— А где ваш паспорт? — Девица хлопала глазами, с ее ресниц падали черные хлопья сажи. Максим сначала не понял, что происходит, потом догадался, что это сыплется удлиняющая тушь.
— Паспорт у меня украли, вот справка вместо него. Видите, здесь сказано, что я могу получить новый только через два месяца, — втолковывал девице Максим. Но лукавил: на самом деле новый паспорт выдавался не позднее двух месяцев со дня пропажи документа. Но это было сейчас неважно, девица все равно ничего не поняла и принялась заполнять какие-то бланки. Максим терпеливо ждал, осматривался в фойе. Похоже, постояльцев здесь очень мало, а может, и вообще, кроме него, никого нет. Сидит у окна сонный охранник в чоповской форме, пялится на экран своего мобильника. Тишина, покой, даже машины на дороге появляются редко. Удобно — толпы нет, вокзал близко. Дороговато, правда, ну да ладно.
Номер на втором этаже оказался стандартный, на удивление чистый, с работающим телевизором и горячей водой в кране. Максим постоял посреди своего временного жилища, посмотрел в окно, потом включил телевизор. По местным каналам шли старые фильмы, выпуски новостей если и будут, то только к вечеру. Самое время пройтись, присмотреться, что тут да как.
Он бродил по городу до темноты, посетил два злачных места. Но все здесь было спокойно — никого, даже отдаленно похожего на «оппонентов», Максим не встретил. Поужинал не спеша, вернулся под ледяным дождем со снегом в гостиницу. И успел как раз к выпуску новостей. Диктор с экрана вещал о чем угодно — об успехах трудовых коллективов, о повышении собираемости налогов, о достижениях районной самодеятельности. Только не о том, что людям посреди белого дня режут глотки и оставляют их истекать кровью. Либо власти не хотят поднимать панику, либо не понимают, что происходит, либо уже потеряли контроль над ситуацией. Если верить теткам в автобусе, погибло уже десять человек, последнюю жертву нашли вчера. Значит, сегодня обошлось. Хотя день еще не закончился.
Так и оказалось, но о происшествии Максим узнал только утром. Администратор в ответ на приветствие рассеянно кивнула головой и снова обернулась к охраннику. Вчерашний сменился, на его место заступил молодой, лет двадцати пяти парень — взъерошенный, взгляд растерянный, немного заикается. И, похоже, что от волнения. Максим сделал вид, что изучает россыпь ярких буклетов с фотографиями достопримечательностей городка, а сам насторожил уши.
— Утром, утром нашли, сегодня. За палаткой лежал, у стены, — громко шептал охранник, и администратор охала, косилась на Максима. Охраннику не терпелось поделиться страшными новостями, и скоро Максим знал все — точные координаты места происшествия, возраст, социальный статус и даже имя убитого.
Ворошилов Сергей, двадцать два года, жил с матерью, работал барменом в ресторане. Шел с работы, когда на него напали. Все то же самое, как и у предыдущих жертв: горло перерезано, вещи и деньги на месте. «Идейные, сволочи», — мелькнула мысль. Здесь, похоже, все гораздо хуже — придется иметь дело с фанатиками. Тех, кто посмертную награду предпочитает земным радостям, победить путем простого физического уничтожения почти невозможно. Годится только простой, многократно испытанный способ — «шкурный» вариант. Надо предусмотреть и такое развитие событий, а сейчас осмотреть место, где нашли очередной изуродованный труп. Из речи охранника Максим выхватил несколько слов, и этого было достаточно. «У нас на Воробьевке» — вот и адресок. Теперь дело за малым — найти в городе Воробьевскую улицу.
Максим оказался на месте минут через сорок. Прикинулся заблудившимся туристом, спросил дорогу и двинул в указанном направлении. Вышел на тихую, неширокую, с односторонним движением улицу и сразу заметил рядом с одним из домов небольшую толпу. Подошел поближе, остановился. «Палаткой» оказалась лавка рядом с круглосуточным магазинчиком. Двери его закрыты, внутри темно, но никто туда и не рвется. Все кучкуются с противоположной стороны, там, где по мокрому асфальту расползлось бурое пятно. Этот цвет ни с чем другим не спутаешь, именно так выглядит кровь. Максим поднялся на крыльцо, дернул закрытую дверь за ручку.
— Закрыто, не работаем сегодня, — раздался за спиной недовольный женский голос.
Максим обернулся, спросил глупо:
— А почему?
— Менты закрыть велели, — пояснила невысокая, коротконогая тетка в серой куртке и голубом халате под ней. В руках женщина держала сигарету, затягивалась глубоко и морщилась, как от кислятины. Она сплюнула, выругалась негромко и договорила: — Еще и хозяйку дождаться надо. Сказала, что через час приедет. Полтора уже прошло, где ее только носит…
— А, понятно. Случилось что? — попытался разговорить женщину Максим.
Тетка, похоже, соскучилась в одиночестве, поэтому охотно заговорила:
— Да, вот теперь и у нас началось. Парня тут ночью убили, прирезали, как курицу. Моя сменщица нашла. Утром покурить вышла, а заодно коробки пустые вынести, а он лежит, в кровище весь. Она увидела — и в обморок, даже крикнуть не успела. Потом еще кто-то мимо шел, увидел их. Ну, набежали тут, милиция приехала, увезли всех. Этого в морг, напарницу мою в больницу — сердце прихватило. Я уже ее и так спрашивала, и этак — ничего не видела, ничего не слышала. Он и не орал, похоже, парень-то этот, — закончила тетка рассказ.
Максим выслушал ее молча, спросил только:
— И что — она никого не заметила, никто не заходил, не покупал ничего, перед тем как это случилось?
— Заходили, конечно. Тут народу по вечерам много трется, кто за пивом, кому чего покрепче. Разве всех упомнишь? Постоянных, кто каждый день приходит, мы в лицо знаем, а остальных… — Тетка махнула рукой, отвернулась.
Максим потоптался еще немного у магазина, обошел его, подождал, пока толпа поредеет, и подобрался наконец к стене. На белой поверхности сайдинга следов крови нет, зато рядом ее целая лужа. Правда, уже основательно разбавленная дождем и снегом. Следов тоже полно, ничего уже не разобрать. Под скамейкой валяется полупустая пластиковая бутылка с водой. Все, делать тут больше нечего, можно уходить. Максим развернулся и быстро пошел прочь. Хорошо бы узнать, где нашли других убитых… Хотя это неважно, просчитать действия фанатиков невозможно. Ими движет не логика, а желание, вернее, страсть к уничтожению. У зомбированных существ мотивация настолько сильна, что им даже не надо приказывать, не надо заставлять, угрожать или шантажировать. И самым страшным для них наказанием будет заблокированный пропуск в райские кущи. Максим видел, что дело усложняется: эти ребятки не будут проводить свободное от убийств время в кабаках. Они действительно законопослушны и помнят, что всему свое время и место под солнцем. Сейчас убийцы затаились перед следующей акцией, найти бы их логово… Или хотя бы свидетелей, не может быть, чтобы никто, ни один человек в этом городе ничего не слышал и не видел.
