class="p1">И как только парень не насиловал свою голову, ответа для решения проблемы найти не удавалось. Его навыки попросту разбивались об опыт пленника, словно волны о прибрежные скалы. Промучившись с ним шесть часов кряду, нервы парня сдали, и он принялся избивать пленника. Это и стало подсказкой. Когда Макс выпустил пар, превратив лицо подопечного в кровавое месиво, тот сплюнул кровавой слюной в воду и снова преданно уставился в глаза пацана. А затем вдруг выдал: «Я не боюсь тебя, Морзе», и парень понял, что нужно делать.
Очередной укус продлил время контроля, но теперь Макс не тратил его на разговоры. Он взялся вселять в главу страх. Нет, не перед собой, он сделал так, чтобы пленник смотрел в глаза совсем другому человеку — Морзе. В тот год он успел хорошо изучить его манеру поведения, замашки, паразитные фразы и теперь всячески изображал из себя того, кого стал ненавидеть. Он внушал подопечному, что перед ним как раз и находится Морзе. А затем приступил к допросу с пристрастием.
Так мерзко пацан ещё никогда себя не чувствовал. Ему пришлось неоднократно перешагнуть через себя, и он был уверен, что выйдет из бункера уже совсем другим человеком. Вначале он безжалостно бил пленника, затем несколько раз топил и это было самое безобидное из всех издевательств. В один момент парень поймал себя на мысли, что утратил чувство реальности. Его руки сжимали скользкие кишки пленного, которыми пацан пытался того придушить. Получалось плохо, удавка постоянно норовила выскочить из мокрых, от крови, рук. И тогда он ужаснулся от того, в какие крайности скатился.
Оказывается, пленник был уже мёртв, хоть и не окончательно. Его истерзанное, окровавленное тело обмякло на стуле, часть кишечника плавала в красной от крови воде. Максу казалось, что труп смотрит на него с осуждением и ему вдруг сделалось не по себе. Липкий страх запустил щупальца в голову, где и без того пульсировала мысль о том, что обратного пути больше нет. Теперь он станет таким же, как и тот, кого он ненавидит.
Парень уселся на стол и обхватил голову руками. Он попытался успокоить бешеный ритм сердца, но оно отказывалось подчиняться, разгоняя панику по крови. И без того тесный бункер вдруг начал сжиматься, давить ещё больше. И вдруг покойник на стуле расхохотался. Из его рта летели окровавленные ошмётки, но это не мешало ему ржать.
— Заткнись! Закрой свою вонючую пасть, гнида! — взревел пацан, но тот даже не подумал подчиниться.
— Теперь ты истинный Морзе! — прокашлял труп в ответ и поднялся со стула.
Парень с ужасом смотрел на то, как он вытянул нож из бедра и странной, хромающей походкой приблизился на расстояние удара. А затем его шею пронзила боль, которая и вернула сознание Макса в реальность. Пока он занимался самобичеванием и боролся с паническими атаками, пленник регенерировал. Галлюцинации попросту не дали здраво оценить обстановку. Нож вошёл в шею парню по самую рукоять, а подопечный тут же бросился к выходу.
Уже в затухающем сознании Макса мелькнула мысль: «Хорошо, что он умирает на столе», и в том была доля истины. Ведь упади он в воду, при первом же вдохе она бы заполнила лёгкие. И неизвестно, удалось бы ему в итоге воскреснуть или же тело так и продолжало бы барахтаться здесь, пока его кто-нибудь не обнаружит.
Глава 13
Хорошее исполнение
Всё же без инцидентов воскрешение не прошло. Видимо, тело неслабо трясло и ломало. Макс слетел со стола, и первый вдох всё равно наполнил лёгкие водой. Однако парень успел среагировать и поднялся на четвереньки. А затем он кашлял. Долго, с надрывом, до блевотины, но главное — остался жив. Мокрый до нитки, он с трудом поднялся на ноги и осмотрелся в поисках своего рюкзака. Конечно же, на месте его не оказалось. Но на вещи ему было плевать, его одолевала жажда. А внутри осталась нетронутая бутылка синьки. От осознания потери Макса накрыло ещё сильнее, и он утробно зарычал.
Больше ему здесь делать было нечего, а потому он поспешил на выход. Теперь ему нужно добраться до своих, и путь предстоял неблизкий. На выполнение задачи его перебросили на юг страны — в Волгоград, и до столицы отсюда почти тысяча километров. Пешком он будет скоблить несколько месяцев, но этого и не требовалось. Операция была спланирована с учётом путей отхода, вплоть до того, что парня вообще попытаются вытащить силами Лиги. Но для этого пока слишком рано, а вот до припрятанного за городом автомобиля добраться вполне реально.
Солнце висело высоко над горизонтом, а значит, сейчас самый разгар дня, и Макс сможет в относительной безопасности покинуть город. Заодно этот момент прекрасно объяснял тот факт, почему парень всё ещё на свободе. Похоже, что глава покинул бункер прямо перед рассветом. Он попросту не успел вернуться с подкреплением, а может, и не собирался, думая, что убил своего палача.
Интересно, а получилось ли? Смог Макс убедить его в том, что настоящий враг — Морзе и пора бы собирать силы в единый кулак, чтобы начать полномасштабное сражение? Уверенности не было. Больше того, парень считал, что с треском провалил операцию. Но кто же знал, что этот мужик такой упёртый и не желает прогибаться под чужую волю, даже несмотря на все химические процессы. А может, просто Максу недоставало опыта.
С другой стороны, парень никак не мог понять, почему глава такой упёртый. Ведь они избрали путь, который пропагандирует абсолютную антипатию к человечеству. Они не то, что с Девяткой дел иметь не хотят, им даже путь Лиги противен. Выходит, что их с Морзе политика кардинально противоположна. Они идеальные враги, тогда в чём подвох? Хотя, ответ может находиться на поверхности. Ведь Морзе ведёт войну с одним из противников, а значит, рано или поздно кто-то из противоборствующих сторон одержит победу, а другая будет измотана войной, обескровлена, если угодно. И вот тогда, сытые и подготовленные отщепенцы рванут в бой, добивать ослабленного врага.
Да, это определение подходит им как нельзя лучше: «отщепенцы». Они не хотят принимать новые правила. А ведь здесь и лосю понятно, что будущего у них при таком раскладе нет и быть не может. Лига это поняла, Грог это понял. А вот Морзе и эти — никак. Так пусть и грызут друг другу глотки, воюют, сколько душе угодно. Столкнуть их лбами — идеальное решение, осталось выяснить: получилось ли у Макса или
