— Вождь с кем попало договариваться не будет. Или вождь — или воины. Я туда не пойду, Динго с женой не пущу, а у вас двоих пока что самая добротная коллекция скальпов.
— Нагеройствовали на свою голову… — прошипел Кот под довольный ржач Андрея. — Мстя моя будет страшна: пока мы собираем обменный фонд и подарки, блесните, товарищи форумчане, мощью коллективного разума, и на одной стороне тетрадного листочка выдайте мои полномочия, а на второй — наши требования и предложения к возможным союзникам. Сразу предупреждаю: будет многа букаф — напутаю безбожно.
Белый Бык поднялся с места — и усадил Константина на место лёгким нажимом лапы на плечо.
— Вот сидите и пишите бумажку, белые теоретики. А я пойду пока наберу ништяков на подарки родне, и в другие кланы. Вы всё равно не знаете, что нам больше всего нужно.
Обсуждение было бурным, почти даже с переходом на личности, но через некоторое время искомый документ всё-таки родили, перепортив предварительно несколько черновиков. Вкратце, получился почти карт-бланш: колония обещала аборигенам дружбу и ненападение, обучение военному делу, ремёслам, земледелию и медицину, в обмен на дружбу, военную помощь, людские резервы. Полномочия выдали тоже широчайшие — действовать по обстановке. Как хочешь. Главная задача — привести к форту побольше людей желающих поработать на постройке и охране. И вернуться не позже завтрашнего утра, поскольку кроме мирных переговоров, у нас уже наметилась войнушка, да не с кем либо, а с англичанами!
Дядя Саша
— Как его зовут? — я уселся на бревно напротив живописно разодетого индейца.
— Большой Медведь. Он спрашивает, как он должен называть вождя белых? — перевела мне Кэй.
— Ну…. Большой Кот. Не по имени-отчеству ему же представляться, не поймет…
Кэй кивнула головой и начала что-то объяснять вождю. Что-то долго она ему там переводит, явно не просто имя называет. Впрочем, ей виднее, как тут полагается переговоры вести. А то, что шли они нелегко, было видно. Вся наша команда переговорщиков выглядела как после хорошей попойки — раскрасневшиеся, взъерошенные, но довольные. Что-то они уже успели у вождя оттяпать… Сам вождь выглядел монументально. Спокойный и невозмутимый он сидел на бревне, как на троне. Как мне сказал Арт, выдернувший меня из командирской палатки (мы уже начали осваивать английские трофеи), вождь требует равного себе. Без этого говорить не будет. А чем тогда они уже три часа как занимаются?
— Вождь спрашивает, зачем вы сюда пришли?
— Не понял? А ему что — не пояснили до сих пор?
— Говорили, что мы хотим тут жить. Дружить с соседями.
— Не поверил, значит? Или ваньку валяет?
— Тут так принято. Последнее слово всегда за вождем.
— Это за мной что ли? Скажи — я подтверждаю все, что ему сказали раньше.
Черт, знать бы, что ему тут за три часа понарассказывали…
— Вождь спрашивает — почему здесь? Дальше есть другие хорошие места.
— А тут миссия рядом. Нам так удобнее. И бухта хорошая.
— Он говорит — вас слишком мало, чтобы жить в мире.
— Крышу предлагает? Перетопчется. Скажи ему… а, черт с ним, хреновый из меня дипломат! Значит, так. Скажи — мы ссыльные воины. Нас отослали из своей страны за чрезмерную жестокость в бою. И впредь на это место будут присылать таких же. Это, чтобы он не обольщался на будущее.
Краем глаза я увидел, что Анатолий схватился за сердце. Ох, что-то я ляпнул! Вождь заинтересованно приподнял бровь — ага, проняло!
— Вождь удивлен. Он сам воин, много раз был в бою и не понимает как это — за чрезмерную жестокость? Война и так достаточно жестокое дело. Дело настоящих мужчин.
— Скажи ему, что он крупно заблуждается. Настоящей войны он и не видел еще. Спроси — сколько врагов он убил сам?
— Он говорит — много.
— Если их тут всех рядышком положить, сколько земли они займут?
— Они заполнят всю большую палатку.
— Пусть добавит к этой палатке еще десяток — может быть мои покойники туда и влезут. Скажи ему — тут у всех так.
Кэй долго объясняла вождю размеры моего виртуального кладбища. Похоже, он усомнился.
— Как это — чрезмерная жестокость?
— Они в бою что делают? Сошлись и режут друг друга?
— Не только, еще стреляют.
— Я не это имел в виду. Если враг побежал, его догонять будут?
— Зачем? Он убежал, признал твою силу. Он трус и не достоин внимания мужчины.
— Ага. А потом он соберет десяток таких же трусливых и нападет на тебя одного. Каким бы ты ни был сильным — десять всегда задавят одного.
— Так не бывает. Таких воинов нет.
— Пусть до английского лагеря прогуляется и посмотрит. Может даже потрогать, если дадут.
— Большой Медведь спрашивает — что делаете вы в таком случае?
— Придет десяток воинов — будет десять могил. Придет сто — будет сто. Если кто-то из них убежал, надо его поймать и убить. Как бы далеко он не убежал и сколько бы времени после этого не прошло.
— Но так можно уничтожить все племя!
— Зато потом никто не нападет на мое.
— Так никто не воюет! Таких бойцов не бывает!
— Тут их вокруг полно, можем продемонстрировать. Спроси, кто из воинов, пришедших с ним, самый сильный?
По знаку вождя встал один из его сопровождающих. Крепкий и мощный парень, такого любой спецназ взял бы не глядя.
— Арт! Уделаешь этого? Только, чтоб не насмерть, нам с ними еще дружить опосля. А то я, боюсь, не сумею. У нас вся борьба под смертоубийство заточена.
— Попытаюсь.
— В смысле побороть, или в смысле не убить?
— Не убить.
Он скинул куртку. По телосложению индеец мог бы дать ему фору. И не слабую. Рядом с бревнами была небольшая площадка. На ней и произошел этот поединок. Индеец вышел на бой с ножом, у Артема в руках не было ничего. Они смерили друг друга взглядами и закружились…
Длилась схватка недолго и закончилась закономерной победой Рыбакова, соперник не то что ножом, рукой не смог его коснутся. Положим, я этого ожидал, чего нельзя сказать о «предводителе команчей».
— Вождь спрашивает — у женщин тоже так?
— Хуже.
Большой Медведь удивленно приподнял брови.
— У нас все женщины — тоже воины. Но они слабее мужчин и поэтому стараются убить врага сразу, чтобы избежать долгой схватки, где они могут устать.
Некоторое время вождь переваривал услышанное.
— Как это?
— Кто из его воинов самый меткий стрелок?
— Из чего?
— Из всего.
Встало двое воинов. Один с луком — ну, это мой клиент. Второй держал в руках мушкет. Взглянув на него, я повернулся к Кобре.
