Следующая дверь не заперта, открываю и ее, понимая, что здорово рискую. Потом только сообразил, надо просто ногой толкнуть. Если бы кто-то сразу за дверью притаился, то мог не успеть воспользоваться своим оружием. Но не привязывать же фонарик к «секире», как подствольный фонарь к ружью… Еще и нечем, скотча в стоматологии не оказалось, лейкопластырь на кота потратили.
Луч фонаря отразился от стены коридора, как раз на блоке выключателей. Свечу фонарем по сторонам, с замиранием ожидая увидеть тусклые глаза нежитей, но все спокойно. Раз никого нет, тянусь ледорубом к выключателям. Чуть не выронил, но со второго раза попадаю, щелчок, и затрещали лампы дневного света на потолке. Помигали и коридор залит ровным, но режущим глаза, светом. Зажмурился, вроде недолго в сумраке, а уже свыкся с темнотой. Зато теперь вижу, внутри никого нигде нет. Поворачиваюсь и зову девушек, заходят шустро, обрадованные тем, что можно не торчать на улице.
В тамбуре тоже светло стало, разглядели задвижку на замке, теперь еще спокойнее. Оставляем наши вещи, кот, похоже, дремлет, мне бы его спокойствие! Освободившись от груза, почувствовали себя увереннее. Надо осмотреться и понять, что делать дальше. Мы в коридоре, слева дверь, похоже, к главному входу. Открываю ее, уже толкнув ледорубом, между делом удивляясь, от недавней усталости вроде и следа не осталось. Так адреналин должен уже раствориться?
За дверью видны ступеньки и большие входные двери, стекла справа от входа. Сообразил прижать дверь ногой и теперь светил, держа фонарь левой рукой, правой водил «секирой», держа за середину. Это помещение оказалось средним между вахтой и приёмной. Потом вспомнил, это же армия, просто дежурная часть. В стекле окошко, чтобы общаться с дежурным.
Здесь никого, то есть, вообще, никого, не живых, ни мёртвых. По запаху тоже не чувствуется, пожарищем пахло значительно слабее. Обычный запах офиса, в котором несколько дней не мыли пол. Сейчас поищем выключатель, вот и он! Теперь светло стало везде, отдаю фонарик Алёне. Дальше всё рутинно, дверь на второй этаж, справа дверь в коридор главного здания, слева ещё один коридор.
— Игорь, куда сейчас?
— Вы пока присядьте, вот тут стулья. В дежурке сам гляну, дальше посмотрим вместе.
Пришлось снова взять фонарик, зашёл в дежурку, дверь не заперта. Очень знакомо, внутри похоже на то, как у нас в милиции когда-то, только радиоаппаратура другая. Стационарный приёмник, пульт с кнопками и телефоном, микрофон и прочая ерунда, которая вряд ли уже пригодится. Если сработала, исполнила свою задачу, то больше не потребуется. На столе лежал журнал регистрации посетителей, ещё бумаги. Вот и выключатель на стене, включил свет. Беспорядка здесь не видно, видимо, не спешили. Только ни сейфа с оружием, ни, хотя бы, пары ящиков тушёнки, ни даже брошенной шинели брезента не нашлось. Это уж над собой смеюсь.
Что ещё ждать в здании, из которого вывезли всё ценное. Правда, у меня мало времени оставалось, чтобы разглядеть днем, что во двор вытаскивали. Но и там ни ящиков с оружием, ни коробок с продуктами не заметил. Похоже, они документы грузили, коробки и ящики, уже подготовленные к транспортировке. Вряд ли это сделано в спешке, после наступления катастрофы, видимо, изначально так продумано. Из полезного нашёл только коробку с ключами, на каждом аккуратная бирка на колечке и номер кабинета. Для спокойствия открыл ящики стола, там ненужная мелочь. В итоге, в дежурке ничего, даже графина с водой или стакана пустого не взять.
Вернулся к девчонкам, кот так и сидел в портфеле рядом на стуле и не собирался оттуда вылезать. Если бы у него имелись брови, поднял их вопросительно и спросил: «Когда будем есть?» Девчонки это не говорили, но, и по ним видно, что расслабились, понятно, теплее, чем на улице и двери заперты.
— Милые мои девушки, вижу, что устали, но надо найти место, где спокойно и безопасно сможем переночевать. Давайте сделаем последний бросок, потом отдохнём. Может, и еды найдём.
Прошли в коридор, слева двери кабинетов, справа, судя по табличкам, двери туалетов и хозяйственной службы. На стенах развешаны плакаты и стенды, от пропаганды разных родов войск до профсоюзной жизни военкомата. В кабинеты слева заходить опасаемся, вдруг со стороны моста по теням в окнах стрелять станут. С перепуга и не то учудить могут. Но, кто же так напугал, что палят по всему, что шевелится?
По очереди открываем двери, стол-стул, компьютер, шкаф. Открываю, одежды нет, жаль… Не прочь переодеться, даже не про то, что за этот «веселый день» перепачкался и пропах потом. От моего костюма осталось одни лоскутки, даже халата теперь нет. Даже перед зомби стыдно, что уж про моих спутниц говорить?
Следующая дверь в кабинет, третье отделение, даже запомнил. Два окна зарешеченные, сейфы закрыты, ключей, разумеется, нет. Два компьютера, шкафы, шкафы, шкафы, все открыты. В некоторых папки на завязках, большинство пустые. Чем третье отделение занималось, не знаю, но, по всему, чем-то важным.
Сразу втроём осмотрели, пошарили по ящикам. Свет, разумеется, включили, окна-то во двор. Ничего, только электрочайник. Всё же нашли банку кофе и початую пачку печенья. «Девчонки, живём! Правда, сам кофе теперь не пью, но вас порадую. Ещё и сахар в баночке!» Больше третье отделение ничем не порадовало. Может, на левой стороне, что на улицу выходит, и нашлось побольше полезного, но рисковать не стали. Первое отделение подарило ещё половину шоколадки, пакет с печеньем и, неожиданно, бутылку водки. Больше ничего полезного или съедобного. Не считая аптечки, где Алиса обрадовалась рулончику лейкопластыря.
Девчонки умоляюще смотрят, выдержать не в силах, сдаюсь.
— Алиса, займись чайником, посмотри, может, чашки найдешь.
Чашки нашлись, и в ящике стола, и еще на полке шкафа. Видимо, с перекусами здесь строго, в служебных помещениях ни-ни! Но туалеты ещё работали, умывальники тоже. Горячей воды ожидаемо нет, но и холодная казалась счастьем. Можно остаться в этом кабинете, еще и окна закрыть «тревожными шторами». Нас вообще никто не увидит, пожалуй, самое безопасное место. Там же можно ночлег устроить, только натаскать побольше стульев. Но сперва разведать второй этаж, хотя бы для того, чтобы узнать, что там может оказаться. Алиса старательно обматывала липкой лентой шлепанцы, теперь не будут спадать! Сказали запереться, готовить чай и ждать, сами с Алёной пошли в обход.
Сначала хотел выключать свет в кабинетах, которые проверили. Потом сообразил, стану включать-выключать, мелькание привлечет внимание ещё сильнее, чем постоянно горящий свет. Тем более, освещение оставалось в окнах тех домов, которые видели неподалеку и дальше по улице.
Выстрелы раздавались не так часто, сильного грохота крупнокалиберного оружия больше не слышно. Или защищавшие мост бойцы уже, отошли, или враги уничтожены. В последнее верилось слабо.
Поднялись с Алёной на второй этаж, звук наших шагов гулко отдается в пустом пролете. Наверху тоже много дверей, стена в длинном коридоре увешана портретами бывших военных комиссаров. Они смотрели на нас суровыми и строгими взглядами, словно спрашивали, выдержим ли то, что свалилась на всех? То, к чему никто никогда не готовился. Больше ничего любопытного там не оказалось.
Ещё одна узкая лестница, на чердак, туда не полезли. Вряд ли там спрятан клад, по себе помню, пожарные строго наказывали за хлам на чердаке. На втором этаже, что логично, оказалось второе отделение. Прошли вдоль него, так, не заходя на левую сторону. К завершающему кабинету уже шатались от усталости. Больше устали не от трудов праведных, от того, что ничего не находили. Даже начинал думать, зря тут остались, надо бы сразу попытаться уехать на машине, пока еще не стемнело. Затягивать время ни к чему, время работало против нас.
Под занавес завернули в пристройку, там оказались приемная и кабинет начальника. Ну, не должны же строгие таблички с золотыми буквами обманывать? Единственная дверь, к которой в коробочке нет ключа. Попробовал подходящие по виду, бесполезно, придется ломать замок. Сзади на лестнице раздаются шаги, стремительно, как можем, разворачиваемся, держа оружие наготове. Мысленно ругаю себя последними словами за оплошность. Алёна даже вслух, сжав побелевшими от напряжения руками «пику». Но это всего лишь Алиска, испуганная, в руках портфель с сонным котом. От облегчения даже не сдержался…
