— Так называемый капитан НКВД на деле был капитаном Клаусом Шуманном. К тому же на нем были сапоги, на голенищах его сапог отражались лица бойцов моего взвода. Повторяю, такого просто не могло случиться в нашу распутицу! Когда все дни ты ходишь по дорогам, по колени утопая в дорожной грязи, когда на твои сапоги налипает до тонны дорожной грязи и глины!
Подследственный продолжал еще что-то говорить, но старший лейтенант НКВД Татьяна Метелина его уже не слышала. В ее ушах громким раскатом снова и снова повторялись только что произнесенные подследственным слова: «капитан Клаус Шуманн»… «капитан Клаус Шуманн»… На какую-то долю секунды она взяла себя в руки, нажала кнопку электрического звонка вызова конвоя. Появившимся в дверях конвойным красноармейцам приказала:
— Подследственного N 128879 уведите в камеру!
Конвойные давно уже увели арестанта N 128897, следователь же Метелина все еще продолжала сидеть за столом, размышляя по поводу того, что только что произошло на допросе. Что-то, по ее мнению, что-то было не совсем понятным, ясным в этом арестанте?! Он — простой сержант, сельский житель, а порой рассуждает, как интеллигентный человек из города! К тому же, как только что выяснилось, что он знает слишком много для простой деревенщины! Если судить по тому, что он говорит, то вырисовывается невероятная картина, простой уральский парень, месяц провоевавший на передовой, вдруг как оказывается, был хорошо знаком с немецким офицером, капитаном Клаусом Шуманном, командиром диверсионно-разведывательной группы, работавшей в тылу советской дивизии.
Спустившись ниже на пару этажей, старший лейтенант Татьяна Метелина вернулась в свой рабочий кабинет, который делила с другим следователем НКВД капитаном Алексеем Малининым. Два месяца тот провоевал на Западном фронте, а затем всеми правдами и неправдами добился своего перевода в центральный аппарат НКВД. В данный момент капитан отсутствовал, он, видимо, отправился пообедать, так и не дождавшись ее возвращения с допроса. Татьяна Метелина с размаху шмякнула папкой-досье арестованного N 128897 о свой стол. Затем она села на стул и, положив голову на ладони рук, задумалась над тем, что же ей делать с этой симпатичной деревенской образиной.
— Привет, Танька! Сегодня ты какая-то не своя, слишком уж задумчивая! — Заявил капитан Алексей Малинин, открывая дверь, проходя к своему рабочему столу. — Ждал, ждал тебя и, в конце концов, пошел один, без тебя обедать! Ты уж меня извини за то, что ушел так тебя и не дождавшись! Ну, уж очень мне кушать хотелось!
— Да, ладно, чего уж тут, не дождался так не дождался! — Автоматически произнесла Татьяна, все еще глубоко погруженная в свои мысли о только что завершившимся допросе.
— Тань, а что случилась? Я тебя действительно не узнаю! Столько времени работаем в одном кабинете, за все это время ты еще никогда не была такой грустной, задумчивой и рассудительной! Жизнь прекрасна, девочка, забудь обо всем плохом, улыбнись и тебе сразу же станет легче!
— Леш, отстань! Мне нужно кое о чем подумать! Я только что допрашивала одного деревенского простачка. Это я так подумала, что он — деревенский простачек, а на поверку этот парень оказался далеко не дураком! Этот симпатяга был настолько в себе уверен, что порой мне казалось, что он совсем никакой, совершенно случайно к нам в руки попал! Но в одном месте он проговорился о том, чего вообще не должен был бы знать! Вот сейчас мне приходится ломаться свою голову над тем, что же он мне все-таки рассказал?!
— Да забей, забудь о нем! Сколько арестантов прошли через наши руки?! Вспомнить, аж страшно становится! Ведь большая их половина сейчас гниет в сырой земле!
— Слушай, Леша, ты уж, давай, своими грязными словами меня не смущай! Я же все-таки девушка! Только врагов народа мы приговариваем к расстрелу, а более или менее нормальных людей оправдываем или отправляем на фронт! Этот же парень совсем не такой! Он нормальный, но есть в нем что-то такое, чего я пока не понимаю! Но надеюсь, что со временем я в нем разберусь!
— Танька, ты что влюбилась в этого арестанта?
— Алексей, ты уж, пожалуйста, прекрати это свое пустое словоблудие! Влюбилась, я даже не знаю и, понимаешь, не хочу знать, что это за такое слово «любовь»?! Так что попридержи свой паршивый язык за зубами!
— Хорошо, Танечка-Танюша, я больше не буду тебе надоедать своими умными советами! Но, может быть, ты мне покажешь фотографию моего будущего соперника?! Она в его досье, наверняка, имеется!
Ни слова, не говоря в ответ, Татьяна Метелина взяла со своего стола тощую папку-досье арестованного N 128897, перебросила ее на стол Алексею Малинину. В этом досье, помимо антропометрических данных и фотографии в фас и в профиль арестанта, а также протокола первого допроса пока еще ничего не было. Капитан Малинин раскрыл папку, посмотрел на фотографии, приколотые скрепкой к листу бумаги с антропометрическими данными. Его глаза начали округляться, вылезать прямо-таки из глазниц, он громко на весь кабинет проорал:
— Падла! Наконец-то, он попался в наши руки! Танька, это немецкий шпион, диверсант! Я его хорошо знаю! Мы за ним гонялись по всему фронту! Каждый раз он ускользал из наших рук в самую последнюю минуту!
1
Майор Лев Эмильевич Володзимирский, начальник Следственной части по особо важным делам наркомата внутренних дел СССР, не любил встречаться со своими подчиненными следователями. Он не любил за чашкой чая с ними вести задушевные беседы о службе, о допросах. Этим пустым разговорам, как он сам не раз говорил, он предпочитал наглядную демонстрацию того, как следует из допрашиваемых, подозреваемых получать нужные ответы на поставленные следователем вопросы. С тем же, чтобы отдать очередное распоряжение, пояснить поступивший приказ по Следственной части, Эмиль Володзиевский встречался только с начальниками отделов, подотделов, в крайних случаях, с начальниками отделений своей Следственной части.
Правда, порой Лев Эмильевич любил выслушивать подробные доклады о том, как идут допросы, а затем давать свои советы, рекомендации по тому, как быстрее завершить то или иное дело, находящееся в производстве. Обычно его рекомендации сводились к рассказу о том, что физическое воздействие, насилие помогает допрашиваемому преступнику быстрее сообразить, понять, что же именно следователю от него требуется! Частенько Лев Эмильевич не гнушался тем, что и сам поднимался в допросные комнаты, где следователям наглядно демонстрировал, как им следует проводить допросы государственных преступников.
Сегодня майор НКВД Лев Володзиевский отступил от своего правила не встречаться со следователями. В настоящий момент в его кабинете находились два рядовых сотрудника, два следователя, с которыми он обсуждал один чрезвычайно важный, да и к тому же, как выяснилось, очень опасный вопрос. Когда по внутренней связи ему позвонила следователь Татьяна Метелина, попросив о личной встрече, то он поначалу хотел ей отказать в ее просьбе. Но, выслушав взволнованный рассказ девушки следователя, майор Володзиевский первым же делом поинтересовался:
— Товарищ старший лейтенант, а кто еще вами информирован по данному вопросу?
— Мой сосед по кабинету, старший следователь капитан Алексей Малинин, товарищ майор!
— Ну, что ж, старший лейтенант, пока я не буду тебя наказывать за разглашение тайны хода следствия по опасному преступнику! После коллегии, я освобожусь где-то в районе четырех часов пополудни, зайди ко мне. Возьми все документы по делу, и вместе со своим напарником приходи ко мне в кабинет, мы вместе обсудим этот вопрос!
Эта беседа совершенно неожиданно для всех ее участников превратилась в серьезный разговор о том, что же им делать с подследственным N 128897, в каком направлении в дальнейшем с ним следует вести работу по изобличению его преступной личности? Лев Эмильевич сидел за рабочим столом, погрузившись в тяжелые размышления. Он был достаточно умен и сообразителен, чтобы понять, что в деле арестованного N 128897 не все так просто! Что вряд ли следователю помогут надзирательские кулаки для того, чтобы выбить из этого арестанта требуемую информацию.
Дело осложнялось еще и тем, что, как только что показала им лично проведенная контрольная проверка, то этого заключенного курировал сам Виктор Семенович Авакумов, первый заместитель наркома внутренних дел СССР. А этот заместитель наркома Берии, как говорится, был тайной за семью замками, мало кто в наркомате мог бы похвастаться тем, что хорошо знает, чем на деле занимается, о чем Виктор Семенович думает?! Насколько майору Льву Володзиевскому было известно, этого своего первого заместителя, несмотря на его молодость, опасался и сам нарком Лаврентий Павлович! Но убрать товарища Авакумова из наркомата внутренних дел СССР он не мог, так как Авакумов официально считался любимчиком самого товарища Сталина.
