похороны своего дедушки? — этого вопроса юноша явно не ожидал, а потому посмотрел на меня с выражением крайнего изумления на лице.
— Кто вы такой? — надо отдать должное, реакция у паренька оказалась достаточно быстрой. Другой бы на его месте ещё минуту глазами хлопал.
— Жан Еремеев? — сочетание французского имени и русской фамилии звучали необычно, но в установочных данных, полученных от Эдика, было написано именно так.
— Жан Мари Еремеев, — поправил меня юноша, не отводя взгляда своих ярко-голубых глаз.
— Извините, — кивнул я, но даже не подумал стушеваться или сменить тон. — Я повторяю свой вопрос. Вы прилетели на похороны своего дедушки, Ивана Максимовича Еремеева.
— Допустим, — процедил юноша. — Но мне кажется, что вас это не должно касаться. У меня много родственников в России и я решил навестить их.
— Впервые за двадцать восемь лет? — ухмыльнулся Мирон. — Прям на слезу пробило от умиления.
— Кто вы такие? — вновь повторил вопрос Еремеев, теперь уже глядя на нас троих поочерёдно. — Господин пограничник, может быть Вы объясните мне, в чем собственно дело?
— К сожалению, нам стало известно, что вам угрожает опасность, — максимально мягко и вкрадчиво попытался сказать я, привлекая к себе внимание юноши. Я сел на стул рядом с Тепляковым, надеясь что это хотя бы немного успокоит Жана Мари. — Мы искренне заинтересованы в том, чтобы вы не пострадали и смогли принять участие в похоронах своего дедушки. Именно поэтому нам и пришлось устроить здесь этот маленький спектакль. Разумеется, ваши документы в порядке, но наша страна не Франция и вы не представляете, что вас ждёт за дверьми этой комнаты.
— Мне кажется, что вас это и не должно беспокоить! — голос молодого человека подрагивал, но говорил он твёрдо и явно не собирался идти на попятный. — Я совершеннолетний и я гражданин другого государства! Я требую адвоката!
— Да что ж ты трудный такой! — вскипел Мирон и буквально в одну секунду оказался рядом с Еремеевым. — Посла ему, адвоката… Н-на!
И пудовый кулак отправил гражданина Франции в глубокий нокаут.
— Слышишь, Андрюха! — сидящий за рулём Мерзкий гнал по трассе с такой скоростью, как будто у него в кармане лежит не ксива сотрудника госбезопасности, а личная индульгенция всех известных богов на любые бесчинства при езде за рулём. — А ты уверен, что французик ваш вообще дышит до сих пор? Что-то он даже ножкой не дёргает на поворотах.
Я посмотрел в широко распахнутые глаза иностранного туриста, а затем успокоил давнего друга.
— Всё в порядке! Клиент просто занимается оценкой обстановки, используя для этого доступные ресурсы и природное обаяние.
— А-а-а, — протянул Мерзкий. — Ну если только природное.
— Ты от дороги не отвлекайся, — посоветовал я товарищу. — Когда Эдик узнает, что мы натворили, то будет орать нечеловеческим голосом. А если поймёт, что ты в этом участвовал и не остановил меня, то ещё и тебе на орехи достанется.
Господин Жан Мари мать его Еремеев и правда вёл себя пока достаточно тихо. Судя по всему, поездка в Россию представлялась ему гораздо более увлекательным приключением, чем пока что получалось на деле. Он даже пока что не успел поинтересоваться, кто мы такие и какой интерес имеем к его персоне.
Пудовый кулак Мирона лишил его сознания настолько качественно, что возвращаться в сознание наш иностранный друг начал только лишь на парковке, в тот самый момент, когда мы с Мерзким запихивали его тело на заднее сиденье. Зато он больше не вспоминал про своё зарубежное подданство и тихо хлопал глазками, вполне покорившись судьбе.
— Жан, ты на нас не обижайся, — я постарался, чтобы мой тон звучал максимально дружелюбно. — Мы скоро приедем и тогда я тебе обязательно всё объясню. Просто твоё появление в Москве внезапно стало интересно слишком большому количеству самых разнообразных… ну, скажем так, личностей! И все они обязательно захотят сделать тебе больно, лишь бы ты только не спорил с ними и согласился посотрудничать.
Новенькие зимние шины шустро крутились, поглощая всё новые и новые сотни метров автодороги. Форсированный движок мерно гудел, казалось совсем не напрягаясь, толкая вперёд несколько тонн груза. Еремеев молчал, как видно решив, что в его положении говорить поменьше — это самая разумная тактика поведения. Впрочем, он был абсолютно прав. Главное, чтобы он действительно сейчас собирал и анализировал информацию, а не просто безмолвствовал, потому что от испуга язык проглотил.
На улице уже ощутимо стемнело. Казалось бы, ещё буквально час назад мы стояли на взлётном поле аэропорта и вокруг нас разливалось море света, а тут на тебе! Сумерки! Дождь что ли собирается? Впрочем, поздней осенью московская погода абсолютно непредсказуема…
— Хорошая машина Рэндж Ровер, — стукнул по рулю Мерзкий. — Дорогая, бестолковая, но хорошая.
— Зависть это крайне плохое чувство, — прокомментировал я реплику Максима. — Тем более, ты бюджетник, тебе такая тачка не светит. А если купишь, то замучаешься в кадрах объясняться, где на неё деньги украсть умудрился.
— Молчал бы уж, — рассмеялся Максим. — У тебя вообще машины никогда не было.
— Чего это, — возмутился я. — У меня на заставе вполне приличный уазик всегда под пятой точкой имелся. Он даже не ломался практически.
— «Козлик» не считается, — отмахнулся Мерзкий. — На заставе казённая, да и за рулем, наверняка, не ты ездил, а какой-нибудь бойчишка из числа самых сообразительных.
Напряжение последних нескольких часов постепенно отступало, требуя выхода и эмоциональной разрядки. Дружеская перепалка подходила для этого как нельзя лучше, хотя ничего не понимающий Жан Мари Еремеев наверняка имел по этому поводу собственное мнение.
— Так что, Винни, признайся честно, — продолжал разглагольствовать Мерзкий. — Автомобиль, в котором надо одновременно крутить руль, жать попеременно аж на две, а то и на три педали, не говоря уже про включение поворотников и дворников, является чересчур сложным механизмом для твоего медвежьего интеллекта. Программа вызова такси на смартфоне стала для тебя вершиной эволюции.
— Ой-ой-ой, — скорчил я ему рожу в зеркале заднего вида. — Мы на права, между прочим, вместе сдавали. Только я до обеда, а ты после. Забыл что ли?
— Да помню я, — усмехнулся Максим. — У нас один гаишник настолько наугощался, что к нашему прибытию в машину залезть не смог. Лег посередине дороги и спал себе тихонечко. Так вот суть экзамена состояла в том, чтобы проехать круг по автодрому и не задавить этого гаишника.
— Что-то было такое, — припомнил я. — Кузьмич, по моему, всё равно экзамен почти завалить умудрился.
— Ой, ну кто ж знал, что этот алкаш проснется и начнет в сторону отползать в самый неподходящий момент, — рассмеялся Мерзкий, а возле
