Он уже был готов уйти и побродить по городу в поисках новой работы.
– Стоит ли так нервничать, мистер Холланд? Я прекрасно понимаю вас, человека с дипломом пилота, который вынужден согласиться на столь непрестижное место. Но, увы, такова обстановка на Бургасе, – развел руками чиновник. – А идиотские вопросы я задаю вам только потому, что у меня на сей счет есть вполне определенные инструкции.
«Грим Дорсет», – прочитал Джек имя чиновника на настольной подставке.
– Извините, мистер Дорсет, я погорячился.
– Я принимаю ваши извинения, тем более что мы очень нуждаемся в ассенизаторах.
– Так почему бы вам не поднять им зарплату?
– Это не ко мне. Этот вопрос задайте хозяину фирмы – мистеру Дэниелу Глосбергу.
Наконец Дорсет закончил изучать документы Джека.
– Что ж, мистер Холланд, поздравляю вас с поступлением на работу в курьерскую фирму «Доу-Форс», – произнес чиновник заученным тоном и вручил Джеку удостоверение.
По предъявлении этой книжечки можно было проходить на территорию боксов, получать в столовой обед и даже претендовать на койку в рабочем общежитии.
«Практически полный пансион», – подумал Джек и, покинув кабинет Грима Дорсета, отправился на поиски служебной жилплощади.
Через полчаса ходьбы, согласно приложенному к удостоверению маршруту, он оказался возле неприметного здания.
«Настоящий приют для бездомных», – оценил его Джек.
Угрюмый страж в потертой униформе внимательно изучил удостоверение и пропустил его внутрь, посоветовав зайти к бабе Марше.
Как оказалось, баба Марша была комендантом этого дома и ведала здесь всем, начиная со стирки постельного белья и кончая массовыми убийствами тараканов.
– Понятно, – сказала она, взглянув на удостоверение нового жильца. – Сейчас я покажу тебе твое место, а ты запомни несколько основных правил. Готов слушать? – У бабы Марши был настоящий полковничий голос, и Джек поспешно ответил:
– Да, мэм.
– Ну, хорошо. – Марша взяла связку ключей и повела Джека в его комнату. Они вошли в кабину лифта, и, как только створки захлопнулись, баба Марша сказала: – Правило первое – в постели не курить.
– Я не курю, мэм.
– Не перебивай меня. Не люблю я этого.
Лифт остановился, и начальница вышла. Следом выскочил Джек.
– Курить можно только в специально отведенных местах, но это еще не означает, что там можно харкать на пол. – Марша остановилась и взглянула Джеку в глаза: – Ты меня понял?
– Да, мэм.
– Отлично. Пойдем дальше. Эй, Бичер! Ну-ка стой! – неожиданно крикнула баба Марша и, сорвавшись с места, погналась за убегавшим субъектом. – Стоять, я сказала! – рявкнула она своим полковничьим голосом, хватая нарушителя за шиворот.
– Марша, я больше не буду! Клянусь, Марша! – кричал неизвестный субъект.
– Нет, Виктор, пора нам подвести черту.
– Ты же знаешь, Марша, что я не злостный нарушитель.
– Не злостный, говоришь? А ну-ка дыхни на меня!
– Нет, Марша, так же нельзя, мы же цивилизованные люди… – хныкал Виктор.
– Дыхни, я сказала, или сегодня же вылетишь на улицу.
Бичер выпучил глаза и, собравшись с силами, сделал выдох. Запах перегара был таким сильным, что его почувствовал даже Джек.
– И ты говоришь, что не злостный нарушитель?
– Марша… – виновато начал Бичер.
– Выбор! – произнесла баба Марша слово, тайный смысл которого был еще неизвестен Джеку, однако привел Виктора в состояние, близкое к шоку.
– Марша-а, прошу тебя… – зарыдал он, падая на колени.
– Выбор, гадина! В морду или замечание?! – неожиданно заорала Марша, да так громко, что у Джека заложило правое ухо.
– Пе… первое, – прошептал Виктор.
Из кармана полинялого халата баба Марша извлекла пару тонких кожаных перчаток и, натянув их на руки, поиграла пальцами. Затем повернулась к Джеку:
– Если боишься вида крови, подожди меня возле лифта.
Джек не знал, что ответить, и только пожал плечами.
– Ну, как знаешь, парень. Посмотри, может, и тебе будет наука, – сказала Марша и внезапно обрушила на нарушителя Бичера град сокрушительных ударов.
Тот пытался закрываться и что-то кричал, но чугунные кулаки били во все открытые участки, вышибая кровавые сопли и оставляя длинные ссадины.
Избиение продолжалось около трех минут, по истечении которых Виктор еще дышал.
– Не бойся, – перехватив взгляд Джека, сказала Марша. – Я бью не для того, чтобы убить, а для поучения.
Даже не глядя на распластавшееся на полу тело, она сняла перчатки и убрала их в карман, затем будничным движением поправила прическу и повела Джека дальше показывать его жилье.
– Ну, вот твоя комната, – сказала баба Марша, указывая на выкрашенную коричневой краской дверь с номером пятьсот четыре.
Замок легко открылся, и Джек вслед за Маршей вошел в новые апартаменты.
В комнате стояли четыре кровати, однако все они были аккуратно заправлены и выглядели нетронутыми.
– Ты пока первый. Остальные жильцы будут позже, – сказала баба Марша. – А может, и не будут, и ты останешься тут один, как фон-барон какой-нибудь.
Джек кивнул. Он был озадачен такими резкими переменами в настроении местной управительницы. Теперешний приветливый тон бабы Марши никак не вязался с тем страшным избиением, которому подвергся несчастный Бичер.
– Шлюх водить сюда тоже не рекомендую, – продолжила инструктаж Марша.
– Но ведь внизу охранник?
– А… – махнула рукой Марша. – Охранник! Он за пять кредитов порт взорвет, а уж пропустить проститутку – это не вопрос. Это только я одна служу здесь за идею. Как с-собака.
– Простите, мэм, а в чем провинился этот Виктор Бичер?
– Что, потрясен? – ухмыльнулась Марша. – Это хорошо, что потрясен. На то и урок, чтобы доходило. Чтобы до каждой косточки, до кишок и печенки доходило, – потрясая кулаком, с чувством произнесла Марша.
– За что вы его? – снова спросил Джек.
– За что? А за то, что антифриз пьет из отопительных батарей.
– Антифриз? – удивился Джек.
– А ты думал, у нас там молоко? Он пьет, сволочь, а в трубах потом воздушные пробки. Зима приходит, а у нас холодно. Это как, по-твоему?
– Он не прав, – согласился Джек.
– Так ты, значит, не куришь? – вспомнила Марша.
– Нет, мэм. Не курю.
– Может, хоть пьешь?
– Только не антифриз.
– Ну, это понятно, – улыбнулась баба Марша. – Я к чему спрашиваю – иногда с кем-то выпить хочется, поговорить. А кругом одни только гады. Понимаешь проблему?
– Да, мэм. Понимаю.
– Ну и чудненько, сладкий мой, – вздохнула баба Марша. – Думаю, мы поладим. Вещи-то где?
