Помещение таверны выглядело не хуже заведения Хромого Зака. Довольно просторное, с пресловутой стойкой в углу, отгороженное от зала помещение, где сновали разносчики заказов, и откуда имелся доступ на кухню. Сам зал не имел оригинальных отличий. Все то же самое, что и во всех городах империи. Главное, имелись застекленные окна, куча маленьких, но ярких магических светильников, горевших сейчас во всю свою мощь — на улице уже потемнело от набежавших туч. Надвигался шторм или дождевой фронт. Самое время сейчас хлопнуть стаканчик горячительного.
В таверне было много народу. И все сплошь специфической профессии. Корсары разных возрастов, молодые и старые, бывалые и новички. Гул голосов был похож на шум растревоженного улья. Все о чем-то говорили, перебивали друг друга, махали руками перед лицом собеседника; прислуга из рабов металась от стола к столу, разнося в первую очередь бочонки с пивом или большие плетеные бутыли с вином.
Я подошел к стойке, за которой с расслабленной ленцой то ли хозяин, то ли помощник-управляющий с длинной, отливающей вороньей чернотой, бородой поглядывал за происходящим. На меня он тоже взглянул между делом, но уши свои навострил, чтобы не пропустить заказ. Впрочем, на появление нового посетителя и в зале не обратили внимания. Здесь ежеминутно кто-то заходил или выходил на едва гнущихся ногах.
— Что можешь крепкого предложить? — спросил я.
— Смотря что интересует брата, — мужик облокотился на стойку, отчего его шикарная борода полностью закрыла руки. — Есть грог, ром, бренди, вино, наконец.
— Вино, наверняка, закисло, — отказался я от последнего предложения. — Давай бренди.
Бородач без лишних слов достал из-под стойки кружку, похожую на миниатюрный бочонок и с любопытством в глазах стал наливать из бутылки темного стекла янтарную жидкость с резким запахом. Он лил, а я стоически молчал, и как только пойло закачалось на поверхности, сделал знак рукой. Мужик тут же прекратил лить.
— Осилишь? — с недоверием спросил он.
— Тебе лучше знать, — ухмыльнулся я. — Никто столько не пил зараз?
Мужик осклабился.
— Закуски какой дай, что ли, — я тихо вздохнул. — Мясо есть? Или сыр?
— Мясо все сожрали, не успеваем готовить, — бородач мотнул головой в сторону кухни, откуда неслись немыслимые запахи готовящейся пищи. — А сыр есть. Хоть корзину доверху навалю.
Я кивнул, показал, сколько мне его надо, и положил половину риала на лапу мужика.
— Правила просты, брат: выпил, не бузи. Сиди смирно, к людям не приставай. Блевать потянет — беги на улицу. Не вздумай здесь полы марать. Иначе заставлю языком слизывать, — весьма обстоятельно обрисовал правила поведения в «Русалке» бородач.
— Значит, хозяин, — понятливо протянул я.
— А кто же еще? Не доверяю помощникам. Все прохвосты и воры.
Я оглянулся, приглядывая себе место. Конечно, без результата. Все лавки и столы были заняты. Пожав плечами, отодвинулся в сторону. В конце концов — не барин, постою.
— Сегодня много братьев пришло с рейда, — пояснил хозяин таверны с нотками примирения. — Пользуются последней возможностью пощипать торгашей перед штормами. Не успеваем обслужить. Пьют, словно в аксумской пустыне неделю прожили.
— Да ладно, не парься, — махнул я рукой и поднес кружку ко рту.
Местный бренди оказался не таким страшным, как я себе представлял. С качеством алкоголя здесь было трудновато. Слабенькое пойло. Однако, я не обольщался. Сейчас выдую эту посудину и брыкнусь с ног. Такое тоже бывало. В голове ясно, а ноги не держат.
Отпив половину, закусил сыром. Хозяин хмыкнул и потерял ко мне интерес, отходя в сторону. Думал, я здесь шоу буду устраивать. Ищи дураков с голодухи бочками алкоголь хлестать.
— Я не из пустыни, — объяснил я вдогонку.
Пока я поедал закуску, рядом кто-то присоседился с мощным винным выхлопом. Скосив глаза, увидел невзрачного хлыща чуть выше меня ростом. Он некрепко держался на ногах, и поэтому, чтобы восстановить устойчивость, схватился за край стойки. На нем была кожаная жилетка, которая едва прикрывала голую грудь с непонятной татуировкой. То ли морской кракен, то ли осьминог на вертеле. Сдается мне, вертел больше всего напоминает напряженную мужскую плоть. Шутники, блин!
Жесткая щетина неприятно старила незнакомца, делала его каким-то резким, похожим на дикое неприметное животное, от которого не знаешь, какой пакости ожидать.
Но разговаривал он на редкость разборчиво, язык не заплетался.
— А тебя я не знаю, — заявил он категорично. — Откуда?
— С Инсильвады, — я не стал шифроваться, ибо не видел смысла в таком действии.
— А-аа! Под Эскобето ходишь!
— Я под него не хожу, — прикололся я, не сомневаясь, что незнакомец мало что поймет из этой идиомы. — Вышел давно из такого возраста, знаешь.
Парень открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но мои слова сбили его настрой. Он еще больше вцепился в стойку и потянул ее на себя, словно хотел оторвать с корнем. Хозяин таверны поморщился.
— Хватит своими когтями мое имущество портить, Габри! — буркнул он. — Лучше пригласи человека за стол и там разговаривай!
— А он не торопится, — вышеназванный Габри с насмешкой взглянул на меня. — Может, любит в одиночестве быть.
Я демонстративно медленно допил бренди, взял с блюда большой ломоть сыра и стал так же медленно жевать, проявляя полное равнодушие к собеседнику. Но все-таки спросил:
— По какому вопросу, брат? Если хочешь поговорить за жизнь — валяй, я послушаю, только еще кружечку бренди наверну. Слушать умею.
— А на каком корабле ходишь? — словно не слыша меня, продолжал допрос Габри.
— Тебе какое дело? Где хожу — там другие пыль глотают, сечешь? Нет? А если дупля не даешь — какого хрена пить мешаешь? Хозяин, плесни еще в кружку.
Бородач с промелькнувшим в глазах почтением к моей эскападе, из которой ничего не понял, снова наполнил посудину пойлом. Приходилось играть, хотя вкус напитка был дрянной: пережженная патока, перебродившая все немыслимые сроки. Крепость небольшая, но кишки приятно согрелись.
Габри запустил пятерню в густые неряшливые волосы, задумчиво почесал макушку, с большим вниманием смотря, как я глотаю бренди.
— Слухи ходят, ты Брадура как свинью на клинок посадил, — сказал он. — Вот интересно, не из-за этого ли ты возле Ригольди будешь ошиваться? Вместо Брадура….
Вот же уроды! Да про меня на Рачьем уже все знают, даже имени не спросив. Кто-то явно дал задание присматривать за мной. Но как быстро! Опять же: ради чего такие игры? Неужели только из-за предстоящих гладиаторских боев? Получается, Эскобето предчувствовал интерес местных ко мне?
— Так это всем давно известно. Чего тебе надо? — я пожал плечами.
— Всего лишь твой кошель, брат, — с ухмылкой сказал Габи, моргая глазами.
Я посмотрел вниз. Узкий длинный стилет был приставлен к моему боку, причем таким образом, чтобы его не заметили из зала. Однако, быстро прокачав ситуацию, я обнаружил несколько заинтересованных лиц, глядящих в нашу сторону. Они все сидели за одним столом, и вместо того, что продолжать пить, резко замолчали. Увидев, что я гляжу на них, зашевелились и потянулись к кружкам.
— Ошибся, нет у меня его. — сказал я, лихорадочно прикидывая шансы. Резать меня Габри не будет — всего лишь пытается поставить меня на то место, где и должен находиться приезжий. А мой собеседник — явно из команды Плясуна. — Не заработал еще золотишка. Да убери ты пику! Прямо, как дитя!
— А давай не будем дергаться, брат! — показал свои кривые зубы Габри. — У меня рука слабая, долго не удержу. Сразу в печень. Печально будет.
— Эскобето не боишься?
— Не-а! Плясун за меня договорится. Пара лишних монет за ершистого петушка — и все довольны.
Точно, Габри из местных. Решил прощупать гостя. Я же не такой наивный, чтобы не сообразить, что информация обо мне ушла в нужном направлении. Сколько народу прибыло за сегодня на Рачий остров? А этот недомерок ко мне прилип.
