— Сделай мне лучше пожевать в дорогу, — распорядилась Женя. — А я пока с Малышом пообщаюсь, — и ушла к стойлам.
— Супер! — высказался Цыган, восхищенно глядя ей вслед. — Просто супер! Мечта Регулятора.
— Какой же я гад! — пробормотал Гош, поднимаясь с крыльца.
— Не без этого, — согласился Цыган. — Но разведка необходима. Правда, Большой? Чего притих? Не бойся, она не кусается.
— Я ей не нравлюсь, — пробурчал здоровяк и ушел к машине.
— Где у нас термос? — спросил Гош. — И есть ли он вообще?
— В дальней кладовке на верхней полке. Видал, что с Большим творится? Несчастная любовь. Всю ночь сегодня ворочался.
— А чего он ждал? Что она прямо с коня ему на шею бросится? Стоят двое с отмороженными физиономиями…
— Если бы Белый ее застрелил, — пробормотал Цыган, — я бы ему… Не знаю, что сделал.
— Ее не застрелишь, — сказал Гош очень уверенно. — Выстрела она ждет постоянно и со всех сторон. Но в этом тоже кроется проблема, брат. Потому что есть масса других поганых вещей, которых она как раз не ожидает. И очень хорошо, что о них не имеют представления тупые.
— Это ты о чем? — спросил Цыган подозрительно.
— А-а… — Гош махнул рукой и ушел в дом.
Цыган состроил ему вслед рожу.
* * *
Женю поймали на складе галантерейного магазина, куда она забралась в надежде разжиться бельем. Сам магазин, как и все попадавшиеся ей до этого, оказался не то, чтобы разграблен подчистую, а буквально вылизан. Для областного центра с населением в пятьсот-шестьсот человек картина была очень странная. Женя прошла на склад и остановилась в немом изумлении. На складе не осталось совершенно ничего, только голые стены и дырявый потолок.
— Руки, — лениво сказали откуда-то сзади.
Для начала Женя, взвизгнув, подпрыгнула на месте. Обернулась и вытаращила глаза. И сразу же себя от души похвалила. С перепугу и от неожиданности она сделала то единственное, что могло ее спасти. Не открыла пальбу, не бросилась наутек. Даже рук не подняла, хотя и просили.
У двери стояли четверо с автоматами наперевес. Все, как на подбор, коротко стриженные, чистые на вид и упакованные в серый городской камуфляж.
— Иди сюда, — еще более лениво приказал тот же голос. Он принадлежал невысокому парню лет под тридцать с довольно симпатичной физиономией, которую, увы, безнадежно портил характерный невыразительный взгляд «тупого».
Женя послушно шагнула вперед. Она уже видела издали таких вот патрульных, сразу отметив короткие стрижки под машинку, которые им кто-то сделал, и ухоженную одежду, которую их кто-то заставлял содержать в порядке. Тем не менее, внешне похожие на прежних людей, на самом деле патрульные все еще оставались «тупыми». Как эта компания умудрилась подкрасться к чужаку незаметно, без улюлюканья и беспорядочной стрельбы, Женя понять не могла.
— Мы ж тебе кричали, — упрекнул ее «тупой». — Не слышала?
— Не слышала, — Женя развела руками.
— Мы кричали «Эй, ты!».
Женя виновато потупилась.
— Я же тебе говорил — кричи громче, — упрекнул «тупой» одного из своих. Похоже, он был в группе старший. — А ты зачем в магазин полезла? Это запрещено.
— Я не знала… — Женя изобразила полную растерянность.
— Как не знала? Ну-ка, пропуск!
— Какой пропуск?
«Тупой» глубоко задумался.
— Вот такой, — сказал он наконец, демонстрируя Жене синий кусочек пластика. — У тебя, что, нет?
— Не-а.
— Ты откуда?
— Оттуда, — Женя неопределенно махнула рукой.
— Новенькая, что ли?
Женя сочла за лучшее не отвечать.
— А-а, — «тупой» понимающе кивнул. — Ладно. Тогда пошли.
— Куда? — Женя на всякий случай отпрянула назад.
— К главному. Пошли, — «тупой» шевельнул стволом автомата в направлении выхода.
— Зачем? — уперлась Женя.
«Тупой» снова задумался, даже лоб наморщил.
— Надо, вот и пошли! — выпалил он. — Ну!
Женя вздохнула, и они пошли.
Ближе к центру города камуфлированные патрули стали попадаться чаще. Иногда «тупые» вяло махали издали группе, ведущей арестанта, реже подходили, чтобы получше Женю рассмотреть. Особого интереса она у местных явно не вызывала, разве что нестандартный цвет волос привлекал их внимание. «Тупые» ценили барышень фигуристых с ярко выраженными признаками женского пола, это Женя давно поняла. На нее, изящную и стройную, в этом новом безумном мире кидались разве что с откровенной сексуальной голодухи или сильно залитых глаз. Обычно такая рыжая девица боящихся всего необычного «тупых» скорее отпугивала, чем привлекала.
Конвоиры между собой почти не говорили, лишь изредка кидая друг другу ничего не значащие обрывки фраз. Жене очень хотелось расспросить этих людей о жизни в городе, но любое проявление интереса могло сейчас только навлечь подозрение в излишнем уме. Нужно было вести себя тупо, как скотина, ведомая на убой. И при этом — смотреть и анализировать. А смотреть было, на что. Город оказался странен на вид. В Москве на улицах там и сям валялись скукоженные мертвые тела. Здесь Женя не заметила ни одного. Немногие попадавшиеся горожане выглядели тихими и смирными, и тащили куда-то объемистые мешки с барахлом. Движущихся машин не было совсем. Только помятые развалюхи на спущенных колесах, иногда заваленные на бок. Судя по всему, их в свое время пихали на тротуары чем-то большим и мощным, освобождая проезжую часть. Да, это была совсем не Москва. Здесь кто-то пытался навести порядок, или как минимум создать его видимость.
«Хотя что я так про Москву? — подумала Женя. — Ее ведь тоже кто-то взял в руки. Мало ли, что они там могли успеть наворочать за весну…».
Внезапно сзади раздался свист турбонаддува. К обочине причалил огромный черный джип. В окно высунулась красная опухшая физиономия.
— Поймали? — спросила она.
— Поймали, — ответил старший патруля.
— Водки хочешь?
Женя сначала не поняла, что спрашивают ее.
— Отвали! — старший махнул автоматом и чуть не въехал физиономии стволом в глаз.
— Ты полегче! — обиделась та.
— Я вот скажу, что ты здесь! — пригрозил старший.
— Ой-ой-ой! Даю ящик. За эту.
— Да на фига она тебе?!
— А мне интересно. Эй! Рыжая! Ты чего умеешь?
— Доить умею, — ответила Женя, заметно оживляясь. — Пасти. Дрова колоть.
— Тьфу! — физиономия разочарованно сплюнула, но попала не в Женю, а в старшего. Тот, даже не подумав утереться, передернул затвор. Джип взревел двигателем и, пробуксовав всеми четырьмя колесами, сорвался с места. Старший прицелился было ему вслед, но все-таки нашел силы опустить ствол. Видимо, стрелять в городе тоже было запрещено, как и лазать по пустым магазинам. В утешение старший несильно съездил Жене по шее.
