Его как будто в принципе нельзя было ранить. Когда удар наносил Рома, его тело материализовано, а когда Костров — тело словно «голограмма».
— Пространственные способности… — произнес ассасин после очередной промашки. — Довольно неприятная штука, если не умеешь создавать кальму.
Вокруг руки Кострова стал быстро появляться серый браслет. Теперь вся пространственная магия Ромы либо полностью заблокирована, либо же находится на грани противостояния кальм. Причём сомневаюсь, что кальма ассасина слабая…
— Теперь твои трюки не пройдут, — усмехнулся Костров. — Как понимаю, это ты забрал ребенка? Решил устроить мне ловушку? Как глупо…
Ассасин будто включил вторую скорость. Он ударил Рому в живот, точно также как меня в самом начале. Похоже, он решил оглушить Быстрову меланис… Чтобы защитить товарища, я ударил Кострова правой ногой по корпусу. Тот выставил блок и, взяв меня за ногу, кинул в книжный шкаф.
На голову свалился томик какой-то толстенной классики, и ещё куча других книг. Пожалуй, без усиления тела я бы сейчас сломал позвоночник… Человек без магии, в принципе, довольно хрупкое существо.
Однако дальше было то, отчего не встанет уже элитник…
Костров взял меня за воротник и три раза зарядил кулаком мне в лицо. На первый удар — магическая защита ещё была, на второй — полностью спала, а на третий — я остался без зубов почти по всю левую сторону.
Магией это восстанавливается, но мне об этом как-то не думалось. Мозг ушел в нокаут, хоть я ещё немного соображал. На третьем ударе Костров, видимо, сдерживался, иначе бы я сейчас был бы мёртв…
— Ну что, получилось «уткнуть гада в пол»? — Костров пнул меня в живот. Тоже похоже без усиления. Аура вокруг него уже не горела. — Ладно, с тобой разберусь потом. Вернемся к Ромке Быстрову. Ему, похоже, сестричка нажаловалась, и он решил поиграть в рыцаря!
Мне не было видно, что происходит, но я отчетливо слышал удары. Моего бафа на Роме уже не было, да и это вряд ли бы ему помогло.
— Решил, что я ослабну из-за пасынка?! Думал одолеть меня, пока я решаю вопрос с ребенком?! — ещё несколько ударов. Безответных. Драка перешла в чистое избиение. — Верни младенца, если хочешь, чтобы я прекратил. Думаю, ты и сам понимаешь, что ребенок этой суки не жилец. Скоро война, и для ассасинов не время заводить детей.
Я прикоснулся рукой к виску, чтобы вернуть себе ясность мысли. Затем начал лечение. Немного приподнявшись, я увидел Быстрова — на нем практически не было живого места.
— Убери кальму, — хрипя, сказал Рома. — Я верну ребенку.
— Только попробуй сейчас сбежать… Из-под земли достану. И такой идиотизм тебе уже не прощу.
Серый браслет на руке Кострова пропал. Рома чуть приподнялся и посмотрел в глаза ассасину.
— Не тяни… — раздражённо произнёс Костров.
Рома вытянул руку, и в ней появился спящий младенец. Совсем грудный малыш… Буквально пара недель из роддома…
Я почувствовал колебания Ки внутри Кострова. Ублюдок — ублюдком, но даже ему тяжело убить своего ребенка…
Ассасин рассмеялся.
— Котят надо топить ещё слепыми!
Пеленки с ребенком поднялись в воздух, и затем всё в мгновение сгорело… Огонь, подобный этому, я ещё никогда не видел. От младенца абсолютно ничего не осталось…
— Как приятно!… Ко мне наконец-то вернулась сила! Даже настроение поднялось, когда прихлопнул личинку!
Или этой мрази всё же не тяжело убить своего ребенка… Читать эмоции через Ки я ещё умею плохо — возможно, это было не колебание, а торжество или ярость.
— Ты назвал своего ребенка «личинкой»? — спросил я, встав на ноги. Себя я подлечил достаточно хорошо, но из-за выбитых зубов говорил не совсем чётко. — Даже если этому ребенку было суждено умереть, не надо так презрительно о нём говорить.
На лице Кострова были брызги моей крови. У меня помутнение разума, или я действительно могу это сделать?…
— О, моралист очнулся! — ассасин повернулся в мою сторону — Тебе мало выбитых зубов?
Раз за разом я задаю своей крови один и тот же вопрос, и раз за разом она отвечает несомненное ДА… Но это невозможно… Преобразовать чужую кровь и магию чрезвычайно сложно, а тут речь так и вовсе про ассасина…
— Я не моралист, но считаю, что у человека должны быть определенные принципы.
В анализе нет ошибки. Есть какой-то недостающий элемент пазла, который не дает полностью сложить картину… Нужно будет спросить Кропоткина…
— Принципы? Что стоят твои принципы? — Костров засветился рыжей аурой. В этот раз она гораздо ярче… — В нашем мире всё решает сила. Кто сильнее — тот и прав!
Если я ошибся, то умру от первого закона… Но если не рискну, то Костров так и будет портить жизнь Юле, Алине, да и многим другим… Он ни на йоту не изменится, пока не получит хорошенько по морде…
На одной чаше весов жизнь мага элитного уровня, на другой — туманная перспектива изменить мировоззрение ассасина. Я решил, что всегда буду делать выбор, исходя из пользы государству, но тут всё же дам волю личному…
Я просто себе не прощу, если поступить иначе.
— Преобразование крови. Дебаф.
Моя кровь впиталась в кожу Кострова. Аура вокруг него полностью пропала.
Преобразование крови, которое я лишь планировал попробовать, получилось сделать на ассасине… Это означает только одно — у меня и самого «жадная кровь». Кровь ассасина может преобразовать лишь другой ассасин… Исключений из этого правила нет.
Картина начала понемногу складываться. Когда погибли тетя Лена, Света и Дима — я стал сильнее. Тогда у меня получилось сделать усиление тела в несколько раз лучше, чем прежде… Да и количество меланиса резко выросло…
Не все детали ложатся идеально, но слишком многое указывает на то, что у меня «жадная кровь». Только каким образом это вообще возможно?…
Если все члены одной фамилии ассасинов погибают, то сила передаётся акцептору. Человеку, который имеет метку крови, и тщательно спрятан для дальнейшего восстановления силы ассасина.
В самом фантастическом варианте «жадная кровь» может передаться случайному человеку в любой части света. Так произойдет, если погибли все основные носители крови и акцептор. Но такое государства не допускают. Скорее, произошел ещё более маловероятный случай — сила передалась акцептору и какому-то случайному человеку.
Если это так, то появляется смысл в уничтожении Сарова десять лет назад… Вавилон получил «след» крови и решил полностью уничтожить город. Но им не повезло. Каким-то чудом я оказался на единственном вырвавшемся самолете… После смерти родителей «след» поменялся, и меня уже не смогли найти.
Это тоже вполне можно назвать чудом…
— Какого хрена?… — произнес Костров в полном недоумении. — Как ты смог преобразовать мою кровь?… Я не силен в защите от чужих преобразований, но ты просто не мог это сделать. Невозможно, чтобы у тебя была «жадная кровь»…
— Я об этом тоже только узнал, — вместе с ответом я зарядил Кострову по челюсти. — Раз ты откладываешь личинки, может, тебя раздавить как насекомое?!
Под дебафом Костров усилял тело очень слабо. Единственное, что его хоть как-то спасало — это более лучшее владение Ки. Я в этом искусстве пока только сенсор.
Габариты помещения сильно мешали манёвренности ассасина. Он уклонился от нескольких ударов, и я зажал его в угол. Затем ещё полминуты он двумя руками держал блок, защищая голову.
— Отвяжись! Я всё здесь сожгу, если не прекратишь!
Угроза была так себе. В нормальном состоянии Костров мог бы сжечь дотла всю Москву, но сейчас он был слишком слаб. Тем более я продолжал его колотить — все его силы уходили на усиление тела.
— «Котят надо топить ещё слепыми»?! Может, тогда кастрировать кота, чтобы не приходилось марать руки?!
— Ты чёртов псих!…
— Как же так? Ещё пять минут назад ты называл меня моралистом! — Костров держался из последних сил, и его магическая защита наконец спала. Я убрал усиление и стал бить его чисто своими силами. — Отрезать яйца будет недостаточно, надо будет сделать это через постоянное преобразование крови! Чтобы точно обратно не выросли!
