Сьюзен Коллинз - Голодные игры

«К озеру! К озеру!» — кричат они. Должно быть, озеро близко, раз они надеются добежать до воды раньше, чем их догонят осы. Диадеме и девушке из Дистрикта-4 не повезло: они отстали от остальных, и осы жалят их по нескольку раз. Диадема совсем обезумела: она визжит и размахивает луком, безуспешно пытаясь отбиться от ос. Зовет на помощь, но, конечно, никто не возвращается. Девушка из Четвертого дистрикта, бредет, шатаясь, дальше, только вот до озера ей все равно не добраться. Диадема падает, судорожно бьется на земле и затихает.

Гнездо — пустая скорлупа. Все осы пустились в погоню и вряд ли вернутся. Тем не менее рисковать не стоит. Живо соскальзываю с дерева и бегу в сторону, противоположную озеру. Меня мутит от осиного яда, но с грехом пополам я нахожу дорогу к своей лужице и залезаю в воду на случай, если осы будут меня искать. Минут через пять выбираюсь на камни. Про укусы ос-убийц люди совсем не преувеличивали: волдырь у меня на колене даже не со сливу, а с апельсин. Из отверстий, откуда я вынула жала, сочится зловонная зеленая жидкость.

Отек. Боль. Выделения. Предсмертные судороги Диадемы. Слишком много для одного утра, а солнце еще даже не полностью встало из-за горизонта. Страшно подумать, на что сейчас похожа Диадема. Тело обезображено. Распухшие пальцы вцепились в лук...

Лук! Где-то в глубине одурманенного разума одна мысль цепляет другую, и вот я снова на ногах, плетусь, раскачиваясь из стороны в сторону, между деревьев, обратно, туда, где лежит Диадема. Лук. Стрелы. Я должна их добыть. Пушки не стреляли, Диадема, наверное, без сознания, ее сердце еще борется с осиным ядом. Как только оно остановится и прогремит выстрел, планолет заберет ее тело, а вместе с ним и лук со стрелами. Уже навсегда. Нет, второй раз я их не упущу!

Я подбегаю к Диадеме, как раз когда раздается выстрел. Ос уже нет. Девушку, неотразимо прекрасную в золотом платье на интервью, невозможно узнать. Черты лица смазались, руки и ноги распухли в три раза. Волдыри лопаются, выплескивая гнилую зеленую жижу. Пытаюсь повернуть ее, тяну за руку, но тело расползается, и падаю. Неужели это происходит на самом деле? Или у меня уже начались галлюцинации? Крепко зажмуриваюсь и дышу ртом, стараясь унять тошноту и удержать завтрак в себе: кто знает, когда я смогу охотиться. Второй выстрел. Наверное, умерла девушка из Четвертого дистрикта. Птицы смолкают. Одна издает протяжный жалобный крик: рядом планолет. В смятении мне кажется, что он прилетел за Диадемой, хотя этого не может быть: я ведь еще на экране и пытаюсь достать стрелы. Снова падаю на колени, деревья вокруг меня вращаются. В середине неба возникает планолет. Я бросаюсь на тело Диадемы, словно защищая его, потом вижу, как в воздух поднимают девушку из Дистрикта-4, и планолет исчезает.

— Шевелись! — приказываю я себе. Стиснув зубы, подсовываю руки под тело Диадемы там, где должны быть ребра, и переворачиваю ее на живот. Часто дышу. Это настолько кошмарно, что я уже не уверена в реальности происходящего. Тащу серебряный колчан, он за что-то зацепился — дергаю изо всех сил и вырываю. Прижимаю колчан к себе и слышу шаги: несколько пар ног идут через подлесок в мою сторону. Профи! Возвращаются, чтобы убить меня или забрать свое оружие. Скорее, и то и другое. Бежать поздно. Вытаскиваю из колчана испачканную слизью стрелу, пытаюсь зарядить, но вместо одной тетивы вижу сразу три, и вонь от них омерзительная. Я не могу. Не могу! Не могу!

Когда первый охотник с копьем наперевес вырывается из кустов, я беззащитна. На лице Пита непонятное мне изумление. Жду удара.

Рука Пита опускается.

— Что ты делаешь здесь до сих пор? — шипит он. Я смотрю на него непонимающим взглядом; по волдырю у него под ухом стекает струйка воды. Все тело Пита сверкает, будто омытое росой. — Ты с ума сошла? — Он толкает меня тупым концом копья. — Вставай! Живо! — Я поднимаюсь, а он продолжает меня толкать. Что это значит? Зачем? Пит больно меня пихает. — Беги! Ну беги же!

Следующим из зарослей выбирается Катон. Он тоже мокрый и искрится от влаги, а под глазом вспух страшный шишак. В солнечных лучах ярко блестит кинжал. И я бегу, как велел Пит, — крепко сжимая ладонями лук и стрелы, налетая на деревья, внезапно возникающие бог весть откуда на моем пути, спотыкаясь и падая. Назад, мимо знакомого родника, в совершенно чужой лес. Мир переворачивается с ног на голову. Бабочка вырастает до размеров дома и рассыпается на миллионы звезд. Деревья становятся кровью и с плеском омывают мои ботинки. Из язв на руках выползают муравьи; я не могу их стряхнуть. Они ползут все выше и выше, до самой шеи. Слышу крик, пронзительный и долгий, без передышки. Смутно понимаю, что кричу я. Оступившись, падаю в неглубокую яму, наполненную крохотными оранжевыми пузырьками, гудящими, как осиное гнездо. Поджимаю колени к подбородку и жду смерти.

Напоследок в больном, помутившемся сознании вспыхивает: «Пит Мелларк снова спас тебе жизнь!»

Муравьи лезут в глаза, и я отключаюсь.

Я проваливаюсь в бесконечный кошмар, прерываемый минутами еще более страшного полубодрствования. Все самое жуткое, что случилось или ещё может случиться со мной и с теми, кто мне дорог, предстает в таких ярких образах, что невозможно не поверить в их реальность. Очнувшись от одного видения, я не успеваю подумать: наконец-то закончилось, как подступает следующее, не менее мучительное. Сколько раз я видела смерть Прим. Была рядом с отцом в последние его минуты. Чувствовала, как мое тело разрывается на части. В этом особенность яда ос-убийц — он безошибочно находит, где в твоем мозге гнездится страх.

Когда прихожу в себя, я какое-то время не двигаюсь, словно боюсь разбудить новый приступ галлюцинаций. В конце концов понимаю, что их больше не будет: весь яд вышел из организма, оставив его разбитым и беспомощным. Продолжая лежать на боку в позе эмбриона, я подношу ладонь к глазам: муравьи, которых никогда не было, их не тронули. Чтобы просто выпрямить руки и ноги, требуются огромные усилия. Медленно, очень медленно принимаю сидячее положение. Я нахожусь в небольшом углублении, наполненном не жужжащими оранжевыми пузырями, а старыми, мертвыми листьями. Одежда мокрая, то ли от дождя или росы, то ли от пота. Пока я способна лишь пить мелкими глотками воду из бутыли и смотреть, как по ветке жимолости ползет жук.

Сколько времени я пробыла в беспамятстве? Когда я потеряла способность ясно мыслить, было утро. Сейчас дело к вечеру. Судя по тому, как у меня затекли ноги и онемели суставы, прошел не один день. Возможно, даже больше двух. В таком случае я никак не узнаю, кто из профи пережил нападение ос. Диадема и девушка из Четвертого дистрикта — точно нет. Остаются парень из Первого, оба трибута из Второго и Пит. Выжили ли они после укусов? Если да, то в эти дни им пришлось так же худо, как и Мне. А как же Рута? Она такая маленькая, что и одного укуса хватит... С другой стороны, осам ведь нужно еще ее догнать, а она улизнула раньше других.