— Ты не спишь? — поинтересовался я.
— Выспалась уже. Давно так крепко не спала. Мне снилась семья. А тебе?
— Мне? Ничего не снилось. Мне никогда ничего не сниться.
— А что же теперь с нами будет?
— Сам вот думаю. Надо дождаться когда огласят список тех, кто остается и тогда видно будет. Я вот слышал, что 5 и 6 это жилые отсеки и там можно жить относительно комфортно.
Все мое лицо горело и чесалось. Я свесил ноги с лежанки. Ступать в эту ледяную воду не было никакого желания. Резко опустив ноги в воду и встав в полный рост я почувствовал неприятную дрожь по всему телу. И без того было холодно так еще и ноги по колено в воде. Подойдя к струйке воды текущей с потолка, я подставил руки и подождал пока ладони наполняться водой. Вода оказалась чистой и без запаха. Я уже хотел было умыться, но вспомнив, что вода идет снаружи убежища и может быть заражена я передумал. В это время с приемников, по внутренней связи раздалось не очень приятное пищание. И голос сначала по-эстонски, затем по-русски объявил подъем и назвал время — 7 утра. Через некоторое время вошел человек в костюмчике, который вчера держал речь. За ним вошел солдат с небольшой коробкой.
— Доброе утро, господа. Сейчас я буду называть ваши фамилии и подходите пожалуйста ко мне по-одному.
Она начал называть фамилии, и солдат за его спиной выдавал из коробки карточки.
Я попросил у одного из людей посмотреть на эту карточку. Это были идентификационные карты с личными данными и какими-то номерами. Ничего особенного. Насторожило то, что называли только эстонские фамилии. Ни одной русской. Когда он закончил, я и некоторые другие люди стали кричать почему они не получили этого номера.
— Получат все, но позже. Завтра или даже сегодня вечером. Пищу сейчас получат все, независимо от наличия ID-карты, — на ломанном русском ответил он.
Завтрак принес не меньше разочарований. Нам раздали по средних размеров пакету с штамповочной кодировкой ET-639 в котором находилось:
1 бутылка воды без этикетки;
1 пластиковая коробочка с чем-то отдаленно напоминающее кашу;
2 небольших пачки крекеров;
1 маленький пакетик с сухофруктами;
4 очень странных батончика, на первый взгляд похожих на марципан.
Развернув один из странных батончиков, я обнаружил плотную массу. Откусив чуть-чуть можно было распробовать вкус. Вернее ничего нельзя было распробовать ибо вкуса просто не было. Просто тягучая масса, которую нужно было долго жевать.
Посмотрев обертку я увидел, что масса эта обладает очень большой энергетической ценностью.
— Так, давай мы знаешь, что сделаем… Давай-ка один паек съедим, а другой про запас оставим. Все равно, если посчитать, нам этой энергии хватит на неделю тяжелой физической работы. А еду всегда можно будет на что нибудь выменять, время-то тяжелое, — обратился я к подруге по-несчастью.
— Хорошо, так наверное и сделаем.
Мне вовремя в глаза бросился паек оставленный кем-то на ящике. Я быстро, но стараясь не сильно шуметь водой, рассекаемой ногами подобрался к сухпаю и заткнул за пояс, сверху накрыв одеждой. После этого вернулся на свое место.
— Ты его украл? Зачем ты это сделал? Как ты мог!
— Спокойно, я же говорю время тяжелое, каждый сам за себя. Естественный отбор, в действии.
— Я не буду есть ворованное.
— Ну, тогда я не буду и предлагать. Ты думай не сегодняшним, ты думай о будущем, мне например кажется, что это нам не помешает, а если его владелец оставил его, значит еда ему не очень-то нужна.
Время шло медленно и мучительно. Радовало одно — у меня была собеседница и подруга. За все это время был интересен только один разговор троих людей, всем было на вид за 40. Они спорили о том, пить ли им йод или нет. Меня привлек их разговор поскольку это касалось меня в том числе.
— А вот за такие советы нужно расстреливать — аптечный йод категорически противопоказан для приема внутрь. В любом виде — разведенном, на кусочке сахара… Нельзя!
— Дык, потому йод и употребляют: радиоактивный йод скапливается в щитовидке, а скушанный йод якобы тоже попадает в щитовидку. Излишки йода из организма выделяются, а значит и процент радиоактивного в организме падает.
— Не совсем так. Щитовидку «забивают» йодом настолько (используются йодосодержащие таблетки, а не йод из бутылки), что она больше йода не берет, в том числе и радиоактивного. Но такая «процедура» сама по себе не безобидна.
— Так! - вмешался в разговор третий. — Так! Употребление йода прекратить немедленно — ожог пищевода, легких и никакой пользы. Молекулярный йод, а именно его раствор в пузырьках, годится только как отравляющее вещество. Для пополнения йода в организме используется только связанный йод — поверьте человеку, нахватавшему в свое время 200 рентген. Например, Йодомарин. И как можно больше пектинов, например, кураги. Литр молока в день. Только где это все сейчас взять?
После услышанного я не решился пить йод и решил его оставить, что бы использовать как обеззараживающее, на всякий случай.
Был как мне казалось вечер, вечер по старому исчислению. На самом деле в мире уже не было ни вечера, ни утра. Радиоприемник подтвердил мои догадки — 8 вечера. Сказали, что раздадут ужин. Ужин раздали, но ужин это громкое слово. Было примерно-то же, что и утром только в коробочке была какая-то другая кашица. Спустя примерно час вышел все тот же человек в костюме. Гы-ман как я его прозвал про себя, по аналогии со стрелялкой Half-life. Я уже думал, что он идет выдавать и нам ID-карты. Но он говорил о другом.
— Как вы помните на вчерашнем докладе было сказано, что убежище не может вместить всех, в виду сильной затопляемости основной жилой камеры и прилегающих отсеков. Каждый имеющий на руках ID-карту имеет зарезервированное место в этом убежище. Остальные же вынуждены покинуть убежище. Таков закон выживания.
После этих слов он поспешно удалился.
В помещении началось нечто невообразимое. Крики ругань. Вскоре началась драка.
Люди которые не имели карты пытались заполучить ее силой. После того как один из счастливчиков получил прямой удар в челюсть и повалился в воду вбежали солдаты, и один из них дал очередь в потолок. Рикошета и следов от пуль не было, и я понял, что очередь была холостыми. Тем не менее это всех остудило. Большинство спасенных эстонцев лыбилось во всю харю. Конечно они были спасены. А, что будет с нами, русскими, этого никого не волновало. «Великая» Эстония получила шанс очистить свой генофонд от примесей, именно по этой категории раздавали карты!
Тот, кто имел хоть каплю русской крови уже не имели права на выживание. На меня смотрел один из спасенных и надменно улыбался.
