В воздухе резко похолодало, и Ауум выругался.
— Ложись! — заорал он и толкнул Элисс в зал для медитаций, ныряя туда же вслед за нею. В коридоре взвыл ледяной ветер. Крики перепуганных эльфов резко оборвались, словно кто-то захлопнул за ними гигантскую дверь.
Содрогнувшись, Ауум перекатился на спину. В дверном проеме бахромой повис иней, а в коридоре на полу и потолке образовался толстый слой льда. Лед вскарабкался и на стены, отчего проход превратился в сверкающий голубой тоннель. Снаружи доносилось эхо разрывов, от которых вздрагивал храм, и громкие крики. Внутри же царила гробовая тишина.
Ауум вскочил на ноги и выбежал в коридор, поскальзываясь на обледенелом полу. Присев на корточки, он принялся отталкиваться руками и ногами, скользя к дверям и деревне за ними. Элисс последовала за ним, правда, не так быстро. Проход впереди был завален телами беззащитных иниссулов, замерзших насмерть. Они протягивали застывшие руки, моля о помощи, а рты их были распахнуты в беззвучном крике.
А за ними в дверном проеме стояли маги. Они готовили заклинания. Ауум попытался заскользить быстрее, но на тающем льду это было уже невозможно. Тогда он выхватил из подсумка метательный полумесяц и, оттолкнувшись в очередной раз, обратным движением руки отправил его в полет. Зашелестел рассекаемый оружием воздух, и лезвие вонзилось магу в ногу. Он вскрикнул и упал. Оставшиеся трое расцепили ладони, направив их на Ауума, и он вознес молитву Иниссу, прося бога принять его душу.
Но вдруг дверной проем на мгновение заслонила чья-то тень; заклинания так и остались незаконченными. Слева мелькнул размазанный в стремительном движении силуэт. Один из магов лишился головы, и она покатилась, подпрыгивая, по обледенелому полу храма, остановившись у ног Ауума и глядя на него мертвыми глазами, в которых навеки застыло изумление.
Ауум плюнул ей в лицо и поднял взгляд к дверям. В повадках стоявшего там эльфа ощущалось безумие, избавиться от которого ему, наверное, уже не суждено. Как и от затравленного выражения в глазах. С клинков, которые он держал в руках, капала кровь, а у его ног корчились в агонии и умирали маги.
— Что-то ты подзадержался, — бросил ему Ауум. — Пожалуй, тебе надо больше практиковаться.
Эльф не обратил на него внимания, пробормотал что-то себе под нос и склонился над магом, который еще дышал.
— Ты доложишь о постигшей вас неудаче своим хозяевам, — сказал он. — Но только после того, как расскажешь мне все, что я хочу знать.
Ауум лишь покачал головой и направился к дверям. Его догнала Элисс и пристроилась рядом. Вдвоем они миновали эльфа и вышли к горящей деревне.
— Это и есть… — начала было Элисс.
— Да, — ответил Ауум. — Это и есть Такаар. Или, точнее, то, что от него осталось.
И вместе с Элисс он шагнул под проливной дождь, чтобы в очередной раз стать свидетелем кровавой бойни, порожденной человеческой магией.
Путь от Молчащего Жреца до Обращенного короток по времени, но бесконечен в утешении, которое дарует душе. Он навсегда останется в памяти тех, кто прошел его. Это — цена, которую они вынуждены платить за подлинное единение с самыми замечательными созданиями Туала.
«Обращенные и Молчащие», Лизаэль, Верховная жрица Инисса
На мгновение Ауум позволил себе испытать гордость. Его ученики ТайГетен проявили себя как зрелые ветераны. Убивая мастерски и беспощадно, они спасли десятки жизней. И вот сейчас они бродили по деревне, готовя мертвых к путешествию в Чертоги Возвращения, предлагая утешение раненым и скорбящим, врачуя их тела бальзамами и снадобьями.
Несколько домов еще догорали. Погасить магическое пламя было трудно, но падающие слезы Гиал хотя бы не дадут ему распространиться дальше. Ауум вернулся в храм. Лед уже растаял, и скользкие камни блестели влагой. В каждой комнате молились жрецы, а из-под купола доносился многоголосый напев. Это звучала поминальная песня по погибшим и призыв к Шорту явить свою месть душам врагов.
Войдя в зал под куполом, Ауум вновь обошел бассейн по кругу, пройдя мимо жрецов и адептов, преклонивших колени в молитве. У обгоревших половинок врат храма застыла одинокая фигурка. Ауум подошел к ней и проследил за ее взглядом: она смотрела на залитую кровью каменную площадку перед входом, на которой по-прежнему валялись тела магов-людей.
— Мне очень жаль, что нас не было здесь, чтобы спасти всех твоих людей, Онелла, — сказал Ауум.
Онелла в ответ рассмеялась сухо и безрадостно, накрыв руку Ауума своей.
— Без вас они погибли бы все, а эльфы оказались бы в безвыходном положении.
Ауум всмотрелся в лицо Онеллы и увидел в ее глазах отчаяние. Она была членом клана Инисса, которой пришлось много выстрадать, но именно на нее возлагалось столько веры и надежды. Она была первой, кто овладел и дальше всех продвинулся в изучении Иль-Арин, Одной Земли — таким именем нарекли нарождающуюся эльфийскую магию. Но это знание состарило даже ее, а ведь она была иниссулом. Бессмертной. Волосы ее подернулись пеплом седины и поредели, придавая лицу суровое и аскетическое выражение еще и потому, что она стягивала их в тугой узел на затылке.
Лицо Онеллы покрывала сеточка бесчисленных глубоких морщин, а под глазами, зелеными и по-прежнему яркими, отражающими неугасимый свет ее пылкой и юной души, залегли темные круги. На ее плечи легла невероятно трудная и почти невыполнимая задача, и об отдыхе она могла только мечтать. Но ум ее оставался острым, а желание учиться и передавать это знание ученикам лишь усилилось за сто пятьдесят лет, прошедших с момента ее бегства из Исанденета и пробуждения в ней магической силы.
— Скольких мы потеряли? — спросил Ауум.
Онелла судорожно вздохнула.
— Мы насчитали четырнадцать послушников. Еще больше ранены. Полагаю, нам повезло хотя бы в том, что ученики из класса ориентирования занимались в лесу. Их у меня двадцать восемь, и они остались живы только потому, что их здесь не было.
Онелла понурила голову. Ауум понимал, что она плачет, но он должен был выяснить все до конца.
— Что осталось от подготовительного класса и класса применения заклинаний?
Онелла лишь покачала головой в ответ.
— Ничего. Они все погибли. Но хуже всего то, что мы знали — так и должно было случиться.
— Что?
— Мы знали, что они найдут нас, если мы начнем пробовать свои силы. Они умеют чувствовать применение Иль-Арин. Они могут идти по ее следу, подобно тому, как пантера выслеживает оленя глубокой ночью по запаху. И до сих пор мы старались быть очень осторожными.
