закрытии Разлома дошла до их крохотного мозга. Они прекратили действовать группами, и просто бросались поодиночке, с чем мы успешно справлялись.
— Опаш–ш–шность! — заорал Шнырька, появляясь перед нами.
Я сразу посмотрел направо. Оттуда стройными рядами, как бронированная пехота, бежала дюжина солдат–муравьев. Они как раз разорвали на части двух зазевавшихся жуков. Вот только теперь на их пути стояли мы.
— Вот не хотел бы я этого делать, — скривился я, судорожно перебирая внутри душу помощнее.
Придется идти ва–банк. Вот этот Магмовый Элементаль подойдёт. Но только не знаю, справлюсь ли я с ним после этого? А, к чёрту! В кольце энергия еще есть. Давай, работай!
Я призвал иллюзию большого красного пятна, которое выглядело, как кусок камня, с прожилками лавы. Он, фактически, и был камнем, внутри которого клокотала лава. Завалить эту сволочь был тот ещё квест. Он охранял одно интересное месторождение, на которое я получил заказ. Был я тогда молодым и неопытным, и чуть не сдох. Так что это была своего рода память, и заодно, предостережение мне. Но сейчас я готов был с ним расстаться.
Я уже хотел загнать в иллюзию душу, когда Красивая метнулась вперёд, встала на пути солдат, расправила крылья и яростно затрещала. Боже, они же её сейчас снесут! Она всё ещё была меньше каждого из этих солдат. Но тут случилось удивительное! Они остановились и начали осторожно, стараясь ее не задеть, обтекать справа и слева.
Красивая зашипела, и задом отошла к нам. Затем взглянула на меня, как будто призывая.
— Кара, к ноге, — кивнул я пантере.
А сам подошёл поближе к Красивой. Иллюзия всё ещё висела в воздухе. Я был готов призвать туда душу в любой момент. Но муравьи обошли нас, как будто мы были каким–то неприкасаемым островком, и так же дружной волной покатились куда–то дальше по своим муравьиным делам.
Муравьишка сложила крылья, и снова уставилась на меня немигающим взглядом. Я выдохнул и расслабился, рассеивая иллюзию.
— Правда–правда, ты молодец! Извини, что назвал тебя бабой! Ты, мать ее, Валькирия! Розовая, да! — улыбнулся я.
— Ну, а теперь давайте убираться отсюда. Как сказали бы мои новые японские друзья — кому–то херовато, и этот «кто–то» — я!
До выхода мы добрались не очень быстро, но достаточно спокойно.
С преображением Красивого в Красивую, муравьи обходили нас стороной. По дороге мы встретили пару недобитых жучар, которых тут же и завалили. Ещё увидели три трупа Истов, разодранных, и со сломанным оружием, но с целыми перстнями и жетонами. Снимая с погибших ребят аксессуары, я покачал головой. Сам я лично собрал уже тринадцать перстней. Ещё видел четыре тела, которые были без ладоней, на которых находились эти перстни. И это только на моём, достаточно прямом, пути к Разлому, было потеряно семнадцать Истребителей. Сколько же ребят здесь всего полегло?
Я начал понимать Хрулёва, который вцепился в меня, как клещ. Подозреваю, что постоянно терять людей этот старик заколебался. И опять же, я начал понимать саму идею Центра, в котором была кафедра подготовки. Людей нужно учить. И учить нужно хорошо.
Я вздохнул, и отдал Шнырьке приказ отправиться на поиски перстней. Мелкий согласно зашипел, и тут же пропал. И мне один за другим начали падать в подставленную руку печальные аксессуары. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Двадцать три… Двадцать восемь… Тридцать два… Сорок пять… К выходу из Разлома у меня в руках было шестьдесят два перстня. После смерти хозяев они стали прозрачными. Я не смог оценить силу их хозяев, но однозначно было одно — все они были героями. Минус шестьдесят два Истребителя за один только день в одном Муравейнике. Подозреваю, что в Центре сегодня будет царить всеобщий траур.
Также я Шнырьку просил подобрать оставшееся оружие. Но при таком количестве погибших, оружия было мало. Здесь погибали слабые Истребители, при всём моём уважении к ним, которые имели такое же слабое оружие. Шнырька притащил две дубины, три меча и четыре топора, которые уже еле–еле вмещались в сумки повзрослевшей Красивой, которая тащила всю эту груду на себе, абсолютно не напрягаясь. Ну, и тридцать два ножа, которые, как я подозреваю, бедолаги даже вытащить не успели.
Подойдя к выходу, я посмотрел на Красивую, которая, как ослик, остановилась, когда остановился я, и постучал её по розовой башке.
— Надеюсь, ты останешься с нами, — сказал я.
Муравьиха в ответ пискнула, а я отпустил её душу. Поддерживать ее стоило мне немалых усилий, которых уже у меня самого оставалось немного. Жалко будет, если я ввалил в нее столько энергии, а она улетит в свой муравьиный рай.
Да, к чёрту! Мне не жалко энергии, мне жалко няшную муравьишку с бойцовским характером. Но окрепшая душа вернулась ко мне обратно в хранилище, расположившись у самого входа, как будто намекая, что она всегда будет под рукой. Есть ритуал воскрешения питомца, и я его знаю. Вот только… слишком много там сложностей. И дело не только в одной энергии.
Я почесал затылок, глядя на кучу барахла, которая осталась после рассеивания Красивой. Ну, надо что–то делать с этим, Сандр. Как оказалось, муравьишка — отличный помощник. Я задумчиво перевёл взгляд на Кару, которая сегодня тоже сильно устала. Она выпучила глаза, и медленно попятилась от меня.
«Я тебе не вьючный муравей!» — раздалось у меня в голове.
— Да знаю я, — улыбнулся ей. — Слишком гордая, чтобы помочь своему хозяину?
Кошка на секунду задумалась, и потупила свой взгляд. Затем глубоко вздохнула и подошла ко мне, подставив свою спину.
«Извини, мне стыдно», — раздалось у меня в голове.
— Ладно, — потрепал я её за ухом, — бывает. Хотя, думаю, что в этот раз я справлюсь сам.
До выхода из Разлома оставались считанные метры, поэтому я уперся ногами в пол, и потащил эту груду железа вперёд волоком. Карамелька аккуратно пристроилась сбоку, прихватила зубами, и также, пятясь задом, помогала мне тащить.
Наружу я вывалился вперед задницей, в больших белых трусах с сердечками, вытаскивая за собой хабар.
— Стоять! Не стрелять! — ожидаемо послышалось сбоку.
Я перевёл в ту сторону свой взгляд. Армейцев с моего ухода ощутимо прибавилось. В мобильном городке, похоже, формировались новые группы только–что прибывших на помощь Истребителей.
Ко мне с обеспокоенным лицом бежал Лысый, со здоровенной РПГ-шкой на плече.
— Командир, ты живой!
Я встал и вытер пот с лица.
— Доверие, друг
