Ната, раскрасневшаяся, вернула водяную ёмкость на подвес брони и снова прижалась ко мне, уперевшись носом в щёку. Только так мы могли сейчас почувствовать прикосновения друг к другу без посредничества чёртовой многослойной одёжки.
– Любимый… – тихо прошептала моя женщина, – только сейчас поняла, как мне не хватало тебя! Ты так сильно меня любишь, что вокруг меня всё плывёт, как в тумане… Разве так бывает?
– Неужели я не убедил тебя за шестнадцать лет? – вопросом на вопрос ответил я, чувствуя, как мою щёку щекочет её короткая чёлка.
– Шестнадцать… – Ната чуть отстранилась от меня. В её прекрасных глазах туманная поволока неохотно уступала место отвлечённой задумчивости. Вот она чуть нахмурилась, нагнав у переносицы маленькую умильную складочку… И в следующую секунду с силой вжала сдавленную с двух сторон руками голову мне в грудь, едва не выгнувшись дугой. – Ашш!..
– Ната! – Мою эйфорию как ветром сдуло. Я опять осознал себя стоящим на дне циклопического древнего кань она, одного из рассекающих район плоскогорья в умеренных широтах планеты Сандра. Впрочем, всё это я ухватил мельком, вцепившись в плечи жене. – Что с тобой?!
– Мигрень! Очень сильная! – прошипела она сквозь зубы. – Ты сказал про шестнадцать лет, я подумала о… Ахгх! Проклятье! Больно как!
– Аптечка! – Мне хватило мгновения, чтобы додуматься до того, что в броне для элитных штурмовиков система первой помощи должна быть не хуже, чем в спецброне для полиции.
– Уже! – Ната растопырила пальцы, взъерошив волосы, но руки не отвела. – Не помогает… и пси тоже! Как начала думать о… Ай! О нас… Оу!
– Память! – сам не знаю как, понял я. – Не думай о прошлом! Мы здесь и сейчас!
– Ха… – выдохнула любимая… и неуверенно отвела руки от головы. – Помогло…
Она выпрямилась, осторожно покачав красноволосой макушкой из стороны в сторону, и опять посмотрела на меня.
– Что?.. Что-то не так?
– Как сказать. – Теперь, когда туман чувств не влиял на мой разум… по крайней мере так сильно, как вначале, я наконец заметил то, что должен был увидеть с самого начала. На меня смотрела почти точная копия той девушки, что записала обращение к отцу на красный пси-кристалл. Тот камень, который я с детьми обнаружил на сибирской имперской базе, а потом вынужден был бросить в туннелях на Каллиге.
– Ты выглядишь так же, как в день нашего знакомства, только волосы у тебя тогда были длиннее и тёмными.
Я испытал почти физически ощутимое разочарование, когда Ната вернула отброшенный шлем на место. Мне тоже пришлось нацепить капюшон и маску: уровень обезвоживания организма, определяемый обязательно носимым всеми в городе специальным кожным датчиком-наклейкой, ещё не достиг первой опасной отметки, но полз к ней угрожающе бодро.
– И сколько мне было лет? – Жена провела рукой над одним трупом, а потом над другим.
– Девятнадцать. – Я едва успел ухватить себя за язык и не ляпнуть «не помнишь?». Только новых мигреней не хватало.
– Мне двадцать пять, из которых я три года провела в коме, так что… не удивительно? – Последнюю часть фразы она произнесла с явным сомнением и повернулась ко мне. – Мы что, действительно были вместе шестнадцать лет? Я знаю, это правда… Но в голове не укладывается вообще никак.
– Ещё полгода встречались до этого, – улыбнулся я, ощущая уютное тепло этих воспоминаний – они спасали меня тогда, когда я считал, что потерял супругу, а сейчас просто тихонько грели.
– Охренеть! – Лексикон благоверной тоже будил во мне ностальгию по временам далёкой, будто немного нереальной на фоне происходящего здесь и сейчас, юности, заставляя играть новыми красками извлечённые из глубин памяти моменты. – Осталось узнать, что у нас ещё и дети есть… Ой! Угадала, да?
Девушка в элитной десантно-штурмовой броне села прямо там, где стояла, – хорошо, не на одно из мёртвых тел. У меня самого заныло в груди: всякое можно забыть, но такое… Чёрт, невольно мысли начинают вращаться вокруг того, что всё-таки произошло в лаборатории под центром дальней связи на Каллиге. Убить мало тех, кто с моей женой такое сотворил! Но всё же, даже понимая, что эмоции выдают меня с головой, постарался ответить спокойно и ласково:
– Двое. Старший – мальчик. Ему четырнадцать, Егор, или Гор, если на имперский лад, мы с тобой специально так имена подобрали. Младшая – девочка, Василиса. Помню, как ты влюбилась в это имя… Лисса здесь. Давай я перекину тебе свежие снимки?
– Красивые какие!.. – В голосе Наты зазвучала неподдельная гордость матери. – Кажется, я что-то начинаю вспоминать… Погоди, это же империя?
– Корн. Как я понял, их в столицу на экскурсию возили, – пояснил я.
– Почему я о них ничего не знаю? – Несмотря на так поставленный вопрос, я понял, что именно спросила у меня супруга.
– Потому что они не рем Вил, – объяснил я. – Пришлось согласиться на принятие в род рим Фог… Собственно, я из-за этого на Сандре и оказался.
– Почему?! – Ната скорее возмутилась, чем удивилась.
– Потому что у детей началась тьма, а на Корне их вылечили. – Я по-прежнему понимал Нату с полуслова, как и раньше.
– Но почему к Фогам?! – простонала девушка. – Они даже не рем! Торгаши! Принятие – это на всю жизнь, если только император не наградит новым именем!
– Извини, но выбора не было, – твёрдо сказал я. – Тем более я совсем не уверен, что рем Вил адекватно воспримут известие о твоих – и моих – детях.
– Я – единственная рем Вил, – с болью в голосе просветила меня Ната. – Если бы я только знала… Почему ты раньше не нашёл меня?!
– Был уверен, что ты мертва. Убита! – глухо произнёс я и отвернулся. – Извини.
– Убита? Я? – Похоже, Ната решила, что ослышалась. – Но… Как так? Я же… тут.
– У меня есть запись. – Я раскрыл защищённый файловый архив, извлёк файл, который пересматривал несчётное число раз, и переслал его супруге. – Посмотри, и всё поймёшь сама.
2
– Дядя… – Ната сжала кулаки. – Или вообще неизвестно кто, прикрывающийся его именем, – добавил я.
– Нет, ты не понял, – прервала меня супруга. – Я только сейчас догадалась: первое, что я помню отчётливо после… после старых воспоминаний: пришла в себя на борту малого кросс-шаттла. Думала, что заснула сидя… Там был он, Иоганн рем Пау. Он сказал про кому, про эксперимент, который закончился неудачно, и я как будто это вспомнила. Агхх! – Девушка опять потянулась к шлему, но опустила руки. – Я вообще теперь не знаю, что у меня в голове правда, а что нет! Отец пропал… Но я помню, что это он отправлял меня… Но прошло не пять лет, а восемнадцать! Получается, что всё, что я помню, ложно? Всё – ложь? Зачем он это со мной сделал?!
