круги своя. Только после этого оба подельника наконец-то сместили фокус внимания на меня и втянули мою болтающуюся по ветру тушку внутрь.
— Оторвались, но ненадолго, — подвел Ворон итоги произошедшего. — Разделимся на время и поменяем транспорт, иначе с такими темпами до госпожи доберемся еще не скоро. Да и вероятность есть, что хвост притащим. Необоснованный риск.
— И как… разделимся? — борясь с отдышкой, поинтересовался я.
Что-то подсказывало мне, что этот новый этап нашей операции станет для меня очередным испытанием. До академии путь неблизкий, а знакомых, к которым я мог бы завалиться в Москве посреди ночи, у меня не было. У Димитрия пожалуй, а у меня вот точно ни одного. Особняк Гордеевых отметаем сразу, и остается целое ни хрена.
— Для начала стоит перестраховаться, — вынул Ворон смартфон из кармана, набрал чей-то номер и протянул мне. — Это тебя.
— Да? — без всякой задней мысли взял телефон в руку и приложил к уху. — Алло?
И свет померк перед глазами…
* * *
Первым включившимся из пяти чувств оказалось обоняние. Зловоние неизвестной природы ударило в ноздри настолько сильно и резко, что я приоткрыл глаза. Медленно, потому что башка раскалывалась. Виски простреливала мигрень, а затекшие мышцы ныли.
Приподнялся на локтях. Голубое небо, высоченные горы мусора, линия электропередач… Я что, на свалке, что ли? И каким… каким гребаным образом я здесь оказался?!
Краем глаза заметил движение, качнул головой в сторону его источника. Натертые до блеска ботинки, черные брюки… Вот незнакомец нагнулся ко мне, и я заглянул в серые непроницаемые глаза Константина, приспустившего очки-половинки.
— Просыпайтесь, господин. Мусор, который здесь жгут, выделяет много токсинов.
Та-а-ак. Де’жавю нахлынуло на меня, потому что нечто подобное я где-то уже видел.
— Что я здесь делаю? — непонимающе захлопал глазами. — Что ты здесь делаешь?
— Я здесь потому, что вы здесь что-то делаете, — прохладно ответил тот, и я понял, что более информативного ответа на поставленные вопросы от него не добьюсь.
Но воспоминания о пережитой ночи и так медленно возвращались ко мне. Знакомство с «живым уголком» Маргариты Артуровны, ограбление аукционного дома «Антик», дальнейшая погоня… Последнее, что я помнил — как Ворон протягивает мне телефон. После этого — зияющая пустота. Неужели, каким-то немыслимым образом мне подчистили память и избавились, как от лишнего свидетеля?
Тем не менее, долго мне размышлять не пришлось. Визг колес, шелест мусора, и, обогнув одну из множества зловонных гор, передо мной притормозил автомобиль. На сей раз не черный фургон, а изрядно пошарпанный бежевый седан. Ближайшая ко мне дверца со стороны пассажирского сидения распахнулась, и из салона неспешно вылез Стервятник. Смерил Константина оценивающим взглядом, тот воззрился на него. И эта битва достойна была бы зваться легендарной, если бы я не осознал, к чему она может привести, учитывая… специфическую роль зловещего деда в группе.
— Это свои! — поспешил я встать на защиту ассистента. — Он мой доверенный человек. Всё под контролем!
— Садись обратно, — донесся из салона голос Ворона.
— Ых, — с некоторым разочарованием прохрипел старик и нехотя исполнил приказ.
— Ты тоже, садись, Щегол! — адресовали уже мне. — Других пассажиров не берем, имей ввиду!
Виновато я глянул на Константина. Учитывая его неоценимую поддержку в трудные времена, было неловко держать ассистента в неведении. Поди, всю округу и территорию академии в придачу прочесал, поскольку почувствовал, что со мной происходит нечто странное. Но он и сам понял, что всё происходящее — вне его компетенции. У господина свои дела, а у него — те, которые ему доверил господин.
— Берегите себя, господин, — учтиво поклонился мужчина. Поправил очки, в стеклах которых блеснул яркий солнечный лучик. Ну просто святой человек, храни тебя господь!
Только после этого «благословения» я уселся в машину, потеснив Чижика и Стервятника на заднем сидении, и проржавелая тачка тронулась с места.
— Я не понял, — опустив лишние формальности, обратился к Ворону, сидящему на переднем пассажирском. — Как вам смелости хватило выбросить аристократа на мусорной свалке? И нахрена?
— Это заслуга бесценного опыта, — усмехнулся тот. — Ничего личного, Щегол, но оставлять тебя, господского сынка, с полицией на хвосте… Ты и так чуть не засветил свою физиономию перед Каримовыми. Пришлось на время вывести тебя из игры. Подчищать им память в таких суровых условиях… Стервятника мне оказалось более жаль, чем тебя.
— Ых…
— Подчищать память? — покосился на дедка. — Так вот, чем он занимается…
— Честно говоря, — повернулся Ворон вполоборота, обратив ко мне усталый взгляд, — мне глубоко насрать на твое происхождение. Я служил таким, как ты, верой и правдой, пока меня не отправили в отставку с позором. Отправили за то, чего я не совершал. Как и всех нас. Но кому какое дело? Единственной титулованной вошью, которой мы после этого сгодились, оказалась госпожа Шлейфер. Она, конечно, дамочка со своими причудами, но платит достойно. С голым задом не бегаем. И этого пока что достаточно.
После такой душевной тирады мне даже возразить было нечего. Да и вряд ли сейчас самое время задавать вопросы людям, которые не хотят на них отвечать. Уровень их доверия ко мне недостаточно высок, в этом я уже убедился.
Дальнейший путь до самого Краснославля мы проделали молча. Остановились напротив местного бара, возле входа в который нас уже ждал Пеликан. Несмотря на то, что ранним утром бар был закрыт, нас троих вместе с Вороном пустили внутрь безо всяких вопросов.
В полумраке заведения госпожа ректор сидела за дальним столиком с бокалом вина, и мы прямой наводкой отправились к ней. Ни одного работника, кроме того, что распахнул перед нами дверь, в поле зрения не попало.
Она что, целый бар арендовала на время совершения сделки? Как предусмотрительно с ее стороны. В стенах академии наша компания явно вызвала бы повышенный интерес.
— Берегли, как зеницу ока, госпожа, — вручили Маргарите Артуровне пресловутого терракотового Диониса, ради которого я добрую половину ночи тусил среди мусорных куч.
Кстати, я всё еще был в смокинге, и только сейчас учуял, насколько люто от меня разило гарью и полуразложившимися отходами.
— Замечательно, — проворковала женщина, с горящими от предвкушения глазами принимая антикварную вещицу.
Нисколько не заботясь о целостности нашей психики, госпожа Шлейфер замахнулась и со всей дури приложила нашего драгоценного Диониса об стол. Пеликан аж взвыл, а Ворон поморщился так, будто об стол приложили его.
Статуэтка ожидаемо раскололась, и прошло некоторое время, прежде чем Маргарита Артуровна оторвала взгляд от осколков и воззрилась на нас с нескрываемой яростью. Ее ноздри шумно втянули воздух.
— Здесь пусто… — наконец процедила она сквозь зубы, и помещение бара погрузилось в
