, но я выбрал двухсуточный. Хотелось во время полета подробнее изучить свою яхту.
— Прекрасный выбор, хозяин, — похвалил меня электронный служака. — Мы отправляемся.
Кристя уже уютно устроилась на моих коленках, когда легкое дребезжание сообщило о начале движения. Да, это не то старое корыто, на котором я проходил практику вождения. И перегрузки здесь не давили на мозг, и в стороны не бросало. Не зря щедрый бизнесмен, вручая подарок, неоднократно подчеркивал: «Таких комфортабельных аппаратов на Земле не делают». Правда, бюрократы с Земли и тут не могли не вмешаться — согласно какой-то очередной инструкции неизвестно какого века, на яхте переустановили центральную систему управления, так называемый мозг корабля. Аппарат приписан к Земле, значит, и мозг должен иметь земное происхождение.
Первый день полета я посвятил изучению устройства корабля. Разговорчивый пилот на время превратился в гида и провел подробную экскурсию, сопровождая нас с Кристей из отсека в отсек. Ничего нового я для себя не открыл, за исключением, пожалуй, одного: резервные блоки памяти основного компьютера находились непосредственно в каюте капитана. Видимо, при переустройстве автоматики в рубке не хватило места.
— Через каждые двадцать четыре часа данные от центрального электронного мозга перезаписываются на резервный, — любезно доложил «Одиссей».
— Странно, а почему не сразу? Мало ли что может случиться с основной системой, а резервная потеряет целый кусок памяти.
— Разработчики мотивировали это системой безопасности. Связь с блоками осуществляется только раз в сутки, в остальное время мы с ними — две изолированные системы. Я, например, даже при необходимости не смогу самостоятельно получить доступ к своей же копии. Зато вы можете в течение двадцати четырех часов заносить любые данные и делать любые запросы, не используя основные ресурсы моих систем. Я об этом узнаю только через двадцать три часа пятнадцать минут, когда мы обменяемся памятью с моим двойником.
Об остальных системах яхты я прочитал раньше, когда готовился к экзаменам по космической навигации. Одной из дисциплин являлось «Внутреннее устройство и основные системы космических кораблей индивидуального пользования». Яхта «Одиссей» принадлежала к пассажирским судам легчайшего класса. Легче были только катера.
Через пятнадцать часов полета я решил, что пора бы и отдохнуть. Сделав некоторые записи на двойнике электронного мозга, я разделся и устроился на кровати.
Наконец-то долгожданное одиночество, когда не нужно ходить под охраной, прятаться от фанатов — лежи и отдыхай. И даже по телефону тебя никто не достанет. С этими мыслями мое сознание плавно переместилось в сон.
Однако насладиться им в полной мере не позволила все та же Кристя. Она начала громко выражать свое недовольство, работая в режиме будильника.
— Мне не надо сегодня на тренировку, — cердито пробурчал я.
Еще не до конца проснувшись, я сразу понял — что-то не так: в каюте стояла невыносимая жара, а во всем теле ощущалась сильная тяжесть.
— «Одиссей», что случилось? Почему так душно?
Словоохотливый компьютер молчал. «Это что за фокусы?»
