Металлическая дверь, которая оставалась полуоткрытой, скрипнула и пропустила невысокого лысоватого джентльмена, похожего на бухгалтера рыбной лавки. Он был полноват, но ровно настолько, чтобы гармонировать с лысиной и старомодным серым костюмом.
Во рту у этого джентльмена была сигара. Сделав неглубокую затяжку, он с удивлением посмотрел на стянутого ремнями Лефлера, словно никак не ожидал его тут увидеть.
– Что здесь происходит?.. Я офицер полиции, и я требую объяснений! – прокричал Лефлер, дергаясь, словно червяк. Он ненавидел себя за такое поведение, но страх был сильнее его.
Полный джентльмен кивнул, словно подтверждая самые страшные догадки Рино, и тотчас двое мастеров кровавого мяса взялись за дело.
Лефлер не подозревал, что это начинается с несильной поначалу обработки ребер. Удары были терпимыми, и он даже ухитрялся дышать.
Однако вскоре ему стала понятна «доброта» специалистов. Они специально «разогревали» клиента слабыми тумаками, чтобы он не впал в состояние шока и ни в коем случае не пропустил ничего интересного.
Первый раунд продолжался не слишком долго – часа полтора, но Рино показалось, что его давно убили и он не покинул свое тело только по какому-то недоразумению.
В коротких, на минуту-полторы, паузах появлялся джентльмен с сигарой и задушевным, отеческим тоном спрашивал:
– С какого времени вы работаете на ЕСО, мистер Лефлер? Ответьте. Скажите только пару слов, и все закончится. Что?.. Нет?.. Вы все отрицаете?
И снова начиналась эта карусель. Удары по нарастающей и боль, такая боль, что казалось – еще секунда, и все внутренности Рино лопнут, словно сгнивший помидор.
Когда это прекратилось, Лефлер даже не заметил. Просто он очнулся в темноте и понял, что еще жив. Жив, но, наверное, в кредит. Он лежал и боялся пошевелиться, зная, какую боль вызовет любое его движение.
Рино не спал всю ночь и забылся тяжелым сном только под утро. Однако его скоро разбудил и. В камеру вошел служитель и оставил на полу железную миску с едой и еще одну – с водой.
Посмотрев на неподвижно лежащего арестанта, он вдруг сказал:
– Да признайся ты, парень. Ну зачем тебе эта канитель? Покуда правду выбьют, совсем в инвалида превратишься... Еще дня не было, чтобы трупа не выносили. Лучше признайся...
Служитель ушел, а Рино стало себя жаль. Из глаз сами собой покатились слезы, и отбитую грудь сдавила невыносимая тоска.
«Надо же, даже этого долбаного топтуна и то проняло, – мысленно умилялся Лефлер. – Даже он пожалел меня, а эти... Стоп! – тут же скомандовал себе лейтенант. – Эту сволочь просто подослали! Чтобы надавить на меня! Но нет, забейте Лефлера до смерти, но вы от меня и слова не услышите!»
Рино до того разошелся, что набрался сил и, помогая себе руками, съел кашу. Затем попил из миски воды. Решив, что почти здоров, лейтенант добрался до крохотного тюремного унитаза и справил нужду. Пусть не особенно хотелось, зато он почувствовал себя человеком.
«Главное, не потерять человеческий облик, – сказал себе Лефлер. – Главное, оставаться на поверхности».
Поспав еще час, Рино проснулся, и это пробуждение не принесло ничего, кроме разочарований.
Эти двое пришли снова и с убийственной неторопливостью запеленали его в ремни. Лефлер пытался лягаться, но специалисты дознания не обращали внимания на его потуги, и в результате он доставил больше неудобств себе, нежели своим оппонентам.
Минут через десять пришел джентльмен с сигарой. Сегодня он был настроен еще более доброжелательно, чем вчера, и, поздоровавшись, произнес:
– Прошу извинить меня, мистер Лефлер за то, что вчера я не успел вам представиться. Меня зовут Артур Смайли. Вы поняли?
– Артур... Смайли... – автоматически повторил Рино, не осознавая, зачем он это делает.
– Вот и отлично, – улыбнулся Артур, – в таком случае продолжим. Вы не хотите рассказать мне о вашем сотрудничестве с ЕСО, мистер Лефлер? Когда и как вас завербовали? Не упрямьтесь, облегчите мне задачу и вашу участь...
Смайли даже вынул изо рта сигару, чтобы лучше слышать признание Лефлера, но тот ничего не сказал, тупо уставившись в пол.
– Ну что же, нет так нет, – легко согласился Смайли и отошел к двери, давая понять, что право действия переходит к специалистам.
И они не заставили себя долго ждать.
Бока Лефлера подверглись самой жестокой обработке. Рино стонал, но его отрезвляли жаркими пощечинами и снова били, били и били. Иногда ему доставалось ногой по голени, иногда ребром ладони в горло, и, пока он кашлял, его снова лупцевали со всех сторон, выбивая одну-единственную правду:
– Ну дружище, когда вас завербовали? Что входит в ваши обязанности? Кто ваш руководитель?..
Затем добродушная улыбка и снова удары. Удары такие, что Рино начал отрыгивать кровью и желчью. Только после этого сеанс прекратился, и Лефлер, не в силах выдержать такую перемену, снова потерял сознание.
Очнулся он ночью. Это уже начинало входить в добрую традицию. Днем избиение, ночью возвращение к реальности... Но что это была за реальность? И кто мог гарантировать, что Рино еще был жив?
Ему стало казаться, что появлявшийся служитель просто проникал в его сны, а стены камеры следовали за ним на тот свет. И все же краем сознания Лефлер понимал, что он еще живет. Хреново, но все же влачит существование, в непонятном месте и неясно по какой причине.
Единственное, что еще могло в нем двигаться, эго мысли. Все остальное потеряло способность к движению. Возможно, он мочился под себя, возможно, истекал кровью, но все это было для Рино не важно. Он балансировал на грани жизни и смерти, а там, на этой грани, многое оценивалось иначе.
– Поднимайся, сволочь! Наступил твой последний день! – откуда-то, через медные оболочки огромного котла, кричали ему невидимые люди. Они кричали сердито, но больше играли. Это была работа – обыденная и не всегда интересная.
«Наверное, сегодня точно убьют», – подумал Лефлер и чрезвычайно удивился, когда почувствовал сильную боль. Его били, и он все чувствовал, и эго было странно.
Одно было хорошо – быстро летело время. Отключился, получил по ребрам, потом по зубам – и снова в никуда. Темно, тепло, комфортно.
– Признайтесь, Рино, ведь еще немного, и вы пожизненный инвалид. Медицина способна на чудеса, но не на такие.
– Пшел-л-л... пидор... – только и сумел ответить Лефлер.
– Эй, так у него еще губы шевелятся! – заметил Смаили.
И тогда за Рино взялись как следует. Он и не подозревал, что можно услышать, как трещит от жутких ударов собственный череп.
Впрочем, наслаждался треском он недолго и вскоре провалился в привычную черноту. В последнее время он задерживался там все чаще.
