— Четыре-ноль-два, убирайтесь оттуда! У вас нет разрешения на вход в атмосферу!
— Эй вы, шутники! Вы все перепутали! — запротестовал я. — У меня есть разрешение на весь полет — от начала до конца. Я получил его от ДРО…
Пришло время мне исчезнуть. Я заглушил все радиопередачи и ударил по рычагам управления, следуя по заранее рассчитанному противоракетному курсу. И опять мысленно потянулся…
Дежурный радарщик, который находился где-то в Тихом океане, в пятнадцати тысячах миль от меня, встал со стула, пересек тускло освещенную комнату и щелкнул выключателем. Экраны радаров погасли…
Целый час я скользил вниз по пологой траектории, отражая атаку за атакой. А потом от меня отстали, когда я уже несся над самой поверхностью океана несколькими милями юго-восточнее Ки-Уэст. Шлюпка жестко врезалась в воду. Пол встал вертикально, перевернулся, и ремни безопасности больно врезались в грудь.
Я дернул за рычаг и на некоторое время из-за головокружения потерял всякое представление, где верх, где низ, когда аварийная капсула глубоко под водой отделилась от тонущей шлюпки. А потом капсула наконец вынырнула и весело закачалась на волнах.
Теперь нужно было рискнуть и опять связаться с Кайлом — но, добровольно выдавая ему свое нынешнее местонахождение, я тем самым надеялся убедить его, что по-прежнему на нашей стороне. А кроме того, отчаянно нуждался в том, чтобы меня подобрали после приводнения. Я щелкнул по клавише передатчика.
— Это Зет четыре-ноль-два, — сказал я в микрофон. — У меня срочное сообщение для полковника Кайла из Аэрокосмической Разведки.
На экране появилось лицо Кайла.
— Кончайте бороться, Грантам, — прокаркал он. — Вы проскочили сквозь планетарную линию обороны. Бог знает, как вам это удалось. Я…
— Об этом позже, — резко остановил я его. — Как насчет того, чтобы теперь отозвать назад ваших сторожевых псов? И послать сюда кого-нибудь из ваших людей, чтобы подобрать меня, прежде чем я добавлю морскую болезнь к прочим болячкам.
— Мы засекли тебя, — прервал меня Кайл. — Бороться бесполезно, Грантам!
Я почувствовал, как на лбу выступили бисеринки холодного пота.
— Кайл, вы должны выслушать меня! — закричал я. — Я догадываюсь, что ваши ракеты уже летят ко мне. Отзовите их! У меня есть информация, благодаря которой мы можем выиграть войну…
— Мне очень жаль, Грантам, — сказал Кайл. — Даже если бы я мог рискнуть поверить вам, уже слишком поздно.
Вместо лица Кайла на экране появилось другое лицо.
— Мистер Грантам, я — генерал Тит. От имени вашей страны и от Президента лично — он, кстати, в курсе той трагической ситуации, в которой вы оказались, — я имею честь сообщить, что вы будете награждены Почетной медалью Конгресса — посмертно, разумеется, — за героическую попытку. И никоим образом вашу доблесть не умаляет ни то, что она потерпела неудачу, ни то, что вы на самом деле исполняли замысел нашего негуманоидного противника — путь даже по принуждению и против своей воли. Мистер Грантам, я салютую вам.
Рука генерала жестко взлетела к голове.
— Заткнитесь вы, напыщенный осел! — рявкнул я. — Я не шпион!
На экране вновь появился Кайл, вытеснив удивленное лицо генерала:
— Прощайте, Грантам. Постарайтесь понять…
Я щелкнул выключателем и сел, крепко вцепившись в ложе. После каждого покачивания аварийной капсулы мой желудок оказывался в районе горла, настойчиво просясь наружу. В запасе у меня было, наверное, где-то около пяти минут. Ракеты, скорее всего, летят с мыса Канаверал.
Я закрыл глаза, заставил себя расслабиться, мысленно потянулся…
И ощутил далекий берег, возбужденное жужжание мозгов людей, работающих в городах. Я проследовал вдоль линии берега, нашел ракетную базу, пронесся сквозь скопление разумов.
«Ракета легла на курс; лети хорошо, детка! Критическая точка… теперь прямо в цель».
Я ощупью пробрался в разум этого человека и нашел управляющие центры его мозга. Он быстро отвернулся от навигационного планшета, пошатываясь, подошел к приборной панели и с силой ударил по кнопке самоуничтожения ракеты.
Остальные офицеры набросились на него, оттаскивая от приборов.
«…Идиот, зачем ты ее ликвидировал?»
Я разорвал контакт и нашел другого человека, который в свою очередь рванулся к кнопкам и уничтожил остальные шесть летящих ко мне ракет. Потом вернулся назад. Теперь смертная казнь была на несколько минут отложена.
Я находился в десяти милях от берега. У капсулы была собственная силовая установка. Я привел ее в действие и сразу же включил экран наружного наблюдения. Увидел темное море, слабый отблеск звездного света на неспокойной поверхности вод, а вдали, у горизонта, — зарево. Там находился Ки-Уэст. Я всадил нужный курс в автопилот, а затем растянулся на ложе, исследуя внешний мир в ожидании следующей атаки.
На железнодорожной сортировочной станции было темно. Спотыкаясь, я шел по шпалам. «Еще несколько минут, — сказал я себе. — Еще несколько минут, и ты сможешь прилечь… отдохнуть…»
Передо мной смутно виднелся темный грузовой вагон, его открытая дверь была как невероятно черный квадрат. Тяжело дыша, я привалился к порожку, потом, помогая себе здоровой рукой, попытался залезть в вагон.
Неподалеку заскрипел гравий. Луч карманного фонаря пронзил ночную тьму, скользнул вдоль повидавшего виды товарного вагона и поймал меня в световой круг. Раздалось удивленное восклицание. Я сполз обратно на рельсы, закрыл глаза и принялся мысленно шарить по сторонам в поисках разума копа. Со всех сторон доносилось неясное бормотание спутанных мыслей горожан и их беспорядочных впечатлений. Выделить из этой мешанины мысли копа было трудно, слишком трудно. Мне нужно было поспать…
Я услышал, как коп со щелчком взвел курок револьвера, и упал плашмя, когда из дула в моем направлении вылетело пламя. Властное «бум!» эхом пронеслось среди вагонов. Я ясно уловил чужую мысль:
«На редкость ужасно выглядящий, с бритой головой, с торчащей вперед рукой — это он, все сходится…»
Потянувшись к его разуму, я наугад нанес удар. Фонарь упал и погас. Я услышал, как бессознательное тело рухнуло на землю, словно молодой бычок, которого ударили тяжелой дубиной.
Это оказалось совсем нетрудно. Лишь бы не заснуть…
Скрежеща зубами, я втащил себя в вагон, забился в дальний угол, укрывшись за штабелем, и упал на пол. Я попытался вызвать личностную часть моего разума, чтобы она, как часовой, осталась бодрствовать и предупреждать меня об опасности. Но это оказалось слишком хлопотливым делом. Я расслабился и позволил всему своему разуму скользнуть во тьму.
