— Повремени' сообщать о моем прибытии, завтра с ним побеседую, — пока разговаривали, незаметно подошли к крыльцу моей усадьбы, — и отдай распоряжение, чтоб Сварга накормили как следует!
— Распоряжусь, княже, — ответил Василь, сдерживая смех, вызванный поведением бера, — заодно баню растопить прикажу.
Едва зашёл в светлицу, как встретился глазами с любимой. Обнял осторожно, чтоб не давить на округлившийся живот и крепко поцеловал супругу. Она ответила таким же горячим поцелуем, а после отстранилась слегка:
— Ну-ка живее за стол, ведь знаю же, там не ел толком, некогда было.
— Твоя правда, — улыбнулся, любуясь ею, — как там наш сын, не буянит?
— буянит, ещё как буянит, — любимая ещё больше расцвела, — вчера пол ночи спать не давал, еле успокоила.
В трапезной меня дожидался накрытый стол. Стряпуха наша расстаралась на славу, так что в теплую баню я отправился осоловевшим от сытости. Помывщись, растерся до красна полотенцем и, не задерживаясь нигде, сразу поднялся в опочивальню. Ласка уже ждала меня, целомудренно накрывшись пуховым одеялом. Стоило только лечь, она привычно положила свою головку мне на плечо, прошептала сонным голосом что-то приятное, щекоча грудь своим дыханием. Я в ответ, поцеловав любимую в макушку и прошептав добрые пожелания, через несколько секунд вырубился.
Сегодняшний сон, как и предыдущие, после близкого знакомства с Учителем, был необычен. Бесконечное, тёмное безвременье, наполненное звенящей тишиной. Так начинались мои сны, порой длящиеся неизвестно сколько. Первые разы вообще ничего не происходило, я просто висел в этой пустоте, совершенно один, без возможности издавать звуки, как и слышать их. Я мог злиться, мог мысленно желать смерти всем врагам, мог считать до бесконечности. Но в итоге пришёл к выводу — у меня появилась возможность хорошенько подумать обо всём, на что раньше просто не хватало времени. Сразу же обнаружил интересную возможность, в этих странных снах я мог вспомнить все, до мельчайших подробностей, начиная с раннего детства. Шаг за шагом, я словно наблюдал со стороны за своей жизнью. Вот я, несмышленный карапуз, бегу за бабочкой, но неудачно лежащий на моем пути камень попадает под маленькую, босую ножку и я падаю, больно ударяясь всем телом. А вот нянька и тётушка, подбегающие ко мне с разных сторон. И если на лице няни, крепкой женщины средних лет, тревога, то тётушкино выражает злорадство. Тогда, будучи маленьким, я не мог этого заметить, будучи сосредоточенным на сильной боли в ободранных коленях, но сейчас мог разглядеть все в подробностях.
Я увидел, как сильно меня ненавидели как сама тётушка, так и её муж, постоянно бросающий на меня злые взгляды. Увидел дядю, которого запомнил очень строгим и требовательным. Теперь я знал, что сильно ошибался, считая Лэрда Верд чрезмерно строгим, на самом деле он заменил мне отца. Дядя радовался моим успехам не меньше, чем успехам родных сыновей, как и огорчался неудачам.
Увидел, как Ласка, ещё совсем маленькой девчонкой, украдкой бросает в мою сторону взгляды. Как Василь по доброму улыбается, наблюдая за моими попытками поднять деревянный тренировочный меч.
Когда мне наскучило копаться в своем прошлом, так услужливо предоставленным памятью, я попытался погрузится в медитацию. И не смог, от слова совсем. Здесь, в этом безвременье, я уже находился в созерцании. Тогда я успокоился и постарался отрешиться от всего. Просто раствориться в безвременьи, плыть по течению. Два месяца у меня ушло, чтобы прийти к такому решению. И лишь после состоялась первая встреча с Учителем. Я, уже привыкнув, едва осознал себя спящим, сразу погрузился в окружающее, попытался растворится, но в этот раз все пошло иначе.
— Наконец-то ты принял свою суть, Ученик, — прозвучал голос, шедший отовсюду, — а то я уж подумал, что ты будешь ещё долго играть со своим прошлым.
И началось обучение. Хорошо, что мое тело, благодаря Роду, получило нужные изменения, иначе, после пробуждения я не смог бы пошевелить даже пальцем. То, что делал с моим духом Чернобог, я даже приблизительно не мог описать, из-за отсутствия в моем словарном запасе нужных слов и понятий.
— Пройдет много времени, прежде чем ты сможешь воспользоваться энергией мира, — говорил Учитель, — эта сила, если она станет тебе подвластна, ты станешь ограничен лишь возможностями своего духа.
Так я узнал, чем отличается обычный смертный, владеющий магическим даром от бога. Маг черпает свою силу из внутреннего резерва, помогая различными костылями, вроде артефактов-накопителей, или фиалов с зельем, восполняющим Ману. Боги никогда не беспокоились о том, что им не хватит силы, безвозмездно черпая её из самого мироздания. Лишь духовное развитие определяло их возможности. Чем более развит дух, тем большими объемами силы единовременно мог пользоваться бог.
Увы, мне ещё не скоро светило присоединиться к свите Создателя и его младшим братьям и сестрам. Единственное, что я мог, это занять силу у учителя, мгновенно пополнив свой внутренний резерв маны. Да и то, подобное было возможно лишь когда Чернобог находился рядом. А вот в мире Игры я не чувствовал присутствие Учителя, да и будь он там, вряд ли бы ему удалось делиться своей силой.
— Враг не позволит чужаку пользоваться энергией мира там, где он считает себя хозяином. Контроль, вот что для него важно, контроль и стяжательство. Ведь игроки, хотя бы раз посетившие миры Игры, становятся ниточками, тонкими каналами, через которые жизненная энергия их родных миров медленно, но стекается к Разрушителям.
Так и проходили мои сны, день за днём, месяц за месяцем. В них я узнавал то, чего не ведал ни один смертный. Узнал о том, что все миры, кроме нашего, существуют лишь в одном измерении, без Нави и Прави. Узнал, что Кривда, это Врагом созданное пространство, цель которого — контролировать Явь. Но, Разрушители оставили свое уродливое детище, как надсмотрщика, питающегося тем же, что и создатели, душами и жизненной энергией.
Сегодняшняя ночь прошла в тишине, Чернобог не пожелал мне что-либо рассказывать. Утро наступило, как всегда в последнее время, совершенно внезапно. Только что я был в безвременьи, а в следующий миг чувствую, как лучи солнца пробиваются сквозь вышитые узорами занавеси на окнах.
Осторожно, чтобы не разбудить любимую, выскользнул из опочивальни, захватив свою одежду. Оделся в коридоре и, зажав подмышкой сапоги, спустился вниз, где меня уже ждали.
— Руслан, приветствую, — из-за стола поднялся мой старый знакомый, князь Дурак, сидевший в компании с Василем, — который день тебя дожидаюсь. Надеялся застать, но вы, молодые, не привыкли сидеть на месте, вам нужно постоянно куда-то бежать, что-то делать. Не понимаете, что всего не успеть.
— Приветствую тебя, князь, — я в ответ тоже церемонно поклонился, — надеюсь, ожидание было не сильно обременительным?
— Если честно, я безмерно рад, что задержался здесь, — улыбнулся дипломат, — отдых на свежем воздухе, в дали от суеты — как мне этого не хватало. Но, поговорим о деле. Его императорское величество интересуется, как скоро воины княжества Верд перейдут на Второй Этап, а так же отдает под твое командование обе дружины, находящиеся под присмотром графа. Ну и передаёт поздравления, сожалеет, что не смог присутствовать на свадьбе одного из самых преданных вассалов!
Передав приказы, наставления и поздравления от императора, князь Дурак вручил мне соответствующие грамоты, а с ними послание от казначея. Я так же поведал дипломату о своих успехах на Втором Этапе, а вместе с ними и о планах на будущее.
— Хм, доброе дело! — Поддержал моё начинание князь, — клан Росс, говоришь? Думаю, его императорскому величеству понравится. Да, чуть не забыл, царство Перуново месяц назад посольство свое прислало в столицу. Я присутствовал при их беседе с императором, а потому предупреждаю, жди вскоре гостей. Уж больно их заинтересовал один пограничный князь, а вернее его дружина, так ловко действующая в чужом мире.
— Это хорошая новость! Перуновцы добрые вои, к тому же дисциплинированные, — обрадовался я, — если согласятся под начало моего воеводы встать, будет хорошее подспорье.
