К сегодняшнему времени она проработала следователем в этой Следственной части вот уже четыре года, от младшего лейтенанта выросла до старшего лейтенанта охранных войск НКВД.
— Ну, так что ты хочешь мне рассказать, арестованный N 128879? — Задала свой первый вопрос следователь Татьяна Метелина, как только арестант устроился на табурете. — Ты уж, давай, мне признавайся во всех грехах, совершенных за свою жизнь! Я сегодня добрая женщина, смогу тебе простить!
— А что именно вас интересует, товарищ следователь? Если я не ошибаюсь, то вас зовут Татьяна Яковлевна! — В ответ поинтересовался Васька.
Ответ подследственного крайне удивил, сильно озадачил и очень насторожил Татьяну Метелину! Откуда этот подследственный N 128879 мог узнать ее имя и отчество? А главное в его голосе она не услышала ни малейшего страха или испуга?! Опыт четырех лет работы следователем, ей подсказывал, если хочешь расколоть своего подследственного на допросах, получить от него требуемую информацию, то его нужно было бы первоначально сильно запугать! Только страх может заставить человека, рассказать о том, что он хранит глубоко в своей памяти! Только страх может заставить любого человека рассказать о том, чего в его жизни никогда не было! Поэтому Татьяна порой пользовалась услугами тюремных надзирателей, в частности, услугами Иван Ивановича! Обратившись к нему с просьбой, чтобы он перед допросом немного бы поработал с ее подследственными или сокамерником заключенного с тем, чтобы того запугать до смерти предстоящими допросами!
В своей карьере следователя НКВД Метелиной еще не приходилось встречать человека, который не боялся бы НКВД, допросов в этой организации. Не боялся бы ее, как следователя этого страшного-престрашного НКВД! Многие подследственные так и горели желанием на первом же допросе выложить следователю все, что они знали или не знали! Другие же порой сопротивлялись, отказывались отвечать на ее вопросы! Но после соответствующей обработки, проведенной тюремными надзирателями, они подписывали любые протоколы допросов. Следователь Татьяна Метелина на долю секунды задумалась, размышляя над тем, как бы ей стоило бы отреагировать на это слишком уж вольное поведение арестанта N 128879?!
Посматривая на этого симпатичного парня, Татьяна Яковлевна раздумывала, не подойти ли к нему, не ударить ли кулаком в его лицо?! Но, как женщина, она хорошо знала и понимала, что, как бы она не старалась, этим своим кулаком она не сможет нанести сильный удар по лицу этого парня! Вряд ли этот удар у нее получится таким уж сильным?! Вряд ли она сможет кулаками сломить силу воли этого симпатичного парня?! Вряд ли она сможет поставить его на колени, заставить его признаваться в том, чего он не делал! Да и к тому же ей самой почему-то не очень хотелось бить по лицу этого парнишку!
Видимо, ей придется, думала Метелина, еще раз обратиться к Иван Ивановичу, тюремному надзирателю, большому любителю поработать кулаками с арестантами. Нехотя, сквозь силу следователь Метелина рукой потянулась к кнопке звонка, установленного под столом. Этим звонком она хотела вызвать конвойных, одновременно она сказала, обращаясь к подследственному N 128879.
— Во время допроса ко мне ты должен обращаться только, как к «гражданке следователю»!
— Да, вы особо не стесняйтесь, Татьяна Яковлевна! Если уж так хотите, то вызывайте своего палача, Ивана Ивановича! Только вчера он умер, ударившись головой о бетонный пол моей камеры! Но не могли бы вы в таком случае мне прежде объяснить, чего от меня хотите? Я же простой парень из уральского села Подкаменки, в конце октября наш эшелон призывников прибыл в Тулу. Там нас распределили по различным частям и подразделениям Красной Армии. Месяц провел в окопах, защищая славный русский город Тулу. Стал сержантом, затем меня назначили взводным командиром. В моем взводе насчитывалось всего лишь шесть бойцов, но мы сражались с немцем, как полнокровный взвод! Подбили шесть немецких танков, двенадцать бронетранспортеров «Ганомаг». До роты немцев положили на землю. Вот и вся моя жизненная биография, мне больше нечего о себе рассказывать.
— А за что тебя наградили медалью «За отвагу»? Насколько я знаю, сегодня не так уж много красноармейцев награждается этой медалью?!
— Во время перехода нашей дивизии с одного рубежа обороны на другой, на развилке дорог нашу разведроту остановил патруль НКВД для проверки документов. Меня лично насторожило то обстоятельство, что эти патрульные были одеты в слишком уж чистую, отглаженную красноармейскую форму. Такого, да еще в нашу распутицу, попросту не могло бы случится. Но эти патрульные были одеты так, словно они собрались принять участие в параде. Ну, мы их всех положили на землю огнем из автоматов и винтовок! Но должен вам честно признаться, гражданка следователь, что это был не я, кто в этих патрульных опознал немцев, приказал по ним открыть огонь на поражение!
— А кто же это был? Кто именно опознал в патрульных НКВД немецких диверсантов?
— Сержант Новосельцев, он в тот момент исполнял обязанности командира роты дивизионной разведки. Именно он обратил внимание на тот факт, что патрульных НКВД интересуют вопросы, которые не должны были бы их интересовать, гражданка следователь!
— Я вижу, что ты разговорчивый парень! Тогда не мог бы ты более детально описать, на чем именно погорели эти немецкие диверсанты?!
— Сержант Новосельцев по просьбе капитан, командира патруля НКВД, предъявил свою красноармейскую книжку. В нескольких словах он пояснил, что мы выполняем приказ командира дивизии. Возвращая ему документ, капитан НКВД, как бы между прочим, поинтересовался, кто же именно командует нашей дивизии? Возникла неловкая ситуация, ну, не мог патруль НКВД работать в тылу нашей дивизии без соответствующего на то разрешения или уведомления штаба дивизии. В любом случае капитан НКВД должен был бы знать звание, фамилию, имя и отчества командира нашей дивизии.
— Так, кто же все-таки отдал приказ на открытие огня по патрульным?
Подследственный замолчал, по его лицу было невозможно понять, о чем именно он думает в этот момент. Как опытный следователь, Татьяна Метелина понимала, что этот сельский паренек что-то недоговаривает, но она не стала его понукать, требовать сиюминутного ответа на свой вопрос. В тот момент Васька мысленно беседовал с Альфредом Нетцке, совместно они решали, как ему следовало бы в дальнейшем отвечать на вопросы этой гражданки следователя.
— Если ты хочешь привлечь к себе внимание руководства НКВД, то во время допроса тебе следует дать утечку такой информации, на которую клюнет твой следователь, он должен будет эту полученную информацию передать по инстанции. Такой информацией, по моему мнению, могла бы стать как бы случайное упоминание о том, что патрульные НКВД на деле были диверсантами полка «Бранденбург 800». Или ты должен ненароком упомянуть, что уничтоженная группа немецких диверсантов планировала осуществить покушение на Георгия Жукова, командующего Западным фронтом. Следователь, наверняка, поймет, что ни той, ни другой информацией ты, Васька, как простой сержант, попросту не должен был бы обладать! Об этих своих подозрениях следователь Метелина должна будет в обязательном порядке доложить своему начальнику Следственной части наркомата НКВД. Рано или поздно такая серьезная информация, пройдя по иерархической лестнице, достигнет руководства наркомата внутренних дел СССР! Возможно, тогда сам Лаврентий Павлович захочет взглянуть на тебя, встретиться с тобой или же он примет участие в одном из твоих допросов. Только в этом случае можно будет считать, что мы выполнили половину нашего задания. При встрече с Берией я смогу ему передать просьбу Седого, а ты, Васька, поговоришь о выполнении уже своих замыслов по организации партизанского движения на оккупированной территории Западной Белоруссии.
— Мой взвод первым открыл огонь по моей команде, гражданка следователь! — Тихо произнес Василий.
— Ну, тогда ты, подследственный N 128879, должен хорошо понимать, что в этом случае я должна задать тебе еще один вопрос! На каком основании ты отдал приказ открыть огонь по патрульным НКВД? А вдруг ты бы ошибся, перед тобой тогда была бы не диверсионная немецкая группа, а настоящий патруль НКВД?! Тогда могло бы получиться, что этим своим приказом бойцами своего взвода ты решил перестрелять моих товарищей по службе?! — Поинтересовалась Татьяна Метелина.
— Я не мог ошибиться, гражданка следователь! — Сказал Василий, правой рукой потирая свою переносицу.
— Почему ты не мог бы ошибиться, арестованный N 128879? Что все-таки было не в порядке с этим патрулем?! Что же именно заставило тебя приказать своим бойцам открыть огонь именно по этим патрульным? И вообще, как ты относишься к немцам?
— Так называемый капитан НКВД на деле был капитаном Клаусом Шуманном. К тому же на нем были сапоги, на голенищах его сапог отражались лица бойцов моего взвода. Повторяю, такого просто не могло случиться в нашу распутицу! Когда все дни ты ходишь по дорогам, по колени утопая в дорожной грязи, когда на твои сапоги налипает до тонны дорожной грязи и глины!
