Из-за щита выглянула топорно прорисованная физиономия в шлеме английского полисмена, взглянула на подсветившуюся доску с надписью «Админ» и присвистнула.
Доска откинулась вниз, открыв взору вполне стандартное поле для ввода пароля. На тыльной стороне доски обнаружилась схематично нацарапанная клавиатура. Полисмен вопросительно смотрел Ирине в лицо.
— Что? — раздраженно бросила Ира. — По-твоему, я должна знать пароль?
Ничего не изменилось и, лишь бы сделать абы что, она нажала единицу и «Enter».
Доска захлопнулась и тут же откинулась снова. Поле ввода снова оказалось девственно чистым. После третьей попытки надпись «Админ» из меню исчезла, зато нижняя строчка проступила жирнее. «Выход».
— Ну уж, нетушки!
В списке «Юзеров» оказалось только две строчки-жердочки: «Косенко С. А.» и «Кротков В. С.» «Кротков» на нажатия не реагировал, а «Косенко» заставил снова выглянуть из-за щита полисмена.
— Голосовая идентификация. Повторите фразу, — механическим голосом проговорил он. — «Море света, сел в леса. Те — в сером».
Ирина, вздохнув, повторила. Полисмен округлил глаза и отрицательно помотал головой. Щит с глухим хлопком разлетелся стайкой мыльных пузырей. Большинство из них тут же полопались, один же, самый большой, оказался в руках «бобби». Приглядевшись, Ирина прочла на радужной поверхности: «Юнит Косенко И. В.»
Полисмен оторвал от большого пузыря два поменьше и развел руки чуть в стороны. Первый так и остался висеть в воздухе, а на двух маленьких Ира разобрала: «Ok?» и «No».
— И это все, что предлагают в этом ресторане? — она снова вздохнула. — О'кей!
Пузырик лопнул с ослепительной вспышкой, заставившей Ирину зажмуриться и попытаться схватиться за виски. Руки наткнулись на шлем. Где-то на пороге слышимости до Иры донесся стук печатной машинки. Она с трудом раздвинула потяжелевшие от боли веки и прочла возникающую на фоне космоса надпись.
«Юнит Косенко Ирина Владимировна. Точка входа: map #1836, среда, 11 мая 1988 г., 08.33.»
Сжимаясь, надпись удалялась в черноту, постепенно превращаясь в точку, почти неотличимую от мерцающих звезд. Ирина до рези в глазах провожала ее взглядом, считая, почему-то, очень важным не потерять эту точку из виду. Она и не заметила сразу, как космос пришел в движение. Как звезды сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее начали разбегаться во все стороны, оставляя впереди только пустую черноту. Пустую и затягивающую. И что-то в себе таящую.
Притягивающую. Ждущую…
Пустую.
Пустую…
Пустую…
09.02 . Пятница 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Гатчинская.
Какой-то внутренний толчок заставил Сергея открыть глаза. Он полторы секунды смотрел в потолок, пытаясь ухватить за хвост неясное, ускользающее ощущение чего-то неправильного. Где это проскользнуло? В воздухе, под кушеткой, за окном? На потолке?…
Сергей резко поднял руки к голове и ощупал лоб. Потолок… Шлем! Засыпая, он повалился на постель в шлеме, наощупь. Еще подумать тогда успел, что спать будет неудобно, а просыпаться — темно.
Он резко сел и огляделся.
— Мама? — Сергей вскочил и в два шага обогнул стол. — Что за?…
Он случайно слегка толкнул кресло, и голова Ирины безвольно качнулась, упав на грудь.
— Мама?! — Сергей чуть приподнял забрало шлема, заглянув матери в глаза. — Черт…
Его руки осторожно потянулись к шлему, но тут же отдернулись.
— Нет, нельзя… Если идет пересчет карты, а она там…
Сергей бросился к компьютеру. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — мама вошла в программу в одной из точек останова, запустив тем самым дальнейший пересчет текущей карты. До следующей программной точки. Но, к великому сожалению, достичь этой точки программа могла только при участии Вячеслава Соломоновича.
Ситуация сложилась тупиковая. Сергей не знал точно, что может произойти с мамой, если попытаться просто снять с нее шлем. Или выключить компьютер. Где-то в голове, в районе правого уха зудело смутное ощущение, что та может и не выйти из транса. Рисковать не хотелось. А самое противное заключалось в том, что он не мог использовать сейчас свои административные права, не мог вмешаться в работу программы.
Пересчет должен дойти до следующей точки.
Но дойти он до нее не может…
Н-да…
Ситуевина…
Выход виделся только один. Сергей обулся, накинул ветровку и выбежал из квартиры.
08.35 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, ул. Вавиловых, 12. Родильный дом N 15, map #1836.
Просыпаться не хотелось. Ира чувствовала себя совершенно разбитой и абсолютно не готовой к новому дню, солнечному свету и жизни вообще. А жизнь втекала в сознание звуками за окном, солнечным зайчиком сквозь опущенные веки и больничными запахами. Вероятно, больничными. Только присутствовала в них какая-то лишняя составляющая, что-то сладковатое… Что-то знакомое и, вроде бы, давно забытое.
Ирина, не открывая глаз, потянулась, выгнув спину, и чуть не вскрикнула от давящей боли в районе сосков. Задержав дыхание, она поднесла руку к груди и наткнулась на мокрую ткань.
Она, наконец, узнала этот запах. Запах грудного молока.
Ирина резко открыла глаза и села на возмущенно скрипнувшей кровати. Непривычно тяжелые, распираемые изнутри, груди качнулись, и под больничной распашонкой по ее животу скатились две вязкие теплые капли.
Где-то под костями черепа бегал гудящий комок, перекатываясь от переносицы к затылку и от одного уха до другого. Этот сгусток мешал думать, и Ирина просто водила взглядом по палате, даже не пытаясь давать определения увиденному. Впрочем, слово «палата» где-то на задворках мозга прозвучало. От тупого, фотографического созерцания ее отвлек звук шаркающих шагов за закрытой дверью. Ирин взгляд остановился на неровно закрашенном дверном стекле. Хозяин шаркающей походки миновал дверь, не останавливаясь, и звук шагов постепенно затих.
«Сижу как дура с открытым ртом и пялюсь в дверь».
Мотнув головой, Ирина сбросила оцепенение и принялась за осмотр палаты уже осмысленно.
С носика крана умывальника в углу методично и почти беззвучно падают капли.
«Юнит Косенко… О'кей… мап…»
Окрашенная белой масляной краской металлическая вешалка на изогнутых ножках. Белый халат с полуоторванным карманом на одной из дужек.
«…среда, 11 мая… 1988…»
Стол для пеленания младенцев, застеленный светло-коричневой клеенкой и брошенной поверх маленькой пеленкой…
«Восемьдесят восьмой! Май!»
Ире стало даже интересно. Получается, что Сережкина программа отправила ее в виртуальное путешествие почти в день его собственного рождения. Вот только отдельной палаты Ирина что-то не припоминала. «Тогда» она лежала в общей… Отдельную можно было, но очень за деньги и не очень легально. А денег…
