- Аха, - констатировал Дюша. - Приплыли. Что это у тебя с рожей?
- Ключ от четырнадцатого давай, - вместо приветствия потребовал Пард, но с Дюшей так и нужно было обращаться. Меланхолично развернувшись, Дюша убрел в дом и оттуда мягко метнул несколько ключей на металлическом кольце. Пард ловко вынул их прямо из воздуха и, озоруя, позвенел, словно колокольчиком.
- Мясо есть, Дюша? Народ кормить надо.
- Конечно есть, - проворчал Дюша из дома. - Только дров нету.
- Опять вербу на переулке пилить? - ухмыльнулся Пард.
- Ясен пень…
Полузасохшее дерево за углом дома было исправным поставщиком дров уже несколько лет. Постепенно темнеющие кругляши на месте спиленных толстых веток усеивали толстый морщинистый ствол до высоты трех-четырех метров. И все же вверху еще хватало сухих древесных ветвей, потенциальных дров… И, вдобавок, рядом досыхала еще одна верба, пока Пардом и Дюшей нетронутая…
Дюша вручил немедленно вызвавшимся добровольцам - Трыне и Тип-Топычу - ржавую ножовку и отправил на промысел.
Когда начало смеркаться, машины уже были загнаны во двор соседнего дома, команда обосновалась там же, Жор колдовал на кухне, готовя из подножного корма салатики к ужину, перед воротами уютно потрескивал живой огонь, Дюша добыл шампуры и величаво руководил нанизыванием заранее замаринованного мяса, а Пард слазил в подвал и выставил живым энное количество бутылок старых выдержанных вин, до которых он с Гонзой и Дюшей был большой охотник.
Вольво, Бюскермолен и Инси остались в шестнадцатом. Пард и сам планировал их разместить там, а Вольво, похоже, намеревался еще и вечерний совет устроить. Либо еще до ужина, либо в процессе.
Во дворе четырнадцатого тоже развели костер и Дюша отнес большую часть мяса туда. За едой Вольво решил о делах не говорить. Да и к тому же он явно был знатоком и ценителем вин - во всяком случае «Южную розу» он смаковал с неприкрытым восторгом.
- Наше, - похвастался довольный Пард. - Такого нигде больше в Большом Киеве не делают.
- Прекрасное вино! - восхищенно сказал Вольво. - Поставишь мне ящичек?
- Какой вопрос! - улыбнулся Пард. - Я меня свои люди есть на Бакалее, где грузы со спящих поездов снимают. Хоть организованные поставки затевай…
Инси тоже пила вино - маленькими глотками, смешно сжимая губы. Плюх, похоже, в девушку влюбился, потому что валялся у ее ног и даже к мясу особого интереса не проявлял. Впрочем, еще бы: Дюша в жизни никогда его за ухом не чесал, разве что ногой пихнет иногда, если Плюх на дороге окажется, а Парда дома вечно нет… Инси же за вечер уделила псу столько внимания, сколько он не знал за пять лет собачьей жизни. Вот и привязался с ходу.
В свете уличного фонаря и тускло мерцающих углей круг живых у низенького столика казался мирно коротающей вечер семьей. Беззаботной, позабывшей о делах до утра.
Когда испили фирменного Дюшиного чаю, Вольво наконец заговорил о деле.
- Итак, команда… Попробуем свести воедино все нити, о которые мы судорожно спотыкались последнее время? А?
- Попробуем, - согласился Пард и небрежно сообщил: - Кстати, шеф, я не говорил раньше - Андрей Исаков, в миру - Дюша, он тоже в деле. Он с самого начала был в нашей с Гонзой компании. И он в курсе всех наших дел…
Вольво внимательно взглянул на Дюшу.
- Ну, - поправился Пард, - почти всех. Кроме последних приключений, конечно.
- А что же ты о четвертом молчишь? - неожиданно спросил Вольво. - О Судере? Он ведь тоже, надо полагать, в деле.
Пард растерялся, и не смог этого скрыть. Зато Гонза остался невозмутим, как орочий идол на площади.
- И о нем тоже известно? - пробормотал Пард. - Интересно, откуда?
Вольво усмехнулся.
- Сударь! Я имею привычку проверять живых, с которыми собираюсь вести дела. Тщательно проверять. Пора вам, провинциалам, привыкать к цивилизованным отношениям, если уж влились в команду Техника Большого Киева. И, пожалуйста, не задавай больше глупых вопросов, Пард.
Пард поспешно кивнул.
Дюша меланхолично глядел в темноту и молчал. В чем ему нельзя было отказать - это в умении слушать что угодно с самым невозмутимым видом. Кажется, это понравилось Вольво, потому что когда вирг перевел глаза с Парда на Дюшу, из его взгляда сразу же исчезла укоризна.
- Судер занимается слухами… - пояснил Пард. - Проверкой информации, если говорить более обтекаемо. И связью. Полагаю, ему незачем светиться.
- Дело ваше, - неожиданно легко согласился Вольво. - Некий резон в этом в есть. Его долю и будущие функции, наверное, обсудим позже? После всего?
- Наверное, - кивнул Пард. - Я с ним свяжусь завтра.
Вольво обратился к молча и неподвижно сидящему гному.
- Бюс!
Гном встрепенулся и с готовностью уставился на шефа.
- Ты что-нибудь знаешь о Халькдаффе?
Бюскермолен ответил не сразу. Выдержал паузу, потом осторожно пробасил:
- Я его даже видел несколько раз. На Выставке. Правда, давно. Я никогда не разговаривал с ним. Живые болтают, он лет триста назад вернулся из Большого Токио… И взялся реализовывать некоторые идеи, которых там поднабрался. Идеи, мягко говоря, странные. В частности, те самые грузовики-убийцы, камикадзе.
- Успешно?
- Судя по сегодняшнему - вполне.
- Судя по сегодняшнему, - поправил Гонза, - не вполне. Наши-то живые целехоньки остались. Все четверо.
- Случайность, - Бюскермолен пожал плечами. - Если бы не задержка на светофоре, их бы или по асфальту размазало, или прямо в «Черкассах» сплющило бы. В кровь и железо.
Гонза не ответил, только пошевелил ушами. Знакомо дрогнула кепочка у него на голове.
- Это все лирика, - вмешался Вольво. («Ничего себе, лирика, - подумал Пард отстраненно. Четверых едва не угробило, а он - лирика…») - А вот как связать Халькдаффа с нашим путешествием на юг? Зачем он послал свой грузовик? Даже не один - кто-то ведь «Черкассы» еще и притирал, насколько я помню. На кого Халькдафф работает? Какие цели преследует, если ни на кого? И откуда, черт побери, у него информация о нашей затее?
- Может ли он работать на Жерсона? - осторожно спросил Бюскермолен.
- Кто его знает, - пожал плечами Вольво. - У меня слишком мало информации. Точнее, информации последнее время много, как и событий, но она вся какая-то подозрительно бестолковая и разрозненная. Не вяжется она ни во что стройное, никак не вяжется… Такое впечатление, что на игровое поле ставят все новые и новые фигуры, причем никто заранее не знает на что они способны. И фигуры эти движутся сами по себе, а не подчиняясь командам единого разума.
- Другими словами, - вдруг вмешался молчавший до сих пор Гонза, - никакой враг на нас не ополчился. На нас ополчилась сама судьба.
Вольво задумчиво пошевелил бровями.
