Мириам крепче сжала ладонь Тани и в который уже раз проверила, на месте ли тяжелый кожаный кошелек, один из двух, выданных им Джеффри. Второй висел на поясе у Би, рядом с игольником, и за него она не очень опасалась.
– Нужно будет купить поесть, – сказала Мириам, когда они протолкались через толпу на краю площади и вышли в относительно пустой ряд, заполненный лотками с инструментами и мелкими запчастями для каров. – А то с утра одни яблоки…
– Да, – задумчиво ответила Би. – Слушай, а это действительно так много денег?
– Да, очень. Я никогда столько не видела. Тысяча кредитов – это почти небольшая ферма, мой двор стоил меньше. А мы договорились продать батареи за…
– Я ни черта не понимаю в фермах.
– Как? Ты же так хорошо с ним говорила!
– Мне раньше приходилось много общаться с купцами. Я знаю, что такое кредит и сколько он может стоить, но никогда ничего за них не покупала.
– Я тоже, – не выдержала Таня. – Я их только иногда видела. А за них можно купить все, что тебе угодно, да? А почему ты сказала, что Атланта их бросила?
Би только вздохнула.
– Купить можно не все, – сказала Мириам. – А про Атланту не нужно спрашивать, ты же сама видела, этот человек не хотел о ней говорить.
– Но Би все равно спросила.
– Ей можно. – Мириам снова взяла ее за руку. – Рок, пошли, нам еще нужно вернуться и заплатить за стоянку.
– Еще немножко! – отозвался тот от прилавка с ножами.
– Пошли немедленно. Таня, бери Тони.
– Конечно. А что мы купим?
К стоянке они возвращались другим путем – не через центральные ряды базара, а в обход. За разрозненными прилавками, разбросанными все реже и реже и торгующими старыми, совершенно ненужными на вид вещами, начинались палатки беженцев, расставленные очень плотно и без малейшего порядка. Узкие проходы между ними путались и прерывались, из-под брезентовых и полотняных тентов поднимался дым, кое-где горели костры, у которых собирались обитатели палаток, чтобы приготовить свой нехитрый завтрак. Пахло человеческим потом и выгребной ямой. Би аккуратно обходила беженцев, сидящих прямо перед своими палатками, несколько раз отстраняла людей, идущих навстречу, и пропускала вперед Мириам с детьми, чтобы снова обогнать их через несколько шагов. Беженцы оглядывались ей вслед, некоторые вставали, провожая ее взглядами, но большинство предпочитало заниматься своими делами – есть, спать, разговаривать у костров или просто сидеть у своих палаток, глядя в пустоту.
Этот путь оказался длиннее, но легче. Никто не мешал идти, и когда впереди за палатками мелькнули знакомые очертания каров, Мириам вздохнула свободнее.
Они прошли мимо ряда бетонных блоков, огораживающих большую стоянку, миновали тяжелые грузовики, видимо принадлежащие городским купцам, и вышли к ряду трейлеров, в конце которого, на каре Би, сидел Кейн, по своему обыкновению положив винтовку на колени.
– Извини, что так долго, – сказала Мириам. – Но мы еще искали…
– Не страшно, – мягко сказал Кейн и спрыгнул с кара. – Я столько всего отсюда увидел.
– Что увидел? – спросила Мириам. – Опять облака?
– Нет. На этот раз людей.
– Людей?
– Ну да. Палаточный городок. Там все кипит, каждую секунду что-то происходит, меняется чья-то жизнь, что-то теряется или становится иным. Это красивее облаков.
– Красивее?
– Познавательно, – сказала Би и кивнула в сторону содержателя стоянки, спешащего к ним в сопровождении охранника. – Он не создавал проблем?
Содержатель подбежал к ним и замер, стараясь отдышаться. На его обширной лысине блестел пот, и Мириам отчаянно пыталась вспомнить, как его зовут. Он представился Смитом, но имени своего, кажется, так и не назвал.
– Вы принесли? – наконец выдохнул мужчина.
– Да, – сказала Би. – За пять дней вперед, две машины, двадцать кредитов.
– Двадцать? Да, но у нас есть еще наценка для тяжелых машин.
– А вы сделайте скидку за пять дней, – сказала Мириам. – Все равно дела идут плохо, ни у кого здесь нет таких денег. Все, кто мог, уже уехали.
Би открыла кошель и принялась отсчитывать кредиты. Смит сглотнул, глядя на ее руки.
– Хорошо, я сделаю скидку.
– И не трогайте кары. Не подходите к ним ближе чем на два метра. – Би подняла стопку монет, сжав их двумя пальцами. – Тот, кто это сделает, поджарится, а потом приду я и спрошу с вас. Это понятно?
– Понятно. – Смит принял из рук охранника широкий планшет в кожаной обложке и чернильную ручку с тонким блестящим пером. – Как вас записать?
– Кар Би, грузовик Мириам.
– Би? – Перо заметно дрожало. – А как это пишется?
– Уважаемый, давайте я, – сказал Кейн, мягко оттеснил охранника и взялся за планшет.
Смит помедлил, кивнул, монах забрал у него ручку и принялся выводить что-то на планшете.
– А где нам лучше остановиться в городе? – спросила Мириам. – Я помню, там раньше были хорошие гостиницы.
– В верхней части, – ответил Смит и вздохнул. – Может быть, там не все еще занято. Вас же не очень волнует цена, верно?
– Верно, – сказала Би. – Ну что, записал?
– Да. – Кейн передал Смиту перо. – А теперь выдайте нам бирки на кары, и мы вас покинем.
– Ты идешь с нами?
– Нет. – Кейн затянул пластиковый ремень на ложе винтовки и забросил ее за спину. – Мне еще нужно увидеть кое-кого. Но я найду вас позже.
– Как знаешь. – Би приняла из рук Смита металлические пластинки с номерами. – Возможно, мы задержимся на день или два.
– Кто знает? – Кейн снова повернулся к Смиту. – Уважаемый, вы не подскажете, где в этом городе самый большой бордель?
Мириам прыснула, Таня посмотрела на нее с недоумением и полюбопытствовала:
– А что такое бордель?
– Это такое место… – замялась Мириам.
– Куда нельзя монахам, – закончила за нее Би.
– Но…
– Но нашему Кейну, видимо, можно.
– Видимость, – тот улыбнулся в ответ, – это только маленькая частичка истины.
Они вышли к воротам, когда солнце уже почти добралось до зенита. На этот раз их маленькая процессия двигалась медленнее, но гораздо увереннее, обходя большие скопления людей и забитые рыночные ряды. Мириам несла на плече большую сумку, в которую упаковала все самое ценное и необходимое, что нашла в трейлере. Еще одна, поменьше, досталась Тане. Року поручили следить за Тони и не отпускать его ни на секунду. Мириам то и дело оглядывалась, чтобы проверить, не отстали ли они, не затерялись ли в толпе их маленькие фигурки в одинаковых полотняных куртках.
Би шла впереди, и на ее плече тоже висела сумка, вернее сказать, пластиковый рюкзак, черный, со множеством ремней и карманов. Би несла его так, будто он вообще ничего не весил, свернутый валиком плащ был прикручен к рюкзаку, и прохожие оглядывались на нее теперь гораздо чаще. Мириам не знала, хорошо это или плохо. Практически все встречные смотрели на Би. Ей уступали дорогу, расходились, шептались за спиной. О чем, слышно не было, но Мириам с детьми больше хотя бы никто не толкал.
